жену в негативных магических воздействиях? Хотите заказать диагностику?
Клиентка закивала. Алика разложила карты Таро – как она и ожидала, никаких порч и проклятий.
Настроилась на фотографию Виктории и прикрыла глаза. К ее удивлению, с «девочкой» действительно кто-то хорошо поработал. К еще большему удивлению, работу выполнил профессионал. Он даже не стал взламывать защиту жертвы, просто проделал в ней небольшую прореху.
В эту «дырочку» был установлен канал, по которому у Вики забирали жизненные блага. Проще говоря, крадник. Такое сразу и не разглядишь! Никаких тебе порч, проклятий, серьезного нарушения энергетики на картах. Зачем самому бросать ком грязи в тарелку, из которой ешь?
– Она похищает у моей кровинушки всё. Красоту, деньги, жизненные силы, возможности. Вика раньше была красавицей – глаз не оторвать, вы сами видели. Сейчас у нее фурункулез и прыщи, хотя в жизни не было проблем с кожей. Долги взялись из ниоткуда. Повышение по работе прямо из рук ускользнуло. Эта упырица, она, она… – доносился сквозь туман транса возмущенный голос клиентки.
– Ваша дочка влезла в чужую семью, – неожиданно жестко сказала Алика. – И сейчас жена пока имеет право делать с ней все, что захочет.
То, что любовницы становятся энергетическими «донорами» для целой семьи, не редкость. Но здесь действовали осознанно, ювелирно, с холодной головой.
Жена оказалась практиком, и практиком сильным. С ролью жертвы она мириться не собиралась. Она не просто портила соперницу, а «стягивала» ее блага.
В первую очередь пострадала внешность. Красота – тоже ресурс, почему бы не взять себе, если за это не «прилетит»? Потом колдунья начала методично забирать все остальное. Финансовый поток, энергия, успешность, молодость – а почему бы и нет?
У соперницы лезли волосы, выскакивали прыщи и фурункулы, утекали деньги из рук.
И самое интересное – в энергетическом плане жена права. Это ее мужчина, а Виктория поступила как вор. Теперь перед Силами она – агрессор, и жена-ведьма может делать с Викой все, что ей заблагорассудится.
– Можно будет как-нибудь Викушу защитить? – с надеждой спросила мать. – А то совсем девчонку загубит.
– Любые защиты будут бесполезны, – отрезала Алика, – здесь только откуп силам сработает… О-о-очень сложный ритуал!
Дело в том, что Алика знала ту самую «силу», которую необходимо задобрить. Она узнала и нежную улыбку, и лукавый взгляд.
Звали ведьму красиво – Лизонька. Именно Лизонька. Лизой или тем более Елизаветой это милое хрупкое существо называли гораздо реже.
Пушистые русые волосы будто облако обрамляли ее миловидное личико, голубовато-серые глаза светились неземной мудростью и участием и спрашивали: «Чем вам помочь?»
Хотелось заварить вкусного чая, сесть рядом, говорить о всякой ерунде, а потом внезапно – о чем-нибудь сокровенном.
Лизонька работала воспитательницей в детском саду, не из-за денег – платили там копейки, – просто обожала возиться с детьми. Часто помогала волонтером в больницах и приютах для бездомных собак и кошек.
О том, что она одна из самых сильных ведьм в городе, не знал никто, кроме нескольких эзотериков, с которыми Лиза дружила с самого начала магического пути. Даже ее собственный муж.
«Незваный гость хуже татарина», – хмыкнула Алика, но тем не менее купила дорогого вина, тортик из любимой кондитерской Елизаветы (конечно же, за счет клиентки), и отправилась в гости к старой подруге.
Когда Лизонька открыла дверь, Алика ее не узнала. Густые волосы казались еще гуще, глаза блестели, щечки украшал трогательный румянец. А улыбка… Будь Алика мужчиной, она бы влюбилась и наделала ради ее появления много глупостей.
«Какой же он идиот, если обменял ее на вульгарную Вику с красными накачанными губищами. Какой же он идиот», – против воли стучало в висках.
Ведьма не удивилась ее приходу – у подруги всегда была превосходная интуиция.
– Отлично выглядишь, – поздоровалась Алика.
– Спасибо, – Лизонька зарделась от деланого смущения, становясь от этого еще краше, – я знала, что ты придешь. Проходи.
Дома пахло свежеиспеченными пирожками. Дочка Лизы Машенька играла в школу, учила плюшевого бегемота и Барби читать и писать, кот уютно свернулся калачиком на подоконнике и мерно посапывал.
«Хоть снимай на камеру и выкладывай фото как рекламу курсов по построению семейного гнездышка», – грустно подумала Алика.
Ведьмы пошли на кухню.
– Давно вдвоем не сидели! Надо же, как здесь все изменилось. – Алика внимательно осмотрела сияющий чистотой лаймовый гарнитур. – Ты ремонт сделала?
– Да! – с преувеличенным энтузиазмом откликнулась Лизонька. – Представляешь, выиграла кучу денег в лотерею, бывает же такое везение, решила дом обустроить.
– Бывает, – не стала спорить колдунья. – Машина у подъезда новая припаркована, красненькая такая… тоже твоя?
– Недавно прикупила, – небрежно отозвалась подруга. – Давно права получила, а денег на собственный транспорт все не было. А еще устроилась работать в престижный детский садик. Там зарплата больше в целых четыре раза! Я не рассказывала?
Алика развернула подругу к себе. Посмотрела в ее прекрасные, лучащиеся счастьем глаза. Если приглядеться, они были чуть красноватыми, и вовсе не от линз – Лиза никогда их не носила.
Сейчас колдунья мало кому позволяла заглянуть за свою маску, но Алика слишком хорошо знала подругу, поэтому понимала, что за внешним сияющим благополучием таится глубокая боль.
– Лиз, хватит, – тихо сказала Алика, – брейк. Ты свое уже взяла. Остановись.
Лиза не стала разыгрывать удивление, спорить, пытаясь доказать свою невиновность или правоту.
Она даже кричать не стала. По щеке колдуньи, изящно подрагивая, скатилась маленькая слезинка. Есть женщины, которые даже плачут красиво. Эта ведьма была из них.
Лиза пошатнулась и опустилась на стул. Еще секунду назад перед Аликой была могущественная колдунья. Теперь – сломленная, преданная любимым человеком женщина.
– Чего ему не хватало? – грустно спросила она. – Я и дом содержала в чистоте, и дочкой занималась, и любила его – я тебе не говорила, что Степа первый, кого я отважилась полюбить? Я знала, что ему сложно устоять перед соблазнами. Но думала, если все сделаю правильно, он будет вести себя иначе…
– Он будет вести себя так, как привык себя вести, – сочувственно вздохнула ведьма. – Хочешь, закроем его от соперницы? Или сделаем рассорку, чтобы сами разбежались, – чуть поколебавшись, предложила Алика.
Это не действие против интересов клиента, убеждала себя колдунья. Мать Вики в глубине души была бы рада, если бы дочка вышла из унизительной роли любовницы.
– Не надо, – решительно мотнула головой Лиза. – Я уже знаю, что он может предать. Хранить верность нужно по-настоящему. Иначе мне не нужно.
Они сожгли рунные ставы, оговорили, что работа закончена. Алика помогла собрать чемоданы Степана. Лизонька еще немного поплакала в свитер Алике. Потом девушки пили вино и ели любимый Лизин торт «Красный бархат».
«Откуп» оказался
