сказала кобыла, упершись копытами в землю, когда он попытался подтолкнуть ее вперед.
– Ну что ж, тогда показывай дорогу.
Калдамир отпустил поводья и подождал, пока Ринн сойдет с тропинки и начнет обходить все остальные, останавливаясь в начале каждой из них по очереди, прежде чем, наконец, двинуться дальше. Она почти полностью исчезла из виду, и только ее подрагивающий хвост мелькал в блеклых лучах света.
– Вот она.
Калдамир даже не усомнился в ее решении. Он развернулся, сидя в седле, и жестом показал нам следовать за ним.
– Где факелы? – спросил он у Таллулы как раз в тот момент, когда мы обернулись на нее: она внезапно остановилась, по ее лицу пробежал испуг.
– Армин, – тихо произнесла она. – Они должны быть у него.
Страх остаться в темноте продлился недолго, потому что один из следопытов привлек внимание Калдамира.
– У нас есть несколько, – сказал следопыт, порывшись в сумке и вытащив два факела. Один из них он передал своему спутнику, который тут же пристроился в хвосте группы. Второй он далее нес сам – вскочив на лошадь, он зажег его и, обогнав Калдамира, встал во главе процессии.
Калдамиру это не понравилось, как и всем нам, но единственным выходом, что еще оставался, был вариант одиноко ждать в темноте, и этот вариант никто из нас не хотел выбирать.
Особенно когда выяснилось, что здесь мы были не одни.
Тетис заметил это первым. Запрокинув голову, он всматривался в сгустившуюся темноту в попытках разглядеть звезды на крошечном кусочке неба, нависшем над каньоном. Он нахмурился, как будто что-то было не так.
– Что случилось? – спросила я, посмотрев на него.
Какое-то мгновение он силился что-то понять, и вдруг его осенило:
– Это не звезды, – тихо произнес он. Его голос был не громче шепота, когда Калдамир растерянно оглянулся, и ему пришлось повторить свои слова. Указав на крошечные точечки света над головой, он сглотнул. – Это отродья. Пламя факелов отражается в их зрачках.
Сверху на нас пристально смотрели сотни глаз. Крошечные, белые точечки.
Они усеивали стены, дикие, неотличимые от настоящих небесных тел звезды.
Только Калдамир казался невозмутимым.
– Верно. Всего лишь отродья, – сказал он, кивнув в сторону следопыта, возглавлявшего наш отряд. – Если не хотите остаться и выяснить, какие именно из них расположились там, предлагаю поторопиться.
Тон Калдамира оттенял биение моего сердца, которое готово было выпрыгнуть из груди. Его стук эхом отдавался в ушах, а живот сводило от малейшего треска высохшей земли и камней под копытами моего мула. Мне мерещилось, что уже сейчас выползет какое-то существо из темноты.
Мы продолжили двигаться вперед верхом на лошадях, теперь нас окружала совершенно иная тишина. Я старалась не смотреть вверх, но ничего не могла с собой поделать. Несмотря на свет факелов, мерцавший впереди и позади нас, я очень часто оказывалась в самом сердце темноты. Спустя два узких поворота я на какое-то время осталась один на один со своим мулом, зажатая между двух тусклых огней, окруженная монстрами.
Мне показалось, что я заметила одного из них – огромное, похожее на летучую мышь существо вдвое меньше меня, – но голос, неожиданно раздавшийся поблизости, снова вернул мое внимание на тропинку.
Это был Калдамир.
Они с Таллулой поменялись местами, и теперь он ехал прямо передо мной.
– Лучше не обращать на них внимания, – сказал он, указывая на море чудовищ над головой, но при этом не отводя взгляда от мерцавшего впереди факела. – В лесу тоже было полно отродий, ты просто их не видела. Бояться и правда нечего.
– Я боюсь не их, – возразила я, хотя это было и не совсем правдой.
– Чушь, – фыркнул Калдамир, ошеломив меня.
Я бы остановилась, если бы мой мул хоть раз в жизни подчинился моему приказу.
– Что?
– Конечно, ты их боишься. Я их боюсь. Страх естественен.
Я оскалилась, хотя понимала, что в темноте он этого не заметит. Калдамир был невыносим.
– Сверху за мной следит бесчисленное множество волшебных существ, – сквозь зубы произнесла я. – Но не они намерены меня убить. Может, они и хотят моей смерти, но в широком смысле слова. Они всем ее желают.
– Думаешь, мне это нравится? – в голосе Калдамира что-то послышалось. Растерянность. Даже злость. – Думаешь, я действительно этого хочу?
– Думаю, да.
– Тогда зачем бы я пытался тебя поцеловать? Ты же помнишь, не так ли? Прошлой ночью.
Конечно, я помнила. Я все еще ощущала его жар на своей коже. Чувствовала, как он прижимается ко мне. Но я также помнила вскипевшую во мне ненависть. Ненависть, которая с тех пор жила в моем сознании.
– Твое счастье, что не поцеловал, – прорычала я, утробный звук исходил из глубины. Не дикий рык фейри, конечно, но очень близко к нему. – Осмелился бы, и я бы откусила тебе язык.
– Он бы вырос снова.
– Я бы смаковала каждую секунду тишины, пока он рос, – ответила я.
– По-моему, ты путаешь меня с Тетисом.
– А по-моему, – сказала я, кивнув на свет, исчезнувший за очередным поворотом тропинки, – я тебя вообще ни с кем не путаю. По-моему, ты желаешь быть героем. Тебе не хочется признавать, что, возможно, ты злодей.
– Так вот что ты обо мне думаешь?
Он обернулся на меня, но я не смогла разобрать выражение его лица в темноте.
Могла бы и не ждать, пока мы завернем за угол, – он бы и так заметил ненависть, ясно отразившуюся на моем лице, когда я отвечала.
Но я все равно дождалась.
– Да, – ответила я, стиснув зубы, когда мы снова оказались в мерцающем свете факела. – Именно это я о тебе и думаю.
Какое-то время Калдамир молча смотрел на меня, затем, не произнеся ни слова, отвернулся. Ему не пришлось подгонять лошадь, Ринн все сделала сама: догнав Таллулу и следопыта, он присоединился к их группе.
Тропинка стала еще шире, но моя клаустрофобия не исчезла, особенно сейчас, когда над головой нависал давящий потолок из движущихся существ.
Калдамир ехал, слишком сильно расправив плечи. Я наблюдала за ним, приклеившись сердитым взглядом к его удалявшейся спине, пока он не пропал из виду.
Я больше ничего не видела.
Спустя одно долгое мгновение я поняла, что дело было не в том, что он завернул за угол.
Нет.
На стенах наверху не мерцали тени. Зияла лишь тьма.
Факелы погасли. Оба.
Я поняла, почему, еще до того, как спустились отродья, а руки следопыта обхватили и потащили кричащую меня в темноту.
Мои вопли потонули в
