Дугра сделал вид, что не слышит верховную, и преклонил колено перед главой совета.
– Господин Аруката, позвольте, я всё объясню.
Грузный и краснощёкий гелиастр посмотрел на пленных. «Жрица Востока» стояла посреди Залы Советов, закованная в цепи и бледная, точно призрак. Кровь убитых чудовищ пропитала её одежды, а волосы растрепались и побелели от осевшего на них пепла. Содержателю Седьмого Угла и девушке, которую Аруката видел впервые, воины магистра связали руки.
– Да уж, извольте объясниться, Дугра! Почему вы схватили этих людей и созвали совет, хотя должны прямо сейчас гоняться за порожденьями скверны?
– Город очищен, господин гелиастр, но боюсь, что мы прокляты самой Паллантой.
– Что? Как вы прикажете это понимать? – И без того красные, щёки Арукаты вспыхнули, наливаясь багрянцем. – Встаньте, магистр!
Дугра поднялся, снял перчатку и бросил её под ноги Астаре.
– Среди нас есть те, кто практикуют магию. Еретики, предавшие закон и святую Церковь! Согласно эддийскому Кодексу я мог бы казнить их на месте, но вынужден признать, ситуация сложилась не самая простая.
– Кто из них? – неверящим голосом спросил Аруката.
– Все трое, господин гелиастр.
– Невозможно! И каждый в совете об этом знает, – вмешалась в разговор Эсса. – Благословение Палланты разрушает любые чары. Мы защищены от колдовства Её словом и властью. Или ты хочешь сказать, что заковал в цепи ведьму, чья сила равна могуществу Богини?
Члены совета, толпившиеся за спиной у Арукаты, согласно закивали. Оззо подмигнула сестре и выжидающе уставилась на Дугру.
– Клянусь званием, мечом и жизнью! Мои люди следили за Астарой и за теми двумя тоже. Наши пленники – колдуны.
– Это серьёзное обвинение, – мрачно произнёс гелиастр. – Приведите к нам свидетелей, назовите их имена!
– В том нет нужды. Как и сказала верховная, я видел, сколь страшна магия в бою. – Дугра обнажил клинок и указал остриём на пророчицу. – Поначалу, сражаясь с чудищами, она притворялась, что взывает к Палланте. И пламя, испепелявшее монстров, сходило с небес подобно чудесам, о которых говорится в писании. Но в миг, когда твари полезли отовсюду, Астара прочла заклятья на Древнем Языке. Из рук её полетели молнии и шквальный ветер. Она сражалась не как благая дева, но как настоящая демоница!
В зале воцарилось молчание, гнетущее и напряжённое, как струна, натянутая до предела. На лице Астары не отразилось ни единой мысли. Ничто не выдавало закипавшую в ней ярость. И только Исма, наблюдавшая за узором наставницы, понимала, что если та всё же заговорит, казни не избежать никому.
Наудачу Оззо опередила чародейку:
– Во-первых, засуньте обратно то, что высунули так некстати. Мы не в резиденции военного магистра, а в храме Палланты. И во‑вторых, не смейте произносить слова, истинный смысл которых вам недоступен.
– Это какие, например? – спросил Дугра, убирая меч в ножны. – Демоны? Бесы? Или Длань Шаида? Да-да, пусть всем откроются тайны, что вы от нас скрывали! От меня, совета и каждого жителя Эдды!
Гелиастр попытался призвать магистра к порядку, но тот не унимался. Воины хладнокровно наблюдали за происходящим.
Астаре вдруг стало тяжело дышать. В горле пересохло. Сердце забилось часто и прерывисто. Звуки смешались. Мысли спутались и угасли. А затем она услышала шёпот, заполонивший сознание и повторявший только: «Скоро… Уже совсем скоро…»
Оззо спорила с Дугрой до рассвета. Совет колебался. Но недостойное поведение магистра всё же склонило чашу весов в пользу верховной. Аруката поручил ей увести пленников в подземелье под храмом. Спрятать их там от людей и монстров, пока члены совета не сойдутся во мнении и не объявят окончательное решение: казнить обвиняемых в колдовстве или помиловать. Дугра, однако, убедил гелиастра приставить к ним стражей. Оззо это не обрадовало, но ей пришлось смириться. Закон есть закон, а Аруката – его первейшее лицо.
Эсса позаботилась о том, чтобы темницу осветили факелами, а пленникам выдали плотные подстилки и одеяла. Совет был временно распущен, а магистр вернулся в резиденцию, чтобы подсчитать потери и разработать новый план по защите города.
Молодой страж в доспехах дозорного хлопнул решётчатой дверью, трижды провернул ключ и медленно зашагал наверх по скользким от пещерной влаги ступеням. Темница была огромной. Такой холодной, чёрной и бескрайней, что хилое пламя факелов, закреплённых по обе стороны от двери, едва разгоняло мрак. Где-то в глубине чуть слышно лепетал ручей. Пахло сыростью, а на стенах блёкло сверкали кристаллы лазурного цвета.
Астара дёрнула цепь и попыталась соткать заклятье. Слова Древней Речи прозвучали и тут же увязли в тишине.
– Треклятое подземелье! – вяло выругалась чародейка. – Бесполезно. Всё бесполезно. Здесь я не справлюсь. Я не… Олаи?
– Госпожа, вам плохо? – отозвалась Исма и подвинулась ближе, насколько у неё получилось.
Их с Атсушем тоже заковали в цепи. И сделали это так, чтобы все трое не могли касаться друг друга.
– Мне нужно поспать. Голова болит. И в глазах двоится.
– Вы спасли Эдду от обращённых и потратили слишком много сил. Отдохните, Астара. Думаю, на сегодня с вас хватит.
– Да уж, наверное, хватит… Олаи?
– Госпожа?
– Ты научилась видеть их?
Исма кивнула и начертила пальцем узор воздушного вихря, который явился ей в Прудовой Роще за миг до столкновения с чудищем.
– Молодец, девочка. – Чародейка улыбнулась и легла на одеяло.
– Но я ведь пока ни разу не призывала ветер! Хотя стихия подходящая и печать арканы помню наизусть. А в этом месте… не знаю… мне почему-то даже мысль о колдовстве неприятна. Как будто что-то мешает.
Астара уснула и не услышала последних слов ученицы, но улыбка по-прежнему не сходила с её лица.
– Жаль, что стражи разбили пузырь с зельем, – прохрипел содержатель. – Оно бы ей пригодилось. Но всё же недурственно и то, что мы живы. Тем паче после таких обвинений.
– Если честно, мне до сих пор не верится. Чтобы Дугра и предал Астару?.. Я-то думала, магистр её боготворит. И вообще, как он узнал про нас с вами?
– Не представляю, госпожа. Но я же говорил, что Дугра страшнее всякой жути? Ага-с, говорил! – Атсуш почесал кандалами брюхо, помолчал немного, а потом добавил: – Помню времена, когда он был другим человеком. Суровым, но довольно уступчивым. Пятьдесят золотых монет, и любой грех прощён. Но всё переменилось с появлением пророчицы. Магистр стал религиозным и праведным до безобразия. А год назад он вдруг заявился с проверкой в «Мамкину Конину» – некогда знаменитую таверну на Шумной Улице. Прямо вот посреди бела дня, да к тому же не предупредил хозяйку. Просто взял и привёл туда целый отряд стражей, представляете?
– Представляю. И, по всей видимости, ничем хорошим это не кончилось?
– Ваша правда, госпожа. Таверну закрыли, слуг разогнали, а содержательницу выпороли на глазах у горожан.
– За непристойное название небось? – Исма хитро прищурилась.
– Ну, почти… Говорят, что тамошние постояльцы любили распевать богохульные песни по вечерам. А сама хозяйка «Конины» якобы помогала контрабандистам.
– Ого, рисковые какие! Наверное, они провозили что-нибудь запрещённое или опасное.
– О да, безусловно! Опаснейшую вещь во всём Эосе!
– И что же это?
– Книги, госпожа! Книги.
В темнице повисло молчание. Один из факелов погас. И кристаллы, торчавшие из стены рядом с ним, бледно засветились сине-зелёным.
– Не так уж книги и опасны, – Исма спрятала ледяные ноги под одеяло, – в отличие от обращённых и раздутой религиозности Дугры. Интересно, надолго мы здесь застряли?
– Коли факелы гаснут, значит, про нас пока позабыли. Оно и понятно. Кто-то же должен успокоить эддийцев. А что до книг, – вздёрнув брови, Атсуш наморщил высокий лоб, – к счастью, вынужден с вами не согласиться. В книгах таятся удивительные знания и идеи, каких не встретишь в священных текстах. Стоит нужным словам упасть на почву разума, и всё. Нет человека. Погиб он. Сгинул, чтобы родиться заново. Такого уже не обманешь сказками и не привяжешь к храму узами веры.
