зажглась?»
«Почему ты не смог меня полюбить?»
И эти немые вопросы были так несправедливы…
— О чем он хотел поговорить? — спросил я.
— Он сам объяснит.
* * *
— Нам нужно найти для тебя место в клане, — сказал Хеймес, когда все руны от подслушивания привычно зажглись на стенах. — И для тебя, и для Кастиана. Вы не можете вечно находиться здесь на правах гостей.
Я молча кивнул.
— В отношении тебя мы, конечно, рассчитывали на другое. — Хеймес вздохнул. — Хотя заключение брака вслух и не обговаривалось, но Амана была так уверена… Ты ей очень нравился… До сих пор очень нравишься…
Я отвел взгляд, глядя в окно на далекие белые облака. В памяти всплыл разговор брата и сестры аль-Ифрит, который я подслушал в свой самый первый день в замке.
— И это взаимно… Она могла ошибиться?
— Ошибиться?
— Пропустить мою искру. Не увидеть ее.
— Нет, — голос Хеймеса прозвучал очень мягко. — Нет, Рейн, ошибка исключена.
Я продолжал смотреть в окно, вместо неба видя перед собой лицо Аманы и ее вопрос, на который у меня не было ответа. «Почему ты не смог полюбить меня, Рейн?»
— Так вот, насчет того, почему я тебя позвал, — сказал Хеймес после паузы. — Самый лучший способ, который пришел нам в головы — это выдать вас с Кастианом за побочных отпрысков клана. Это объяснит и то, почему ваша внешность отличается, и то, почему ваша магия не похожа на родовую магию аль-Ифрит.
— То есть за бастардов?
— Да. Если это не противоречит твоим… м-м… моральным установкам.
— То есть позволят ли это мои гордость и самолюбие? — уточнил я, криво усмехнувшись.
— И это тоже, — кивнул Хеймес и добавил: — Кастиан согласился.
Я пожал плечами.
— А что, считаться незаконнорожденным настолько ужасно? Религиозные заморочки?
Хеймес покачал головой.
— Пресветлая Хейма равно благословляет всех детей, как рожденных в браке, так и вне его. Нет, проблемы и высокомерное отношение исходят от обычных людей, хотя, по законам Империи, никакого ущемления в правах у бастардов нет. От своего признанного родителя, обычно матери, они наследуют все в полной мере — будь то материальные богатства или место в клане. А если второй родитель признает их официально и духи клана примут, то бастарды могут наследовать и ему, наравне с детьми, рожденными в браке.
Звучало лучше, чем я ожидал.
— И кем окажутся мои «новые родители»?
Хеймес чуть улыбнулся.
— Ты с ними уже немного знаком. Наш с Аманой дядя Анхарт будет твоим отцом. Он подходит по возрасту, он пропал без вести уже много лет назад, так что выстраивать отношения с ним не понадобится. И, учитывая, как много у него было любовниц и сколько осталось незаконных детей, еще двум никто не удивится.
— То есть мы с Кастианом официально станем братьями?
— Да, по отцу. Матерей вам придется подобрать разных — дядя Анхарт ни с одной женщиной не оставался настолько долго, чтобы успеть сделать еще и второго ребенка.
— И кто будет моей? О ней я тоже уже слышал?
— С ней ты знаком лично. Амана рассказала мне о твоей встрече с Шанной.
— Но у нее же есть настоящий сын.
— Да, много лет назад погибший в море. Я навел справки — есть свидетели того, как гигантский спрут утащил под воду корабль, на котором мальчик находился. Происходило это посреди открытого моря, так что шансов выжить у него не было. Ты похож на него внешне, вы одного возраста — и история его жизни подойдет тебе просто идеально, позволив объяснить странности в поведении и пробелы в знаниях.
— Но… Шанна может и не согласиться. Зачем ей самозванец вместо родного ребенка?
— Если тебя все устраивает, то она, будь уверен, не откажется, — в голосе Хеймеса не звучало и тени сомнения.
Я нахмурился.
— Я не хочу, чтобы она согласилась под принуждением.
Хеймес чуть улыбнулся.
— Не беспокойся. Она будет только рада.
* * *
Похоже, я забыл, как очаровательны и харизматичны могли быть аль-Ифрит, когда этого хотели. Даже не то чтобы забыл, скорее, привык.
— Как я и говорил, она будет только рада, — сказал мне Хеймес, когда вышел из дома Шанны после не очень долгого разговора с хозяйкой, во время которого я и еще двое стражников, сопровождающих главу клана, ждали во дворе. — Задержись, пообщайся с ней подольше. И потом тоже не забывай навещать.
Я молча кивнул.
Из дома вышла Шанна. К груди она обеими руками прижимала тот самый портрет своего сына, на ее лице застыло ошеломленное выражение, а в глазах стояли слезы. Даже слова прощания с главой клана она выговорила, кажется, едва понимая их смысл. И тогда-то, глядя на нее, я подумал, что Хеймес, должно быть, убедил Шанну, будто я и есть ее пропавший ребенок…
Нет! Категорически нет! Если все действительно так, то пусть лучше Хеймес на меня разозлится из-за нарушенных планов, но я не буду обманывать горюющую мать.
Глава клана и его сопровождающие уже уехали — стражники даже спешились и вежливо прикрыли за собой ворота — когда я мысленно составил в голове речь и повернулся к Шанне.
— Госпожа… — начал я.
— Нет-нет, — перебила она меня. — Зови меня матушкой.
Неужели я был прав насчет Хеймеса…?
— Госпожа, — повторил я. — Вы ведь понимаете, что я вовсе не…
Шанна прижала палец к губам, призывая меня к молчанию.
— Я знаю, — сказала она мягко. — Знаю, что ты не мой мальчик. Знаю, что мой сын не вернется. Но я все равно просила и просила богиню, и вот она отправила ко мне тебя.
Я смотрел на очень официально выглядящую гербовую бумагу, с двумя светящимися печатями внизу, провозглашающую, что такой-то — в этом месте зияла пустота — является официально признанным бастардом клана аль-Ифрит.
— Осталось только вписать твое имя, — сказал Хеймес. — Для правдоподобия будет лучше назвать тебя Анхартом, как пропавшего сына Шанны.
Я поморщился.
— И на это имя мне всегда придется откликаться? Я согласен на меньшее правдоподобие, но оставьте меня Рейном.
— А если совместить? — предложила Амана. — Припоминаю старинное имя Реанхарт. Будет проще добавить всего две руны к имени в
