— Господин Сорингер? — оторвал меня от раздумий чей-то голос.
Обернувшись, я увидел мужчину примерно моих лет, моего, то есть, скорее высокого роста, но светлоглазого и светловолосого, выряженного в мундир Ост-Зейндской Торговой Компании.
«Судя по шевронам и медальону на груди — навигатор», — решил я.
— Слушаю вас, господин… — дал я ему возможность представиться.
— Иоахим Габстел, — коротко кивнул он.
Услышав его имя, полностью совпадающее с названием корабля, мне нисколько не пришло в голову удивляться. В Компании существует преемственность, в ней служат поколениями, и потому вполне вероятно — этот человек дальний потомок великого путешественника.
— Я весь внимание, господин Габстел.
— Вы ведь капитан? — на что мне пришлось утвердительно кивнуть.
Только не будет уточнять: капитан корабля, чья длина как раз уложится от борта до борта «Иоахима Габстела».
— Дело в том, что у нас имеется и еще один пассажир, и я решил уточнить, — пояснил он.
— Да, действительно, мой корабль сейчас на пути в Эгастер, дела задержали меня в Опситалете, и я очень надеюсь прибыть туда не позже «Небесного странника», — сам не знаю почему, начал объяснять я.
Возможно, потому, что Габстел вызывал у меня симпатию. Обычно офицеры с кораблей Компании ведут себя как настоящие снобы, но сейчас был не тот случай. Даже улыбка у него оказалось приятной, когда он мне сообщил:
— На корабле я служу старшим навигатором, и, с согласия капитана, хочу предложить вам столоваться в кают-компании. Как вы на это посмотрите?
— Спасибо за предложение, господин Габстел, сочту за честь его принять, -
дал я согласие, мысленно поблагодарив Рианеля Брендоса за те многие полезные вещи, которым он меня обучил. В их числе и знание застольного этикета. Не хотелось выглядеть в глазах офицеров Компании неотесанным деревенщиной.
— Ну вот и отлично, я пришлю за вами человека, когда ужин накроют. Мне пора на мостик, так что увидимся в кают-компании, — прикоснулся он кончиками пальцев к тулье шляпы. — А вон, кстати, и второй наш пассажир.
Проследив за его взглядом, я увидел черноволосого и черноглазого человека, одетого в просторную темную одежду, довольно мрачно взирающего по сторонам.
«Ну уж он-то точно не капитан, явно из Коллегии. Надеюсь, не мой сопровождающий. Или того хуже: при подлете к Эгастеру, подойдет и объявит,
что дела Коллегии снова требуют моей помощи. На этот раз точно откажусь от чего бы то ни было», — твердо решил для себя я.
Вернувшись в каюту, мне на глаза попалась купленная в Опситалете книга.
Развалившись на постели, я открыл книгу наугад.
«…тем самым можно твердо утверждать, что кровь Древних не более чем вымысел».
Вот тебе и раз, я даже вздрогнул. Как же так, когда мне своими глазами довелось увидеть, как открываются врата Древних после прикосновения к ним Николь.
«Но существует и крайне противоположное мнение. В трактате известнейшего ученого Иолисена Лидвейга, всю свою жизнь посвятившего изучению наследия Древних, говорится…»
Внезапный стук в дверь оторвал меня от чтения.
— Господин Сорингер, вас ждут к ужину, — объявил вестовой, заглянув в приоткрытую дверь, чтобы тут же исчезнуть.
* * *
Ужин прошел на удивление хорошо. Никто из собравшихся не кичился передо мной своей принадлежностью к ОЗТК, так все они сокращают название Компании, а кормили довольно сносно. Мне удалась парочка шуток, вызвавших за столом общий смех, а рассказ о полете над морем Мертвых все слушали, затаив дыхание. Возможно, душой компании я не стал, но произвести впечатление, судя по количеству заданных мне вопросов, удалось. В конце ужина я сам пожалел, что обмолвился об этом полете.
Рассказывать в подробностях мне было запрещено Коллегий, и потому в повествовании не хватало многих существенных деталей. Вывернуться из ситуации мне удалось только после того, как намекнул: все, что можно, я уже поведал.
Затем Иоахим Габстел, как выяснилось действительно праправнук знаменитого путешественника, рассказал пару семейных преданий о своем предке. Все, несомненно, их уже знали, но, тем не менее, слушали их с удовольствием. Что уж тут говорить обо мне. В конце ужина мы с Иоахимом Габстелом называли друг друга просто по именам, и он пригласил меня на мостик, благо ему самому предстояло заступать на вахту. Это ведь только на таком малыше как «Небесный странник» на мостик могут подняться все кому не лень, на больших кораблях все обстоит по-другому. И тем приятнее для меня прозвучало его приглашение.
Должен признаться, не смотря на размеры, мостик меня не впечатлил. Как-то неуютно на нем оказалось, да еще и холодно. Все-таки «Небесный странник» на такую высоту не поднимается, в том числе и по этой причине. И даже сплошное остекление мостика со всех четырех сторон не спасало от холодного ветра.
«Эдак они и крышу на мостике соорудят, чтобы совсем уж как в кают-компании находиться», — скептически скривился я, тщетно стараясь не ежиться от пронизывающего ветра. Все остальное ничем не отличалось, разве что кабестанов для управления л» хассами было два, и оба они располагались на мостике.
— Скажите, Иоахим, — обратился я к навигатору Габстелу, отчаянно завидуя его длинной, до колен, кожаной куртке на меху. Моя, та, что я прихватил с собой, нисколько не согревала, хотя на своем корабле в полете обычно ей и обхожусь, — почему кабестанов целых два? Один из них что, на аварийный случай?
И он охотно мне объяснил:
— От каждого из них идут отдельные приводы. На «Иоахиме Габстеле» установлено достаточное количество л» хассов, чтобы незагруженный корабль мог подниматься в небо, использую только половину из них. Ну а сейчас, когда трюмы забиты почти под завязку, л» хассы задействованы все. Будь привод один, настройку приводов пришлось делать очень тонкой. Ну а чем она тоньше, чем легче сбивается.
— Спасибо, Иоахим, — стуча зубами, поблагодарил я. — Извините, что не могу составить вам компанию надолго: в Опситалете выспаться толком не удалось. И спокойной вахты.
«Иначе скоро от стука зубов и команды на штурвал не будут слышны, — думал я, спускаясь с мостика. — Нет уж, лучше летать пониже, пусть и приходится платить скоростью».
* * *
Напрасно я полагал, что проспав большую часть дня, заснуть мне долго не удастся. Как бы ни так, едва мне удалось согреться под одеялом, сон меня моментально сморил. Проснулся я от частого звона корабельного колокола — тревога!
