кирпич.
Мы со Стефанопулос молча переглянулись. Ничего подобного мы не думали, ибо первый раз слышали и про мастерскую, и про кирпич, но виду решили не подавать. После долгой рабочей недели, посвященной обжигу свиней и выпасу кирпичей, наступало воскресенье. И ремесленники, чтобы выпустить пар, развлекались петушиными боями, крысиными ямами и травлей быков собаками. Это было место, куда и самый отъявленный храбрец сунулся бы, только если б жаждал, чтобы его избили, покалечили или наградили каким-нибудь интересным венерическим заболеванием. Все это Грэм Бил поведал нам с искренним наслаждением человека, предкам которого уже три поколения подряд не приходилось брать в руки лопату и разгребать дерьмо. А все благодаря его прапрапрадеду, неграмотному землекопу из Килкенни, который и основал компанию в 1865 году.
– Где же он раздобыл деньги? – поинтересовалась Стефанопулос.
– Хороший вопрос! – улыбнулся Бил, даже не догадываясь, что вопрос «откуда деньги?» входит в классическую полицейскую тройку наряду с «что вы делали той ночью?» и «почему вы так волнуетесь?».
– Где ж нищему ирландцу достать деньжат, да еще в те времена? – задал он риторический вопрос. – Но уверяю вас, он сколотил свой начальный капитал абсолютно законно.
Оказалось, что землекопам тогда платили достаточно хорошо по меркам рабочего класса Викторианской эпохи. Оно и понятно: как иначе привлечь много народу со всех концов страны на эту каторжную работу, да еще в таких опасных условиях? Но получая свое щедрое вознаграждение, землекопы часто швыряли его на ветер. Либо его у них выманивали все кому не лень: нечистые на руку бригадиры, жадные подрядчики и уйма всяких проходимцев, которые таскались за бригадами по всей стране.
Однако человек дальновидный и неглупый мог собрать из своих коллег-землекопов команду, которая работала по договору. Тогда бригадир со стороны был не нужен и, соответственно, вся оплата шла рабочим. Когда за такой бригадой закреплялась слава, скажем, хороших прокладчиков тоннелей, они имели все шансы заключить выгодный контракт с серьезным подрядчиком, который мечтал сдать свой проект в срок и по возможности без накладок. И если бригадиру удавалось заставить своих людей не пить по-черному и вложить заработок в приличный банк, то за двадцать лет он вполне мог заработать кругленькую сумму.
Таким бригадиром стал Юджин Бил, также известный как Экскаватор. Он оставил родную Ирландию, томимый безотчетным желанием не сдохнуть с голоду, а в итоге построил в Лондоне вокзал Воксхолл.
– Его бригада была самой известной среди проходчиков, – похвастался Грэм Бил. – Они строили коллекторы для Базалгета и прокладывали Метрополитан-лайн по заказу Пирсона. Жили как раз около Поттери-лейн, и все думают, что именно там они выведали технологию изготовления «несокрушимой керамики».
– Секретную технологию? – уточнил я.
– В те времена – да, – кивнул Бил. – По сути, это разновидность кирпича двойного обжига. Она очень похожа на камень Коуд, который, наверно, и сейчас еще делают. Отличный материал, очень прочный и, что особенно важно для тогдашнего Лондона, невосприимчивый к воздействию угольной копоти.
– И вы до сих пор владеете секретом его производства? – спросил я.
Стефанопулос сердито на меня зыркнула. Я сделал вид, что не заметил.
– Лично я? Нет, – ответил Бил. – Я лишь управляю бизнесом. Но, надо думать, теперь, когда есть электропечи для обжига и прочие прибамбасы, все стало гораздо проще. Другое дело – старые печи, которые еще коксом топили, – попробуй-ка сохрани там нужную температуру!
– Так где было производство? – снова спросил я.
Бил не спешил с ответом, и я понял: вот сейчас беседа перешла из разряда дружеской болтовни в «оказание посильной помощи следствию». Стефанопулос тоже ощутимо напряглась.
– На Поттери-лейн, разумеется, – сказал он наконец. – Хотите еще ликера?
Стефанопулос улыбнулась и подвинула к нему свой стакан. Допрашиваемый знает, что должен быть настороже. Но он не в курсе, что мы это знаем, – вот наше главное преимущество.
– И она всегда была там, еще с шестидесятых? – уточнил я.
Бил снова помедлил с ответом – видимо, сопоставлял даты. Потом сказал:
– Нет, ее перенесли в Северный Стаффордшир, в одну из тамошних гончарных мастерских.
– В какую именно? Название не помните?
– Никак не пойму, почему это вас интересует, – сказал он.
– Не нас, – покачал я головой, – а отдел искусства и антиквариата. У них дело о краже статуэток из интернет-магазина.
Стефанопулос не выдержала и фыркнула. Спасибо, хоть не расхохоталась в голос.
– А, ясно, – кивнул он. – Думаю, смогу вытрясти из них что-нибудь. Это срочно?
На этот раз я помолчал, чтобы оценить его реакцию. А он держался гораздо спокойнее, чем предполагал имидж доброго-дядюшки-в-вязаном-свитере. Как будто реально хотел помочь.
– Нет, – сказал я, – не очень. Можно после Нового года.
Глотнув ликера для поднятия духа, Грэм Бил поведал нам, что технология производства «Несокрушимой Керамики» – это, конечно, замечательно, однако Юджин Бил и его оставшиеся соратники, накопив потрясающий опыт в прокладке тоннелей, сами в итоге стали подрядчиками. После механизации, когда большую часть рабочих заменили громоздкие машины, каждое поколение фабрикантов в семье Бил вооружалось знаниями, чтобы встретить новый виток технического прогресса.
– Но вы же вроде только управляете бизнесом? – уточнил я.
– Верно, – кивнул Бил. – В нашем поколении дар инженерной мысли достался моему младшему брату. Несмотря на название, мы также много занимаемся гражданскими сооружениями. Собственно, это нас и спасло во время кризиса. Мы бы не выплыли, если б не договоры на строительство Кроссрейла [37].
– А с вашим братом мы можем пообщаться? – спросил я.
Бил отвел взгляд.
– Боюсь, что нет. Он погиб. Несчастный случай на производстве.
– Простите.
Бил вздохнул.
– Как бы далеко ни зашел технический прогресс, – сказал он, – прокладка тоннелей и сейчас довольно опасная работа.
– Что касается склада, – быстро вклинилась Стефанопулос, пока меня снова не понесло в какие-то непонятные дебри, – это же основная часть вашей недвижимости, даже на нынешнем ее рынке. Почему вы не извлекаете из него прибыль?
– Как я уже говорил, у нас семейный бизнес, – ответил Бил. – И, как у многих подобных компаний, наши схемы управления не всегда были рациональны. Этот склад мы сдали в аренду «Нолану и сыновьям» еще в начале шестидесятых, и, поскольку договор с ними еще действует, мы ничего не можем там делать.
– Очень необычный договор, – заметила Стефанопулос.
– Наверно, это оттого, что написан он был на картонной подставке для пива, а скреплен рукопожатием, – отозвался Бил. – Мой отец вел дела именно так.
Мы задержались еще на пару минут, записать контакты, чтобы какой-нибудь бедолага из подчиненных Стефанопулос мог насладиться Рождеством, погрязнув в корпоративной структуре «Бил Проперти Сервисез» – просто так, на случай, если потом пригодится. Но, скорее всего, это будет не срочное задание и бедолага пожертвует только
