явно на заказ.
– Сперва закончим, – сказал Найтингейл.
Лесли явно злилась, но решила промолчать.
– Заряд первого компонента, – Найтингейл показал на пустой диск, – должен был сработать на любой магический импульс в этих стенах. Думаю, его нарочно «взвели», чтобы уничтожить кого-то из вас, когда вы вернетесь. Но, к счастью, на вашем месте оказался я и успел сдержать и рассеять взрывную волну.
– А если бы не успели? – спросил я.
– Разумеется, взрывом бы меня убило, – ответил Найтингейл, – и вместе со мной всех, кто находился бы в квартире. Весьма вероятно также, что с жизнью распрощались бы все в радиусе двадцати ярдов от дома.
Я уже открыл рот спросить, каким образом, но Лесли возмущенным взглядом заставила меня молчать. Как же все-таки красноречивы эти голубые глаза!
– Но, к счастью, это здание современное, и к тому же из бетона, – продолжал Найтингейл.
– Оно недостаточно старое, чтобы напитаться вестигиями, а бетон очень хорошо их поглощает. Я намерен загнать демона в эти стены, он будет уходить гораздо медленнее, чем первый. Само заклинание будет очень быстрым, вы не успеете отследить. От вас же требуется уловить сущность демона. Возможно, так у нас получится определить его происхождение.
Глубоко вздохнув, Найтингейл протянул руку над диском, выбросив вперед два пальца. Движение было странноватое, какое-то даже религиозное. Пальцы зависли в паре миллиметров от диска.
– Ощущения могут быть довольно неприятными, – сказал он и коснулся диска.
Слабо сказано, черт возьми. Охренеть как слабо сказано.
Нет, нас не вывернуло наизнанку, мы не упали в обморок и не разрыдались. Но ко всему этому были очень близки.
– Что скажете? – спокойно спросил менее впечатлительный Найтингейл.
– Собака, сэр, – сдавленным голосом ответила Лесли. – Отвратная зверюга типа питбуля или ротвейлера.
Второе взрывное устройство тоже превратилось в горстку песка. Какую-то часть моего сознания снедал вопрос: не эта ли сила уничтожила столько моих телефонов? А другая часть истерично верещала, что мяса я в жизни больше не возьму в рот.
Был запах крови, была боль и безумное, яростное торжество. Были бетонные стены и подстилка из гнилой соломы. А потом все это начало угасать, рассеиваться – так бывает, когда после пробуждения блекнут ночные кошмары и чувствуешь, как комок ужаса где-то в животе потихоньку тает.
– Собачьи бои, – сказал я.
Поднялся на ноги, правда, не слишком уверенно, потом помог встать Лесли. Найтингейл резко выпрямился. Я никогда еще не видел у него в глазах такой ярости.
– Он использовал собаку, – процедил наставник. – Не знаю, что может оправдать подобные методы.
– Ну, на этот раз хоть не человека, – возразила Лесли.
– А можно взять образец? Это безопасно? – спросил я.
Найтингейл разрешил. Криминалисты, похоже, вообще ничего не почувствовали. Я взял у них пару пакетов для образцов и расфасовал песок из обоих дисков. Затем включил телефон, сфотографировал надпись с краю. И спросил:
– А немцы использовали для этого собак?
– Если и да, нам об этом неизвестно, – ответил Найтингейл. – Впрочем, у них был неограниченный запас человеческого материала.
– Как по-вашему, он связан с Безликим? – спросил я.
– О, я полагаю, мы имеем дело с магом номер один, – сказал Найтингейл. – По возрасту как раз он мог обезглавить Ларри Жаворонка и основать заведение в Сохо.
– Он выглядел так, словно перенес инсульт, – сказала Лесли, – возможно, переборщил с магией. Понятно, почему залег на дно.
Безликий, с которым столкнулся я и который безуспешно гонял меня по крышам в Сохо, был молод. Лет тридцати с небольшим. Если Вудвилл-Джентл по болезни отошел от дел в семидесятые, когда его преемник еще пешком под стол ходил, то логично, что в их деятельности возник такой перерыв. Найтингейл с этим согласился.
– Но хотелось бы все же выяснить, что их связывает, – сказал он.
– Да что угодно, – отозвался я. – Возможно, Безликий его родственник. Или ученик. Или просто тип, которого он случайно подцепил на автобусной остановке.
– Последний вариант, думаю, можем исключить, – сказал наставник.
– Но теперь-то хотя бы одного из двух мы знаем, – напомнила Лесли. – Можем найти его медицинскую карту, проверить регистрацию его русской сиделки, исследовать шприцы, отследить платежи, которые отсюда проводили. У нас, в конце концов, есть его имя! От этого и будем плясать.
– Плясать будем очень, очень осторожно, – строго сказал Найтингейл. – Я абсолютно уверен, что капкан установили на вас с Питером, и, вернувшись сюда, вы погибли бы. Информацию по нему вы, конечно, проверяйте, но отныне все встречи с потенциальными Крокодильчиками будут проходить только в моем присутствии. Вам понятно?
Мы с Лесли не имели ничего против подобной смены тактики. Мало что подпитывает инстинкт самосохранения лучше смерти, которой чудом сумел избежать. Найтингейл, прекрасно понимая, что мы под впечатлением, отправил нас домой. Но я пока не был готов вернуться в тишину и сумрак Безумства.
– А пошли в паб, – предложил я в лифте. – А то уже сто лет не пили вместе.
– И почему, интересно? – отозвалась Лесли, постучав ногтем по маске возле рта.
– Ой, да ладно. Возьмешь соломинку.
Ну разве можно было отказаться?
– Куда пойдем-то? – спросила она, когда мы втопили по набережной Виктории.
– В «Эй Би Локал», куда ж еще.
Лесли аж вздрогнула.
– Ну ты и скотина.
– Они переживают, – сказал я. – Хотят узнать, как ты. Рано или поздно тебе все равно придется… встретиться с ними.
– Лицом к лицу, ты хотел сказать?
– Именно лицом, – кивнул я, – и именно к лицу. Но самое главное, мы с тобой весь вечер будем пить бесплатно.
Так уж повелось: работаешь в полиции – значит, выпиваешь. Если ты, конечно, не констебль Гулид. В ее случае работать в полиции – значит терпеть пьяных соратников. Такая жизнь начинается, когда становишься констеблем и выходишь патрулировать улицы. За двенадцатичасовую смену добрые горожане так вынесут мозг, что потом его обратно не вставишь без стимуляторов. Если б у нас легализовали марихуану, копы моего возраста после смены первым делом забивали бы нехилый косяк. Но поскольку трава запрещена, мы ходим в пабы. Я успел выхлебать первую пинту, когда вспомнил, что вообще-то приехал на машине и, следовательно, сегодня моя очередь благородно воздерживаться.
«Эй Би Локал» – классический викторианский паб, которому едва удается сохранить свою историчную атмосферу благодаря исключительному везению и удачному расположению вдалеке от оживленной дороги. Он не то чтобы всегда забит копами, но любой, кто вздумал бы затеять тут драку или стащить у кого-то бумажник, огреб бы серьезные проблемы. Рядовых копов можно отличить по костюмам из «Бартона» и «ДиСи», в то время как старшие по чину щеголяют в шитых на заказ.
