чумазыми. Немногие оставшиеся собрались в деревушке со странным названием Астрок. Брошенные селения поглотил лес.
Лес вообще был неотъемлемой частью жизни деревни, предметом почитания и страха. Лесорубы каждый день усердно рубили просеки и старались держать молодую поросль подальше от селения, но деревья иногда вырастали слишком быстро. Охотники ходили на промысел, но только группами. В одиночку даже бывалым стрелкам становилось в лесу не по себе. Про то, чтобы заходить глубоко в чащу никогда не возникало и речи!
– Звери там бродят не под стать нашим волкам и медведям. Да там просто страшно!
Спрашивать, про каких животных говорили охотники, считалось дурным тоном или просто люди боялись узнать правду.
Сэмуэль – отец Найджела как раз был одним из охотников, единственным, кто многие годы ходил на зверя в одиночку. Много раз его попрекали за это, но он лишь неловко отшучивался. Вот и в последний раз Сэм – так его звали в деревне, отправился на охоту один, когда вся деревня спала, и так и не вернулся. Его долго искали, но не нашли никаких следов – как будто сквозь землю провалился!
Теперь только Найджел ждал возвращения отца, он один сохранил веру в то, что Сэмуэль выжил. Неважно, что прошло уже долгих четыре года.
Часто, засиживаясь у окна далеко за полночь, мальчик всматривался в нависавшие облака, лесные холмы и узкую лесную тропинку. Его все еще не покидала надежда, что когда-нибудь он снова увидит столь знакомое, всегда улыбающееся лицо. Найджел не замечал, как наступает утро, а коварное время уносит воспоминания, теперь больше походившие на предрассветную дымку.
Мать Найджел совсем не помнил и ничего не знал о ней. В детстве он часто спрашивал про нее у отца, но тот находил отговорки, чтобы ничего не рассказывать. Шли годы, и чем старше становился мальчик, тем отчетливее видел, что воспоминания об утраченной любви приносили отцу слишком много горя. Пришлось ему поумерить пылкое любопытство.
Когда Сэм пропал, опеку над Найджелом взял его дядя. К нему-то мальчик и подошел с расспросами о папе и маме. Теперь, как никогда раньше, ему требовались ответы. Он собирался отправиться на поиски родителей и обязательно их отыскать!
Марк выслушал племянника и как-то странно на него посмотрел, словно не понимая, о чем вообще его спрашивали, потом развел руками и отрицательно покачал головой.
– Вот чудак! – про себя подумал Найджел. – Хотя чего тут удивляться? Все это так похоже на отца; он никогда не любил распространяться о прошлом и тем более говорить о маме.
Еще долгое время мальчик старался разузнать хоть что-то о своих родителях, но поиски всегда приводили в тупик. Он натыкался на неприступные стены, падал в бездонные ямы, завязал в зыбучей трясине, стоило ему только произнести слово «папа» или «мама».
«Здесь замешано колдовство или заговор», – отчаялся он после очередного провала и решил немного повременить с расследованием, откладывая его все дольше и дольше. С той неудачи прошло уже две весны…
Неуверенный, мягкий рассвет возвестил о начале нового дня. Тяжелая ночь прошла, а затянувшийся ливень, затопивший всю округу, закончился. Кошмары и полуночные страхи растворились в утреннем, добром свете. Солнечный луч, радостным бликом скользил по деревне, сверкая в окнах каждого дома, перепрыгивая от лужи к луже. С черепичных крыш еще струилась ленивая дождевая капель, но на небе, там, где вчера серыми громадами нависали тучи, теперь разливалась ясная лазурь. Деревня возвращалась к жизни. Со всех сторон слышались радостные приветствия.
Солнечный зайчик, навестивший, кажется, уже каждый дом в округе, добрался, наконец, и до окна Найджела. Длинноухий жизнерадостный зверек перепрыгнул с деревянного пола на стол, а потом на щеку мальчика, который нехотя потянулся, пытаясь избавиться от сонной неги.
Нужно было поскорее проснуться! Голоса на улице и приятный утренний свет говорили о том, что дождь закончился. Босиком шлепая по голому полу, Найджел подбежал к окну и стал с любопытством разглядывать улицу.
На протяжении нескольких недель, кроме сменявшихся дозоров егерей, на дороге за весь день показывалось не больше пары человек. Картина представала бессменная и печальная. С неба хлестали такие потоки, что вода разливалась по земле настоящими морскими волнами, создавая особенно страшные водовороты на перекрестках и возле таверны.
Теперь, когда дождь закончился, могло показаться, что он отмыл всю округу, и с непривычки глаза разбегались во все стороны от разнообразия красок. Найджел постучал по стеклу и помахал сыну пекаря Грегу, ловко тащившему за собой повозку, бывшую раз в пять больше него. Темноволосый мальчик заметил его, улыбнулся во весь рот и замахал в ответ.
– Уже с мельницы возвращается. Вот это да! Интересно, во сколько он просыпается?
Бекки Лорнс спешила в сторону таверны, держа в руках небольшую торбу. Светлые и темные пряди, умело переплетенные в косы, растрепались от бега и лезли ей в глаза. Стройная, словно осинка, Бекки была одного возраста с Найджелом, но выше его почти на голову. Она увидела мальчика в окне, остановилась, зачем-то расправила плечи и постаралась смахнуть волосы в сторону. Одна светлая прядь, особо непослушная, продолжала упрямо падать на лицо. Девочка убрала ее за ухо рукой и посмотрела на Найджела изумрудными глазами; было в них что-то волшебное, какой-то дикий огонек.
Мальчик каждый раз терялся, когда смотрел на нее, но в этот раз Бекки первая отвела взгляд. Кто-то позвал ее, она хмыкнула, надула губки, демонстративно отвернулась и пошла дальше, искоса хитро наблюдая за столь важным для нее окном.
– Дядя Грюк как обычно забыл свой обед дома? – засмеялся Найджел, стараясь угадать, куда Бекки так спешила. Девочка часто удивлялась, как отец умудрялся не забыть где-нибудь свою голову или гребень. Ведь обычно именно ей приходилось искать забывчивого родителя и передавать нужные вещи.
– Привет! – крикнул Найджел и радостно замахал рукой.
Она сделала вид, что ничего не заметила, улыбнулась краем губ и побежала в сторону таверны. Там шумной ватагой каждое утро собирались рыбаки, среди которых она и нашла Грюка, подкралась к нему и ловко прыгнула на спину, колотя его по голове и плечам. Здоровяк легко поднял девочку на руки и звучно поцеловал в щеку. Оказавшись на земле Бекки долго вытирала лицо рукавом, наблюдая за тем, как отец нагнал группу рыбаков, отправившихся на промысел.
Во всей деревне не нашлось бы никого, больше верившего в приметы и так полагавшегося на счастливый случай, как эти люди. Кошка, не с той стороны перебежавшая дорогу, или дырка в правом сапоге могли знаменовать
