она пристально на него смотрит.
– Иоши…
Он ждал.
– Иоши, – она придвинулась ближе и коснулась его. Прижала ладонь к щеке, и горло сдавило. Иоши прикрыл глаза. Хотелось просто прильнуть к её пальцам и сохранить это ощущение навечно. Он бы отдал остаток жизни, только бы она не убирала руку, только бы продлить это ещё на миг. – Посмотри на меня, пожалуйста.
Он посмотрел. Её глаза – морские воды – смотрели на него с такой ясностью и такой… любовью? Он хотел бы верить, что это была любовь, но не хотел обманываться в том, кому она предназначена.
– Иоши, ты правда думаешь, что я такая женщина? Что я вопреки всем законам, будучи помолвленной, могу пойти на поводу у страсти и сойтись с другим мужчиной? В додзё? – она усмехнулась и обвела себя рукой. – В таком виде?
– Нет? – он не понимал. Возможно, потому что, окажись он на месте Киоко, а Киоко на месте Хотэку… Возможно, его бы ни смутили ни место, ни вид, ни приличия, если бы только он знал, что она сама того желает.
– Конечно нет! – возмутилась она.
– Но я видел…
– То, что ты видел, не имеет никакого отношения к тому, что ты додумал.
Он по-прежнему не понимал. Она вздохнула.
– Я покажу.
Развязала пояс. Отвернулась. Сняла кимоно. Вот так просто.
– Только, пожалуйста, не пугайся.
– Почему я должен испугаться? – не успел он договорить, как её тело изменилось: она стала выше, спина окрепла, забугрилась мышцами, а острые лопатки начали вытягиваться вперёд и в стороны, образуя крылья, которые обросли перьями.
Крылья! Он только сейчас вспомнил, что у Хотэку за спиной были огромные чёрные крылья, на которые он, потрясённый увиденным, даже не обратил внимания.
Она развела крылья в стороны и повернулась к нему. Не она. Хотэку. Перед ним стоял Хотэку. Иоши вскочил и вытащил катану.
– Это всё ещё я, просто хотела показать… Ох, – через мгновение перед ним снова стояла Киоко, смущённо прикрывающая себя смятым кимоно. – Погоди.
Она отвернулась, оделась и снова повернулась. Иоши остался стоять с катаной наготове, совершенно запутавшись во всём происходящем. Он ничего не понимал и опасался, что начал сходить с ума. Возможно, Хотэку ему уже мерещится. А возможно, Хотэку ёкай, который принимает облик принцессы. А возможно…
– Иоши, я просто хотела показать, что мне пришлось снимать кимоно, чтобы крылья его не порвали, когда я превращалась.
– Мг, – он не шелохнулся.
Она вздохнула.
– Помнишь, отец на собрании спрашивал про Сердце дракона, дар Ватацуми?
Иоши кивнул: это он помнил.
– Ну вот.
– Что?
– Он у меня.
– Кто?
– Дар, Иоши! Ты меня слушаешь? Что ты, по-твоему, только что видел?
– Я не знаю, что я видел.
– Ты видел, как я превратилась в Хотэку.
– Ты превратилась в Хотэку.
– Ватацуми всемогущий, дай мне сил…
Иоши слушал её, хотел ей верить, но почти ничего не понимал.
– Откуда у Хотэку крылья? Он ёкай?
Киоко кивнула:
– Да, ёкай. Но, Иоши, об этом никто не должен знать…
– Я так и знал, что он чудовище, – он убрал катану. – Нужно сказать отцу.
Это всё ещё Киоко, его невеста и его любимая девушка. И если он всё верно понял, она его тоже любит. Это хорошо. Удивительно и даже невероятно, но бесконечно прекрасно. А вот Хотэку… Не зря этот самурай ему не нравился.
– Иоши, ты меня слышишь? Пожалуйста, послушай меня. Посмотри на меня! – она снова взяла его лицо в ладони, в этот раз требовательно, и подошла почти вплотную, заставив смотреть только на нее. – Иоши, Хотэку не чудовище, он друг. Он помогает мне овладеть даром так, как никто, кроме него, не поможет. Он верно служит империи и ни разу не предал доверие сёгуна.
– Но он ёкай, – Иоши не понимал, почему она его защищает. Хотэку обманом проник в отряд его отца.
– Прошу, если не доверяешь ему, доверься мне. Пожалуйста, – последнее слова она прошептала почти с отчаянием.
– Киоко, ёкаям нельзя верить. Ты ведь знаешь, мы воевали с ними. Разве ты не изучала историю?
– Тысячу. Лет. Назад. Иоши, тысяча лет прошла. Они живут на острове бок о бок с людьми.
Иоши взял её за запястья и покачал головой. Нет, Киоко не понимает. Ёкаи и люди всегда были врагами. И это перемирие было человеческой щедростью. Люди позволили им жить рядом, и чем они отплатили? Украли ценнейшую реликвию и привели империю на порог новой войны.
– Ладно, послушай, – она попыталась опустить руки, но он не позволил. Нет, она слишком близко, чтобы её отпускать. Он больше так не ошибётся. – Ты можешь не верить ему. Можешь не доверять всем ёкаям. Но я, Иоши, я ему верю. И я хочу, чтобы ты доверял мне. Хорошо? Пожалуйста. Хотэку мой друг. Один из двух друзей, вторая из которых, – Киоко запнулась, – кошка…
– Кошка?
– Норико.
– Животное? У тебя что, нет обычных подруг?
– Не так-то просто найти подруг, когда ты дочь императора.
– А девушки, что живут при дворе?
– Те, с которыми я отказалась даже учиться вместе?
Этого Иоши не знал. Хотя у него и самого друзей было немного…
– Значит, у тебя два друга: кошка и ёкай?
– Звучит как-то жалко…
– Ну… Могу ли я осуждать принцессу? – Иоши улыбнулся. Напряжение спало.
– Так что скажешь? Доверишься мне, не расскажешь о Хотэку?
Теперь Иоши позволил ей опустить руки. Он хотел бы рассказать. Он не думал, что скрывать подобное – правильно. И он не хотел обманывать отца ещё и потому, что знал, насколько дорого такой обман мог обойтись им всем. Но Киоко доверилась ему, и меньшее, что он мог сделать в ответ, – довериться ей.
– Не расскажу. Но ты должна пообещать, что как только… точнее, если вдруг почувствуешь от него угрозу или хоть что-то тебя насторожит – ты мне скажешь и позволишь сделать то, что я должен сделать.
– Иоши, прости, но Сердце дракона у меня. Если Хотэку внезапно окажется угрозой – это будет прекрасной возможностью проверить на деле, чему я успела научиться.
Это звучало умилительно. Хрупкий красивый цветок возомнил себя деревом.
– Проверишь, но после того, как скажешь мне. Только при таком условии я буду молчать.
– Разве не я должна ставить условия? Я ведь могу просто приказать. Ты мой личный самурай.
– И я должен знать, когда защищать госпожу ценой жизни – своей или чужой.
Она поджала губы.
– Хорошо, я дам тебе знать.
– Хорошо.
Он молчал, держал её за руки и смотрел в глаза.
– Так значит, мы… ты… – он никак не мог подобрать нужные слова, все казалось нелепым или непристойным. – Ты знаешь, что я чувствую, да?
– Знаю. Почувствовала, когда ты коснулся.
– И это… Мои чувства, они… – горло пересохло и с трудом выталкивало слова. – Взаимны? – он всё же сумел спросить. Говорить об этом было странно. Она сама попросила отказаться от условностей. Но эти слова всё равно звучали слишком неправильно, слишком прямо.
– Иоши, я с детства воображала нашу свадьбу и детей.
Вот так просто. Они стояли так близко, что он чувствовал её дыхание. Сбившееся, прерывистое, как и у него.
– Конечно, твои чувства взаимны.
Иоши отпустил одну её руку, но только чтобы освободить ладонь и коснуться её щеки. Она прильнула к нему, принимая ласку. Теперь его очередь дарить тепло.
– Ты позволишь?
– Позволю.
И он накрыл её губы своими. Он мечтал об этом поцелуе так долго, что, когда коснулся её мягких горячих губ, всё тело откликнулось, словно на глоток свежей воды в засуху. Он касался нежно, а ему хотелось со всей силой прижать её к себе. Он целовал осторожно, а ему хотелось кусать от страсти, наполняющей тело. Даже сейчас он пытался остаться почтительным к принцессе и всё ещё не верил, что она в самом деле его.
Она сама притянула его ближе, стала целовать требовательнее, запустила пальцы в его волосы и прижала к себе. Тогда Иоши понял, что не имеет значения, принадлежит она ему или нет, важно только то, что он принадлежит ей.
