едва ли старше моего. Подумав, я решила, что она была чуть младше Пен.
– Все зовут меня Кассандрой.
Еще одна шутка.
Женщина прищурилась, словно изучая меня и прикидывая что-то.
– Аполлон одарил меня способностью видеть будущее.
Я сказала первое, что пришло на ум:
– Аполлон – это еще одна собака?
Ее плечи затряслись от смеха. Наклонившись, она потрепала Майру по спине.
– Тебе бы понравилось, будь Аполлон собакой, не так ли? Вы могли бы играть вместе! – Она снова выпрямилась. – Аполлон – бог исцеления, пророчеств и многого другого. Он наделил меня даром предвидения, но затем проклял, и теперь мне никто не верит. Через мгновение тебе на голову сядет ворон, и еще два сядут тебе на плечи, но ты их не увидишь и не почувствуешь.
Она точно была чокнутой.
Или все троянцы верили в чепуху.
– Я передам тебе их слова.
Мы молча ждали.
– Ох. К их посланию стоит прислушаться. – Она встала легко, без стонов, словно шестилетний ребенок, и расправила плечи. – Вот что они сказали:
Лишь вздохом сейчас покажется буря,
Потухшим костром – дыханье вулкана,
Пусть Рин убедит царицу свою
Отказом ответить на просьбу Приама.
– Вороны, что ли, тоже видят будущее? – сказала и тут же об этом пожалела. Я не хотела над ней насмехаться.
Но женщина не выглядела оскорбленной.
– Это священные птицы Аполлона. Если вы останетесь здесь, твоя мать и остальные погибнут в бою.
Я почувствовала, что лицо покраснело от гнева.
– Мы не умрем. – Может в бою падет одна из амазонок, но я сомневалась даже в этом. – А вот греки умрут. Никому не выстоять против нас. – Я заставила себя успокоиться. Кассандра – домашняя женщина, и вряд ли хоть что-то понимает в войне.
– Греки тоже умрут, – не стала возражать Кассандра, – особенно от руки твоей матери. Ты останешься в Трое, пока будут заживать твои ребра, но, когда ее убьют, ты отправишься в бой, чтобы отомстить за ее смерть, и тоже погибнешь. – Она наклонилась, чтобы погладить собаку по голове. – Майра, мне не стоит заводить с ней дружбу.
А я и не искала с ней дружбы!
– Откуда ты знаешь, что я ранена?
Она выпрямилась.
– Скоро твоя мать скажет моему отцу, что ты сломала три ребра и не сразу присоединишься к сражениям.
Мать не станет обо мне говорить, ведь одна неопытная девушка никак не могла повлиять на силу отряда.
– Мое имя не прозвучит.
Она спустилась по ступенькам и посмотрела мне прямо в глаза.
– Не пройдет и месяца, как ты умрешь.
Я не смогла удержаться от смеха.
– Когда амазонки оказываются в меньшинстве, лошади уносят нас прочь. На скаку мы стреляем по нашим врагам. Разве греки способны заклясть лошадей?
Невозмутимое, печальное выражение ее лица оставалось неизменным.
Ей не стоит напрасно волноваться за нас!
– Мы превосходные лучницы, никто с нами не сравнится. – Я похлопала по своему гориту. – Все завидуют нашим лукам, а наши стрелы отравлены ядом аспида. Наши враги слабеют еще до того, как успевают поднять свои копья, а если кто-то сможет подобраться вплотную, у нас есть боевые топоры.
Она не стала спорить.
– Через мгновение из дворца выйдет отважный Гектор, мой любимый брат. Он умрет прямо перед тем, как погибнет твоя мать.
– Никто не выйдет, пока моя мать внутри, это было бы невежливо. Пен притягивает всеобщее внимание. – От жалости мой тон стал мягче. – Твой брат не умрет. – Я не знала этого наверняка, но почему-то не сомневалась в этом. Он мог оказаться слабым воином, но я была уверена в своих словах.
Она посмотрела на небо.
– Он умрет через три дня после того, как сражения возобновятся.
– Когда это случится? – спросила я.
– Через пятнадцать дней. Из многих моих братьев он – лучший. Он тебе понравится. Он всем нравится. Его называют Укротителем лошадей.
Все амазонки – укротительницы лошадей, но здесь это явно было особым достижением.
Она продолжила:
– Он убил больше греков, чем любой из наших воинов.
Майра залаяла и завиляла хвостом. Из «дворца» вышел мужчина, неся на плечах маленького мальчика. Этот человек – Гектор, судя по всему, – должно быть, каждый день выходил из дворца именно в это время. Кассандра не упомянула, что с ним будет ребенок, и я сочла это очевидным подтверждением того, что она не способна предвидеть будущее.
Он улыбнулся нам с верхней ступеньки: широкая улыбка под слегка кривым носом придала его лицу дружелюбное очарование. Кассандра улыбнулась в ответ и представила нас друг другу.
В знак приветствия Гектор вскинул правую руку. В этом жесте было что-то искреннее и торжественное, и я вскинула руку в ответ, хотя никогда раньше этого не делала.
Для троянца Гектор оказался довольно высоким – вровень со мной. Когда он сел на самую нижнюю ступеньку, то не застонал – он явно не проводил большую часть жизни верхом, сколько бы лошадей ни укротил. Кассандра села рядом с братом.
Его взгляд остановился на моем горите.
– Твоя мать рассказала нам, что ты станешь могучей воительницей. – Он посадил малыша к себе на колени.
Мальчик отполз к Кассандре и, вскарабкавшись ей на колени, со смехом принялся дергать ее за волосы. Поймав его ладошку, женщина поцеловала маленькие пальчики. Лицо ее было печально. Неужели она думала, что этот ребенок тоже скоро умрет? Но он же не будет сражаться!
Гектор продолжил:
– Твоя мать сказала нам, что любого другого то падение искалечило бы до конца жизни.
Интересно, это правда? Я вспомнила сбывшееся предсказание Кассандры о том, что Пен упомянет меня в беседе с царем.
– Я буду горд сражаться подле тебя, – добавил Гектор.
Он мне нравился. Большинство сказало бы, что это я буду сражаться подле НИХ.
Я решила вернуть ему любезность.
– Мы будем оберегать друг друга.
Так я заодно надеялась успокоить Кассандру.
– Ты не против… Могу ли я… взглянуть на твой лук?
Я достала из горита свое оружие и передала ему.
Поднявшись на ноги, он взял лук за рукоять.
– Разве он не прекрасен, Кассандра?
– Ага.
– Дуб, я прав?
Я кивнула.
– Но он не целиком выполнен из дерева, Кассандра. Здесь есть козий рог, сухожилия, клей – небольшая армия, собравшаяся на подмогу лучнику.
Скоро он тоже станет в моих глазах лучшим из ее братьев.
– Как чудесно. – Она усадила племянника себе на колени.
– Кассандра! Слушай! – Гектор все никак не мог нарадоваться. – Лук амазонки по сравнению с нашим – все равно что дворец отца по
