Они продавали, кажется, абсолютно все. Пряности, драгоценности, фрукты, ковры, одежда, книги были самым ходовым товаром. Однако больше всего попугая удивил рынок рабов, через который пришлось пройти. На севере торговля рабами все еще была разрешена, пусть и с ограничениями. Бороться с ней было не так сложно, как с крамолой, но даже самые ярые сторонники императора не рисковали связываться с грязной торговлей. Среди товаров были также и обскуры, которых начали массово отлавливать после выяснения их разумности. Конечно, подобный расклад сильно расстроил Лота.
– Вот против чего действительно стоило ему бороться.
Не успели они отдалиться от цитадели, как Лот почувствовал запах голубого ладана. Самый популярный вид досуга во всем городе. Один лишь этот аромат уже мог быть отличительной чертой Усть-Горы, несмотря на то что и в соседних провинциях амарант был очень популярен. Что уж говорить, даже Рехор, живущий на другом конце материка, использовал его вместо табака.
Затем они перешли границу с кварталом крамольных, которая так же, как и в столице, представляла собой стену. Только не такую высокую и не деревянную. Тут же к запаху голубого амаранта добавился аромат черного. Более резкий и сладкий. Вместе они дополняли картину улиц, на которых жили еретики. А река, проходящая сквозь весь город, также производила хорошее впечатление. Возле нее и находился дом, в подвале которого прятался самый опасный еретик в городе. Лот указал на полуразвалившееся здание лапой. Разведчица в ответ только кивнула, развернулась и ушла, за секунды растворившись в толпе. Попугай еще раз про себя отметил, что если бы дело не касалось крамолы, то у заговорщиков не было бы и шанса.
Лот подлетел к двери и ударил по ней клювом. Она тут же открылась, и попугай увидел, что у двери стоит тот же человек, которого путешественники встретили в подвале.
– Ты долго, учитель уже начал волноваться.
– Слегка увлекся, пейзажи у вас тут красивые.
– Город запомнил? Хотя ты же попугай. В общем, у учителя есть для тебя дело.
– Хорошо.
– Он в подвале. Дверь открыть? – в голосе Игнаца прозвучала усмешка. Ревность проявилась еще раз.
– Да.
Когда Лот влетел в подвал, то увидел своего напарника, старательно пишущего что-то на бумаге.
– Я вернулся!
– Долго ты. Решил за раз весь город посмотреть? Вспомнить старину?
– Попытался, но, кажется, это невозможно. На этих улицах даже мне было сложно ориентироваться. Я не смог найти свои родные просторы. Абсолютно другое место, никак не связанное с тем, откуда я улетал. Хорошо, что достопримечательностей много, а то я бы и обратно не вернулся.
– Это еще что, ты бы видел город двадцать лет назад. Вот тогда тут был настоящий муравейник. Когда комендантам требовалось узнать, что происходит в центре района, они просто прожигали коридор, чтобы не плутать часами.
– Что-то мне не верится, что это прогресс за двадцать лет.
– Конечно, нет! Это за десять. В прошлый раз, когда я тут был, вообще по-другому город выглядел. Тогда я даже убежище не мог найти несколько дней. Ночевал на лавочке. Эх! Вот было же время!
– В этот раз мы быстро сюда пришли.
– Мы несколько крюков сделали, да и, буду честен, нам просто повезло выйти на нужную улицу. Кстати, в прошлый раз она была шире, можно было руки в стороны развести как минимум.
– Прям роскошь по здешним меркам, – Лот запрокинул голову и захохотал.
– Хорошо, что это только здесь все так плохо. Представляю, что было бы, будь каждая улица шириной меньше двух метров.
– Надеюсь, когда ты спасешь мир, то исправишь этот ужас.
– Конечно. Вторым делом. Сразу после дарования воли всем попугаям. Кстати, о свободе, покажи-ка мне свой ошейник. – Ярослав повернулся к попугаю и протянул руку. Лот подлетел и сел на стул рядом, подставляя товарищу шею и слегка подрагивая, то ли от страха, то ли от волнения.
– Ты уверен?
– Я же обещал, когда тебя покупал. Больше мне путешествовать не придется. По крайней мере налегке. – Щелкнул замок, и кожаный ошейник упал на пол, издав глухой звук.
– Ох! Ну и вонь!
– Фу! Ты шею вообще мыл?
– Как я тебе ее помою? Чем?
– Меня бы попросил. Зачем было так запускать?
– Сейчас и помой! Я сейчас сдохну от этой вони.
– Ты там гниешь заживо! – Ярослав достал тазик с водой и чистящую ткань.
– Правда?
– Нет, но запах соответствующий. Не двигайся и дай мне смыть грязь. Как она вообще туда попала?
– Не знаю. Так теперь я свободен?
– Вот домою – и будешь свободен. Сможешь лететь куда угодно, теперь тебя никто держать не станет. Хотя я бы посоветовал на север, тут меньше недели пути – и начинаются тропики. Твой район, кстати, тоже на севере, но там можно опять ошейник получить. Так что лети в тропики. Я бы хотел помочь тебе и там, но сам понимаешь… дела.
– Не хочешь рассказать мне о своих делах? Планах? Восстаниях? Бойнях?
– Опять ты про трирельс. Каждую неделю одно и то же. Я уже говорил, что вышло как вышло, и я не хотел такого исхода.
– Я все понимаю. Просто хотел убедиться, что подобное не повторится.
– Я же пообещал. Мне нужна смерть только одного человека, а потом мир будет спасен.
– Да-да, счастье, удача, мир, и каждому по дому и кобыле.
– Лучше по корове или барану. Эх. Сейчас бы барашка молодого зажарить.
– Ты пробовал?
– Один раз. Мой план простой и без всяких изяществ: проникнем внутрь его убежища и ножичком его… ну, ты понял, – соврал Ярослав, придумывая фальшивый план на ходу.
– А охрана? В этом городе храм – такая же крепость, как и в других.
– У нас есть люди, которые помогут пройти внутрь и избавиться от охраны.
– Откуда?
– Деньги. Деньги решают все. – Естественно, это был бред. Никакие деньги не могли обеспечить проход в убежище стареющего. Охрана такой важной персоны состояла полностью из настоящих фанатиков, которые должны были доказать свою преданность не раз и не два. За все годы своей войны с врагами хозяев Ярослав лишь несколько раз натыкался на сомневающихся стражников дворцов, да и тех еретику пришлось долго обрабатывать, прежде чем получить хоть какую-то пользу. Действовать надо было умнее и аккуратнее… или жестче.
– Почему ты никогда не использовал их, раз они решают все?
– А у меня они были? Вспомни, в какие переделки мы вляпывались, чтобы получить пару монет.
– Да. Тот раз, когда мы приручали дикого быка, мне запомнился на всю жизнь. Еще бы заплатили нам нормально, хотя бы на два ужина, а не на один. Я
