– Так-так-так, где-то у меня был огненный корень. – Содержатель залез в обшарпанный комод. – Ага, вот же он, безобразник! Пам-пам-пам, ещё нужны лепестки киаммы, гвоздика, немного змеиной соли, стебельки свежанки и, собственно, собранная вами хэнно…
– Атсуш, вы уверены?! Некоторые из этих ингредиентов несовместимы.
– Да? Это какие, например?
– Ну, скажем, если бросить в кипящую воду огненный корень с гвоздикой, получится крайне жгучее вещество, от одной капли которого краснеет и зудит кожа. А если человек рискнёт такую мешанину выпить, его сразу вывернет наизнанку. Он потом неделю не сможет ни есть, ни чувствовать запахи, ни уж тем более вкусы.
– Ух ты! А ведь полезная штука… Ещё что-нибудь?
– Да, киамма со змеиной солью. Если залить их кипятком и подождать с час-другой, киамма даст сок. Вода станет розовой или фиолетовой. – Ис помолчала, вспоминая уроки бабушки Оммы. – Вроде бы охлаждённой жидкостью смачивают марли и кладут их на раны. Получается компресс, вытягивающий всё лишнее.
– Хм, не так интересно, но тоже сойдёт, – задумчиво пробубнил содержатель. – И чего ж тут опасного?
– Да всё то же – выпьешь, и вывернет наизнанку, только сначала проваляешься в кровати, мучаясь от брюшных колик.
– О-о-о, беру свои слова назад! Отличная находка! Не знал, госпожа моя, что вы настолько сведущи в алхимии…
– Никакая это не алхимия! – возразила Исма. – На родине меня обучали знахарскому делу и травничеству, но не более. Однако и этого достаточно, чтобы предсказать эффект снадобья, которое вы собираетесь сварить для Астары.
– И-и-и? Как думаете, что выйдет?
– Если честно, очень похоже, что яд… – Ис одарила Атсуша испытующим взглядом. – Вы точно не задумали отравить пророчицу?
Живот содержателя заколыхался от смеха. Атсуш достал из кармана крохотный свиток и протянул его Исме. На пожелтевшем пергаменте были аккуратно выведены слова Древнего Наречия, а под ними – рецепт зелья, но уже на языке Континента.
Почерк Астары Исма узнала сразу: изящные стремительные линии перетекали друг в друга, складываясь в предложения, и уверенно ступали по незримой прямой. А ещё в левом нижнем углу была нарисована печать водного элемента Амбу.
– Думаю, всё дело в щепотке магии, – откашлявшись, произнёс содержатель.
– Магии? – переспросила Ис, с трудом скрывая волнение. – Нет-нет, пророчица Палланты…
– В праве хранить свои секреты, – перебил её Атсуш и лукаво прищурился, – равно как и мы с вами в праве хранить наши собственные. Не смущайтесь, госпожа, что было в Седьмом Углу, остаётся в Седьмом Углу. Кстати, вы когда-нибудь задумывались, почему я так назвал таверну?
Толстяк подкинул дров в одну из печей, налил воды в котёл и подвесил его над огнём. Фраса уселся неподалёку, с любопытством наблюдая за движениями содержателя.
– Кажется, послушницы говорили, что в названии сокрыт запретный смысл, порочащий церковь, веру и жречество, но откуда им знать?! Их же редко выпускают в город, а в таверны они не ходят. Только и могут, что языками трепать.
Атсуш бросил в воду четыре щепотки змеиной соли, размешал их деревянной ложкой и по очереди опустил оставшиеся ингредиенты.
– Так что для меня название вашего заведения – такая же загадка, как для послушниц храма.
– Уже недурственно, госпожа! Недурственно… В чём-то, пожалуй, они и правы… Седьмой Угол – таверна непростая, но название – это лишь название. Всё дело в том, как его истолкуют люди, и коль уж мы затеяли сей разговор, истину я вам открою. А пока поднесите, пожалуйста, свиток поближе к пламени, чтобы я разобрал письмена.
Затаив дыхание Исма сделала, как просил содержатель. Вода наконец закипела. Атсуш набрал в грудь побольше воздуха и звучно, словно чародей, читающий заклятье, произнёс на выдохе:
– Улимарис амбу хэннорис Астара вукрис!
В котле зашевелилась магия, но содержатель этого не видел. Он продолжал помешивать бурлящее варево, повторяя загадочную фразу. Лисёнок заурчал, подошёл к хозяйке и принялся беспокойно скоблить когтями пол. Ис неотрывно глядела в котёл, наблюдая за тем, как вспыхивали волшебные узоры: они разрывались, гнулись, сплетались заново и складывались в немыслимый орнамент.
Когда Атсуш закончил, по комнате разлился кисловатый запах зелья.
– Ага-с, теперь, как написано в свитке, надо бы снять с огня и позволить снадобью остыть.
– Атсуш, вы что, колдун или… алхимик?!
– О-о-о, нет-нет, такое не по мою душу. – Содержатель вздохнул с досадой и пригладил усы. – Но госпожа Астара многое поведала мне об этих искусствах. К примеру, что верно подобранные слова на верном языке уже сами по себе волшебны… А впрочем, вам-то куда виднее. В детали я не вдавался.
Исма понимающе кивнула, погладила Фрасу, и тот затих, оставив пол в покое.
– Вы помните главный символ Церкви? – Атсуш неожиданно сменил тему.
– Шестиконечная звезда, – тут же ответила Ис.
– Верно, однако, если мне не изменяет память, в священном писании встречается и другое изображение, ведь так?
– Да, точка, из которой растёт шесть лучей.
– Вот-вот, а эти лучи образуют шесть углов. Мой угол – седьмой, потому что он вне религиозной символики и в нём можно делать то, что в остальных шести запрещено жречеством.
– А вы умеете удивлять! Как это всё сложно и незаконно…
– Не сложнее ваших особых талантов, госпожа. Будем считать, что мы провернули сделку. Мой секрет останется у вас, а ваш – у меня.
Содержатель взял черпак, воронку и аккуратно, не расплескав ни капли, перелил снадобье из котла в бутыль. Изумрудная жидкость шипела, поднимая со дна струйки сверкающих пузырей. Атсуш заткнул сосуд пробкой и вручил его Исме.
– Передайте Астаре, что зелье получилось отменное, – сказал он, улыбаясь солодовыми глазами. – Увы, последствий колдовства мне не избежать. Даже такой пустяк простому человеку обходится недёшево. Хотя услуга, которую однажды мне оказала Астара, безусловно, того стоит. Настал мой черёд выручать пророчицу.
Исма хотела поблагодарить содержателя за помощь, но на кухню влетел бледный, как смерть, Грог.
– Хозяин, там чудища! – заорал громила. – Я видел! Они в окне!
– Сколько?
– Не знаю, два, а может, больше. Грогу лень считать…
Со двора донёсся оглушительный вопль. Колокола забили тревогу. Что-то ударило по стене с такой силой, что задребезжали оконные стёкла и закачались светильники. Атсуш схватил со стола разделочный нож и кинулся на помощь к Аристейю. Грог и Исма последовали за ним.
Входная дверь сорвалась с петель и рухнула в главную залу, поднимая в воздух крошки и пыль.
Арис беспомощно распластался на двери. Рядом лежало сломанное пополам копьё. Под изодранными наручами сочилась тёмно-алая кровь. Грудной доспех тоже был порван, но когти чудища пробили его не полностью.
– Ха, легко ты отделался, парень! – храбрясь, прокричал содержатель. – Грог, оттащи-ка нашего принца в сторону.
Вышибала шлёпнул увесистой ладонью по лицу Аристейя, и тот застонал, придя в чувства. Грог помог ему встать и довёл до ближайшей скамьи.
Атсуш метнул нож в кипящую жуткими звуками тьму, но промахнулся. Сталь сверкнула и исчезла во мраке.
– Госпожа! За прилавком, в верхнем ящике, есть бинты и рановязочная мазь. Вода вон в том кувшине. Позаботьтесь о друге, а мы отнесём его на второй этаж.
– Вы думаете, что они прорвутся?
– Таверна окружена… защитным барьером? Вроде бы это так называется. Но раз одна из бестий смогла выбить дверь, как знать, вдруг она способна вытворить чего похуже?..
– Хозяин прав. Грогу лень драться. Лучше мы посидим наверху.
– Вот именно, приятель! Там мы хотя бы не будем маячить у монстров перед глазами. К сожалению, всё, что нам остаётся, – ждать, пока Дугра с Астарой их не прикончат. Ну-с, и надеяться, что барьер выдержит. Не хотелось бы снова давить спиной черепа.
Фраса не отходил от Исмы, рычал на дверной проём и время от времени поглядывал на Аристейя. В лисёнке пробудилось чувство, древнее, как луна и звёзды; зов далёкого предка – стремление сберечь стаю, спрятаться в норе и зализать раны.
