Что такое ДНК, он, конечно, понимает весьма туманно, но идею следовых улик схватил быстро, а остальное принимает на веру.
Как-то раз я пытался объяснить ему принцип геномной дактилоскопии, но обнаружил, что сам в нем плаваю. Биология-то мне понятна, а вот от всяких вероятностных расчетов мозги кипят. Всегда я с этим мучился. Что ж, ученый из меня, мягко говоря, не получился бы.
Когда криминалисты наконец убрались, Найтингейл привел нас в гостиную и показал выжженный участок ковра, огороженный синей полицейской лентой, какую обычно растягивают на месте происшествия. И стикеры с номерами, расклеенные по всей комнате.
– Я вызвал вас обоих, – сказал наставник, – чтобы научить работать вот с этим. Сейчас, пока вестигий еще мощный и его легко распознать.
Он велел нам закрыть глаза и ни о чем не думать. Это, понятное дело, невозможно, однако именно в потоке бессвязных мыслей порой и проявляется неведомое. Так и случилось – вестигий ворвался мне в голову отчаянным, яростным воплем. Почти человеческим, и все же не вполне. Так бывает, когда коты орут и дерутся ночью под окном, а тебе спросонья кажется, что это человек кричит. Разумеется, если ты не работаешь в полиции – здесь очень быстро учишься отличать одно от другого.
– Я слышал крик, – заметил я.
– Это был призрак? – спросила Лесли.
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Найтингейл.
– А может быть, демон? – предположил я.
– Не в библейском значении, – сказал наставник, – то есть не падший ангел. Но можно считать эту сущность духом, доведенным до состояния лютой злобы.
– Каким же образом? – спросил я.
– Если какое-то несчастное существо замучить до смерти, – ответил Найтингейл, – и в момент, когда дух покидает тело, заключить его в ловушку.
– Боже, – поежился я, – призрак, превращенный в оружие?
– Это немцы придумали, да? – спросила Лесли.
– Не то чтобы придумали, – ответил Найтингейл, – скорее усовершенствовали. Мы полагали, это очень старая технология, она зародилась на Скандинавском полуострове еще в первом тысячелетии.
– Викинги, – догадалась Лесли.
– Верно, – кивнул Найтингейл. – Кровожадные, но в некоторых вопросах до странности сведущие.
Ну логично, подумал я, если учесть какие там ночи зимой. Ибо когда пьянство, мордобой и свальный грех себя исчерпают, со скуки остается только пытать кого-нибудь до смерти.
Найтингейл протянул мне палочку.
– Я попрошу вас легонько постукивать по ковру в разных местах, чтобы определить местоположение устройства, – сказал Найтингейл. – А Лесли будет его отмечать, – добавил он, протягивая ей кусочек мела.
Палочка длиной сантиметров тридцать была покрыта шишковатой корой. Такую хорошо таскать с собой по лесу, гуляя с мелкой надоедливой собачонкой.
– Высокие, однако, технологии, – заметил я.
Найтингейл строго посмотрел на меня.
– Древесина подходит идеально, – сказал он. – Чем она моложе и свежее, тем лучше. Если есть возможность, следует отломить ветку от молодого деревца. Это сильно снизит вероятность взрыва.
У меня пересохло во рту.
– Но он… он ведь не может взорваться? Вы же его обезвредили, да?
– Не совсем обезвредил, – сказал наставник, – скорее разрядил и рассеял волну. Считайте, что это был контролируемый подрыв.
Ну да. И мы его «услышали» аж на другом берегу, в Брикстоне.
– Но сейчас-то она безопасна? – переспросил я.
– Возможно, – сказал Найтингейл, – но на моей памяти такие устройства нередко состояли из двух компонентов. Первый имел целью нанести основной ущерб, а второй – уничтожить прибывших спасателей или медиков.
– Так что будь осторожнее, – попросила Лесли.
Я ткнул ковер палкой достаточно далеко от выжженного участка, просто чтобы почувствовать сам пол – бетонный и, видимо, поверху выложенный теплоизолятором. Я начал «прощупывать» его по направлению к центру, и скоро палка стукнула во что-то однозначно металлическое.
Я замер.
– Найдите край, – велел Найтингейл.
Я заставил себя отступать назад, пока палка вновь не застучала по бетону. Лесли мелом отметила, где он начинается, и я двинулся по кругу, нащупывая границы металлического объекта. Они вроде бы совпадали с выжженным кругом на ковре, но Найтингейл сказал, в таком деле нужно все проверять до мелочей. Как только мы определили, что вне круга не расположено никаких взрывателей, Найтингейл протянул Лесли складной нож «Стенли». Она аккуратно вырезала квадратный кусок ковра и отложила в сторону.
Капкан для демонов представлял собой металлический диск размером со стандартный полицейский щит. Тускло-серебристый металл напоминал нержавеющую сталь. В его центральной части были насечены две окружности, одна рядом с другой. Одну заполнял мелкий блестящий песок, который живо напомнил мне, что магия делает с микропроцессорами.
– Думаю, первый компонент – вот этот круг, пустой, – сказал я.
– Отлично, Питер, – кивнул Найтингейл.
– И соответственно, вот второй, целый.
– Такие устройства мы и называем двойными.
– А что тут написано с краю? – спросила Лесли, показывая пальцем.
Я глянул – по самому краешку диска и правда тянулась вязь каких-то знаков. Найтингейл пояснил, что раньше на капканах для демонов часто находили рунические надписи. Считалось, что в оригинальной скандинавской технологии руны тоже были частью заклятия.
– Как у даосов? – спросил я.
– Возможно, – сказал Найтингейл. – Сравнительная теория магии – дисциплина, которая находится пока в зачаточном состоянии.
Фирменный найтингейловский подкол, означающий «кроме вас, до этого никому нет дела».
– Мы потратили много времени и сил на перевод рунических надписей, а в итоге получили в основном оскорбительные посылы – например «Сдохни, английская свинья». Некоторые, впрочем, были весьма двусмысленными. Из них мне больше всего нравилась фраза «Это неэтичный аргумент». И конечно, был один неизвестный мастер, который оставлял подпись «С приветом из Эттерсберга».
– Что это означало?
– «Придите и избавьте меня от мук», – ответил наставник. – По крайней мере, мы так полагали. Они призвали в свои ряды множество адептов магии со всей Европы. Многие так и не смогли смириться с тем, что их заставляли делать. Кто-то покончил с собой, кого-то сразила странная болезнь: они просто прекращали есть и угасали. Другие были крепче духом – эти устраивали диверсии, пытались связаться с внешним миром в отчаянной надежде, что их услышат.
– Но ведь кто-то же услышал, – сказал я.
– Да, – кивнул Найтингейл, – мы.
Тут я узнал наконец буквы: рунами они не были.
– Эта надпись на эльфийском языке.
– Очень сомневаюсь, – покачал головой наставник.
– Не настоящих эльфов, – пояснил я, задумавшись на миг, существуют ли они, – а толкиеновских, из «Властелина Колец». Он, когда книгу писал, придумал целый язык и разработал алфавит.
– Народ, это все, конечно, очень интересно, – вклинилась Лесли, – и я просто обожаю торчать рядом со всякими убойными штуковинами, но вообще-то кушать хочется. Так что давайте поскорее разберемся с этим СВУ.
– СДУ, – поправил я, – самодельное демоническое устройство.
– Да не похоже на самодельное, – возразила Лесли. – Наоборот, изготовил явно мастер. И
