над его головой. Виктор и остальные с удивлением увидели, как из раны вышла пуля. Варвара взяла её и показал им. Затем проделала ещё несколько пассов, рана прямо на глаза затянулась и Генрих открыла глаза. «Всемогущие, всемогущие!» — подумал Виктор.
— А я думал, что уже умер. Спасибо вам, — сказал Генрих Варваре.
— Не за что, — улыбнулась «бегунья». — Идти сможете?
— Да, — сказал Генрих.
— Тогда идите в круг к своим товарищам.
И Генрих упал в радостные объятия Виктора, профессора, Шейлы и Даниля. Что-то в нём неуловимо изменилось после этой смерти и неожиданного воскрешения. Как будто и лицо стало светлее, и улыбка появилась какая-то детская, мягкая. Исчез стальной и циничный ницшеанец фон Мюллер, начальник полиции и полковник службы безопасности.
— Генрих, а я думал тебе каюк, дружище! — кричал Виктор, крепко обнимая его и даже приподнимая в воздух от избытка чувств. — Но теперь, похоже, нам уже ничего не грозит. Даже смерть. С этими ребятами, — кивнул он на «бегунов», — мы как у самого Бога в ладошках…
— Генрих, дай я тебя поцелую, — кричала Шейла, смеясь и тоже обнимая и целуя его.
— Я так рад за вас, Генрих, — говорил профессор, теребя его за плечи.
— Слава милостивому Аллаху, — смеялся Даниль.
Они шли сквозь толпы орущих сарацинов, которые с перекошенными от ненависти ртами и лицами, стреляли по ним из автоматов, бросали в них гранаты, но всё тщетно. Пули, осколки от гранат, рикошетом отлетали от кокона и поражали самих сарацинов. Вскоре сарацины осознали, что происходит, и прекратили стрельбу. Наступила изумлённая тишина, и в этой тишине они прошли сквозь эту чёрную армию Зла, не способную больше причинить им никакого вреда. Вот и Стена. И открылось зыбкое отверстие в стене. И Виктор обернулся, чтобы последний раз взглянуть на Старый Мир и вздрогнул.
— Смотрите! — крикнул он.
Все обернулись. И Шейла вскрикнула и зажала ладонями рот. Они увидели как над городом, заслонив собой полнеба и сметая всё на своём пути, поднимается чудовищная серая волна и стремительно приближается к ним. В лица им ударил холодный ветер, послышался глухой, нарастающий рокот и их обдало водяной пылью. Стало темно. Стена воды, уходящая на сотни метров ввысь была уже совсем близко. Увидев волну, страшно закричали сарацины, и бросились кто-куда, в рассыпную. Зрелище было завораживающее и ужасающее. Тогда и наши герои, не мешкая, шагнули внутрь отверстия в Стене.
1 нем. На Бога надейся, а сам не плошай
2 нем. Гости
3 Специальное альпинистское устройство, напоминающее цифру 8 для контролирования скорости спуска альпиниста по верёвке. Прим. Автора.
Странно, но внутри Зоны всё было по-прежнему. Всё также светило солнце, над ними было голубое небо, и плыли по нему белые флотилии облаков, всё так же убегало вдаль поле, и ветер колыхал его цветы и травы. Они обернулись. Волна была уже совсем рядом. Разлетелась вдребезги Стена, и Волна ударилась о невидимую, прозрачную стену огромного купола, под защитой которого они находились. Они видели как об эту невидимую стену бьются в немыслимом, чудовищном водовороте обломки зданий, машины, люди… Но волна не накрыла купол. Поле, где они стояли, словно поднялось вместе с ними и вскоре, за прозрачной стеной была видна лишь простирающаяся до самого горизонта поверхность океана, всё ещё бурлящего, усыпанного на много километров обломками человеческой цивилизации. Город полностью скрылся под водой. А они всё стояли, потрясённые, и смотрели на последние мгновения погибающего Старого Мира, который исчезал теперь навсегда.
— Ну, вот и всё, — сказал Виктор, взглянув на потрясённых Шейлу и Нику. Шейла прижалась к нему с одной стороны, а Ника держала его за руку с другой.
— Да, — сказал профессор, — Старый Мир кончился. А нам пора в Новый Мир.
— Аллах нанёс свой удар и сокрушил Иблиса и силы зла, — сказал Даниль.
Они увидели, что другие «бегуны» уже ушли вперёд к Кратеру. А в поле, неподалёку от них, сидел Генрих, Генрих фон Мюллер, бывший начальник полиции, а теперь их брат, идущий вместе с ними в Новый Мир. Он сидел с закрытыми глазами и с блаженной улыбкой Будды на лице, а по его лицу бежали счастливые слёзы. Он, пройдя через смерть и очистительный подвиг, воистину, заслужил свой вход в Новый Мир.
Генрих встал и подошёл к ним. И Виктор обнял его, и Шейлу, и профессора, и Нику, и Даниля. Такого счастья, такого блаженства никто из них не переживал никогда в жизни.
И вдруг они увидели, что по полю, по направлению к ним, галопом несётся белая лошадь, с гордо поднятой, немного запрокинутой головой, с летящей на ветру гривой.
— Смотрите, какая красавица! — воскликнула Шейла. — Как она здесь оказалась?
— А ведь это моя старая знакомая! — сказал Виктор. — Я видел её на дороге, когда ехал сюда.
Лошадь, перешла на рысь, подбежала к ним, остановилась, склонила голову к земле и вдруг сделала изящный реверанс, как делаю цирковые лошади.
Все рассмеялись, а лошадь радостно заржала, словно тоже рассмеялась.
— Да она умница! — воскликнул профессор.
Лошадь подошла совсем близко и ткнулась головой Виктору в плечо. Он положил руку ей на шею. Густая грива волнами струилась по её атласной шее и напоминала свободно распущенные русые девичьи волосы. И глаза у неё были голубые, умные и озорные. И каждый из них погладил и потрепал её по холке.
А потом она подошла к Нике и снова склонила голову и передние ноги, словно приглашая её.
— Ника, садись, — сказал Виктор. — До Кратера отсюда десять километров, путь неблизкий.
— Ура! — закричала Ника. — Всю жизнь об этом мечтала!
Виктор помог счастливой Нике взобралась на лошадь.
— Ну что же, пора, — сказала Виктор.
И тогда они повернулись и пошли к Кратеру вслед за другими «бегунами». Профессор, Генрих и Даниль ушли вперёд, обнявшись как братья и оживлённо о чём-то беседуя и хохоча.
А Виктор не спеша шёл за ними по полевым травам и цветам с двумя любимыми женщинами. Вернее с любимой женщиной и с любимой, неожиданно обретённой дочерью. Шейла держала его за руку, а Ника ехала рядом верхом на грациозно ступающей лошади. И обе что-то радостно щебетали и пели, и хохотали. Он почти ничего не понимал из их щебета, но ему был так хорошо, как никогда в жизни.
Они подошли к краю Кратера и увидели, как прямо в центре Кратера горит, в полуметре над землёй, небольшое овальное Солнце в человеческий рост. Но Солнце это удивительным образом не слепило, а ласкало глаза. И перед ним
