очень кстати, тем более у Алики самой был перед этой силой должок за ее любовь и поддержку. Еще с давних времен, когда она была неопытной маленькой ведьмой и впервые столкнулась с тем, что магия не делает ее всемогущей.
Как Лизины познания в любовной магии не спасли любовь, так и Алике когда-то давно возможность увидеть негатив в ауре не помогла вытащить его наружу. Оставалось лишь с немым ужасом наблюдать, как гибнет родное, близкое сердцу существо.
И это самое больное для любой ведьмы – и юной, и взрослой – видеть, как рушится та сфера, где она разбирается лучше всего, и ощущать собственное бессилие.
До последнего момента муж так и не понял, почему Лиза его выставила. Разыграл массу омерзительных сцен: каялся, плакал, падал перед ней на колени, подкарауливал у подъезда с букетом вульгарно-красных колючих роз.
Когда ведьме это надоело, началась мистика: каждый раз, когда бывший хотел доехать до Лизоньки, что-то ему мешало. То появлялись срочные и неотложные дела, то машина ломалась…
Наказывать никого не пришлось. Недолгие отношения «замечательной девушки» Вики с не менее «замечательным мужчиной» сами по себе стали худшим наказанием для обоих.
Не надо недооценивать хрупких маленьких девушек с глубоким взглядом. Просто не надо.
Пять лет назад
Алика
– Дрюнь, да не бойся ты так. Я такое снимаю на раз-два! С тебя свечи и полное отсутствие родителей в квартире!
– У нас намечается романтический вечер? – кривовато улыбается парень.
Широко улыбаюсь. Баба Марья всегда говорит: если клиент пытается шутить, значит, не все потеряно.
– Воск притащу сама. Скажи спасибо, для клиентов купила. – То, что купила для очень отдаленного светлого будущего и настоящих клиентов у меня пока нет, знать ему вовсе не обязательно.
Надо взять себя в руки. Это первый серьезный негатив, с которым я столкнулась. Это вызов. И я с ним справлюсь.
Эрик
Этот день начался так же, как любой другой в последние несколько месяцев, – великолепно. С тех пор как в моей жизни появился Друг, она стала совсем иной.
Те, кто издевались надо мной в начальной и средней школе, а в старшей – просто не замечали, теперь набиваются в друзья.
Парни зовут пить пиво за гаражами и приглашают на все тусовки.
Девчонки, которые притворялись, что никакого Эрика не существует, то и дело сверкают в мою сторону густо накрашенными ресницами, а совсем недавно Жанна – пафосная блондинка с вечно надутыми губками, которая считается главной красавицей класса, звала в кино.
С момента заключения договора я стал казаться девушкам привлекательнее. Даже Алика смотрит на меня как-то иначе, хотя никогда в этом и не признается.
Только дорогим одноклассничкам внезапное дружелюбие не поможет. Я помню всё. Усилием воли заставляю себя быть милым и вежливым, не без удовольствия ощущая в груди клокочущую ярость.
Мой Друг-Дракон считает, что это лучшая стратегия. Я больше не испытываю даже ненависти, сила дает свободу и от нее. Отныне моим врагам можно только сочувствовать – каждый получит по заслугам. В свое время.
Внутри меня теперь живет Дракон. Я чувствую, когда он просыпается, лениво приоткрывая янтарные глазищи, словно прикидывая – кого из этих смертных покарать следующим.
Он нетерпеливо бьет хвостом, обнюхивает каждого незнакомца и встречается с ним взглядом – одного этого помощнику достаточно, чтобы понять, какой перед ним человек и что он из себя представляет.
Я чувствую это. И они – знаю – тоже. Поэтому за показной приветливостью в глазах одноклассников шевелится страх.
Странности начинаются после третьего урока. Я сижу за партой с отличником и заучкой Пашкой. Раньше, стоило нам столкнуться, он обдавал меня высокомерным презрением и ни разу за десять с половиной лет не удостоил разговора, а сейчас сам предложил в мое распоряжение тетради с выполненной домашкой.
Я переписываю аккуратные столбики примеров. Чувствую себя превосходно – собранно и спокойно.
Больше никто не посмеет облить мой портфель газировкой, оскорбить или напасть на меня за школой. А если решится, хочу посмотреть, что станет с этим неосмотрительным человеком. Будет весело.
– Хозяин. Против нас кто-то колдует, – раздалось над ухом. По телу проходит дрожь, а кожа покрывается мурашками, будто я коснулся мертвой лягушки.
Несмотря на то, что я ни секунды не жалел о заключении договора, к внезапным появлениям Друга я еще не привык.
Знать, что он рядом – это одно, но когда помощник открыто проявляет себя, и в ход моих мыслей резко вмешивается чужой голос, он заставляет меня подпрыгнуть на месте.
«У тебя паранойя. Ни у кого не хватит смелости сунуться к нам!» – отвечаю не вслух, мысленно. Между нами давно образовалась телепатическая связь.
Перед внутренним взором вырастает темная фигура. Дракон недовольно пожимает плечами: мол, дело хозяйское, я свою миссию выполнил, предупредил.
Наверное, стоило проверить наличие негатива на картах Таро, – духи ведь никогда не врут, но они могут недоговаривать, ошибаться или лукавить, – но сегодня я, как назло, забыл колоду дома.
Как бы то ни было, маг в первую очередь должен полагаться на собственную интуицию, а я не чувствую никакой угрозы.
– Ты переписал третий столбик? – подобострастно спрашивает Пашка, показывая выполненный вариант моей контрольной.
– Еще нет. – Я встречаюсь с одноклассником взглядом и с наслаждением замечаю, что он пугливо отводит глаза.
Начинаю переписывать контрольную. Что ни говори, в жизни одержимого есть свои «плюшки».
Понимание, что мой Друг-Дракон прав, приходит к концу пятого урока. Сначала ужасно разболелась голова. Я прошу у Пашки обезболивающую таблетку – маменькиного сыночка никогда не отпускали в школу без аптечки, но приступ не отступил.
– Говорил же, на нас напали. – Я вижу прямо перед собой желтые, прищуренные глаза беса, в них радостное предвкушение перед грядущей битвой. – Давай дадим отпор? Уделаем его с одного удара!
«А ну прекрати! Никто в трезвом уме к нам не сунется. Если он хоть что-то смыслит в колдовстве, то увидит тебя. Поймет, что любая гадость будет возвращена в большем объеме! А недоучек и бояться не стоит!»
Но мне становится хуже. Голова кружится, в виски будто впивается раскаленное железо. Я отпрашиваюсь из класса, иду в туалет и первым делом смотрюсь в зеркало.
Физиономия кажется нездорово-бледной. Если смотреть чуть дольше обычного и немного внимательнее, чем смотрит обыватель, можно заметить, как за моей спиной маячит еще один силуэт.
Друг мне подмигивает: мол, я тебе говорил. Новый приступ мигрени заставляет тихонько стонать от боли, а следующий – выть, как щенок, которому придавили лапу.
В глазах темнеет, приходится опереться на раковину, чтобы не
