и, когда гурки не шевельнулись, мотнул еще раз, указав для верности мечом направление. Гурки скукожились, забормотали что-то на своем языке. Стоило Логену поднять меч, как один из них хлопнулся в грязь.
– Да валите вон в ту сторону, – сказал Логен. – Мы вас не тронем. Валите… в ту… сторону!
Он еще раз ткнул мечом в направлении севера.
Наконец до одного из смуглых дошло. Он робко отделился от группы своих и пошел прочь, а осознав, что никто не станет его убивать, сорвался на бег. Вскоре и остальные последовали его примеру. Глядя им вслед, Ищейка пожал плечами.
– Что ж, удачи им.
– Да, – буркнул Логен. – Удачи. – И тихо-тихо, чтобы никто не слышал, пробормотал себе под нос: – Я все еще жив, все еще жив…
В зловонном мраке Глокта хромал по узкой дорожке не более полушага в ширину. От усилий он аж ворочал языком во рту; морщился от боли в ноге, что становилась все сильней и сильней; старался не дышать носом.
«Вернувшись из гуркхульского плена, я думал, что ниже не опущусь. То же я думал, когда меня отправили руководить самой вонючей и звеской тюрьмой в Инглии. Убив клерка на бойне, я думал, что достиг дна… Какая наивность!»
Глокта хромал точно посередине колонны, которую образовали шедшие гуськом наемники Коски. Их ругань и ворчание эхом отражались от сводов подземелья; на мокром камне, в свете покачивающихся фонарей, плясали тени. Тухлая черная вода стекала с потолка по замшелым стенам, пузырилась в заплесневелых бороздах и бурным потоком неслась по смердящему каналу сбоку. Позади Глокты шла Арди, под мышкой сжимая ларец с инструментами. Она уже давно перестала подбирать подол платья, края которого покрывали пятна черной жижи. Взглянув на Глокту сквозь липнущие к потному лицу пряди волос, она слабенько улыбнулась.
– Умеете вы найти место для свидания.
– А как же. Умение создать романтическую обстановку объясняет мою неизменную популярность у прекрасного пола. – Глокта поморщился от прострела боли. – Не говоря уже про немощность и неприглядный вид. И куда же мы теперь?
Длинноногий ковылял впереди колонны, связанный веревкой с одним из наемников.
– На север! Строго на север, с небольшими, может быть, отклонениями. Мы совсем рядом с Прямым проспектом.
– Хех.
«В каких-то десяти шагах над нами самые престижные места города. Сияющие дворцы и потоки дерьма, кто бы там что ни говорил, соседи довольно близкие. У всего прекрасного есть темная сторона, и кое-кто из нас живет во тьме, чтобы другие могли радоваться свету».
Он насмешливо фыркнул и тут же вскрикнул в ужасе, когда беспалой ногой он поскользнулся в луже слизи и завалился на стену, выронив трость. Арди успела подхватить его под локоть и помогла выпрямиться. Он зашипел, по-девчоночьи всхлипнув от боли.
– Сегодня явно не ваш день.
– Да, бывали деньки получше. – Он затылком уперся в стену, тогда как Арди наклонилась поднять его трость. – Меня предали сразу оба, – невольно пробормотал он. – Это больно. Даже для меня. Одного я ожидал. Один – еще куда ни шло, но оба… Почему?
– Может, все потому, что вы безжалостный, преисполненный горечи и жалости к себе злодей? – Под пристальным взглядом Глокты Арди пожала плечами. – Вы сами спросили.
И они пошли дальше сквозь тьму, наполненную тошнотворным смрадом.
– Это был риторический вопрос.
– Риторический? В канализации?
– Всем стоять! – Коска поднял руку, и колонна с ворчанием остановилась. Сверху просочился какой-то звук – вначале тихий и неразборчивый, он набирал силу, превращаясь в ритмичный топот множества ног. Казалось, он доносится отовсюду, что не давало сориентироваться. Коска приник к стене и глянул вверх; на лицо ему легли полосы света из решетки в мостовой; с длинного пера в его шляпе капала слизь. Послышались голоса, кантийская речь. Ухмыльнувшись, Коска ткнул большим пальцем вверх. – Наши старые приятели гурки. Вот сволочи, не сдаются.
– Они прошли быстро, – пропыхтел, задыхаясь, Глокта.
– На улицах города, мне кажется, боев больше нет. Защитников оттеснили к Агрионту или они сдались.
«Сдаться в плен к гуркам? – Глокта поморщился, вытянув ногу. – Изумительная мысль! Вряд ли кому она приходит в голову дважды».
– Значит, надо поторапливаться. Эй, брат Длинноногий, ведите нас дальше!
Навигатор захромал вперед.
– Недолго осталось! Я веду вас верным путем! Не подумайте, я не мог заплутать! Мои пути всегда правильные! Мы уже близко, недалеко ото рва. Если за стены можно попасть, я найду способ, положитесь на меня. Я проведу вас за стены…
– Закрой рот и иди вперед, – прорычал Глокта.
Один рабочий вытряхнул из бочки опилки, другой разровнял их граблями, и все было готово. Площадь Маршалов – от высоченных белых стен Палаты военной славы справа до позолоченных ворот Круга лордов слева – покрылась стружками. Как будто внезапно и только здесь выпал снег, засыпав гладкие плиты… а заодно черный камень и яркий металл.
– Хорошо, – кивнул Байяз, необычайно довольный. – Замечательно!
– Мы свободны, милорд? – спросил старший мастер из середины боязливо сжавшейся толпы рабочих.
– Если только не хотите задержаться и узреть падение несокрушимой Сотни Слов.
Мастер смущенно переглянулся с одним из своих.
– Не. Мы, пожалуй, того… этого…
Рабочие дружно подхватили бочки, попятились и торопливо скрылись между белых дворцовых зданий. Ферро и Байяз остались вдвоем посреди усыпанной стружкой площади.
Их двое да шкатулка Делателя с тем, что внутри.
– Итак, ловушка готова. Надо лишь подождать, пока явится дичь.
Байяз изобразил свою обычную хитрую улыбку, но этим не одурачил Ферро. Она видела, как маг сучит руками, как ходят у него на скулах желваки. Он не знал, сработает ли его план. Мудрый, хитрый, искусный в своем деле, он все же не был уверен. Он почти ничего не знал о том, что лежало внутри шкатулки, о том холодном тяжелом камне, до которого ей так не терпелось дотронуться. Единственный раз его применили на равнинах Старой империи. Там, где сейчас руины Аулкуса.
Ферро нахмурилась и слегка вытащила меч из ножен.
– Если они придут, тебя это не спасет.
– Лишних ножей не бывает, – огрызнулась она в ответ. – Откуда тебе знать, что они вообще пойдут этим путем?
– Что им остается? Едоки придут за мной, ибо я – их цель. – Байяз судорожно вздохнул и резко выдохнул. – И вот он я, здесь.
Ищейка протиснулся в городские ворота вместе с кучкой северян и толпой солдат Союза, после – стыдно сказать – боя снаружи. На стене, над сводчатым проходом еще оставались защитники, они кричали и радовались, будто гости на свадьбе. В конце тоннеля толстяк в кожаном фартуке хлопал по спине пробегавших мимо,
