рам и кувшинов с медом. Коты то и дело отмахивались от пчел хвостами. Из чулана выбежал худой старик и улыбнулся.
— Как же я вас давно не видел девочки мои! — дед обнял сестер, — с чем пожаловали, медовушки, али отварчику?
— Дед Борис мы ненадолго, — ответила Роса, — нам нужен алибан.
— Будет алибан, но отварчику — то зверобоя с медком можно выпить?
— Можно! — кивнула Роса.
***
Через несколько часов дубовый лес закончился и трое эльниек вышли на большую холмистую долину, где в меандре красивой реки стояла Волова.
Девушки подошли к каменному указателю, перешли через расписной мост, прошли мельницу и, поднявшись вверх по холму, оказались в городе. Сзади вдруг послышался топот коней, они обернулись, два загнанных жеребца остановились перед ними. Еще бы немного и они подмяли бы их под копыта. Через несколько секунд пыль немного осела и Эленд разглядела одного из всадников.
— Элиас!
В просторной побеленной хате с множеством картин, прикрытых белыми занавесками с цветными узорами, рядом с большой печью, на которой играли маленькие детки, стоял большой дубовый стол с массивными стульями. Василиса в белом домашнем сарафане, расшитом цветами, суетилась вокруг своего тучного мужа, угождая ему разнообразными блюдами. Кириил, расхваливая жену, уплетал за обе щеки, запивая всё збитнями и винами. Неожиданно толстяк заметил в темном окне лицо, которое тут же исчезло. Кириил перестал есть.
— Что случилось, зайчик? — пропела Василиса.
— Да нет, нет, просто рыгнуть захотелось, — улыбнулся толстопуз.
— Ох, ты и озорник, Кируся! — рассмеялась Василиса и взяла со стола опорожненную посуду.
Забив желудок до отказа, Кириил встал из-за стола, поцеловал жену, потрепал по лохматым головам маленьких сыновей и тяжело поднялся по деревянной лестнице в горницу с большими окнами. Затем прошел мимо окон и зашел в занавешенный чулан. В темноте у стены на кровати тяжело дышал худой мужчина.
— Кто-то искал тебя, — сказал больному Кириил и поднес к нему зажженную свечу. Огонь немного осветил покрытое испариной лицо со шрамами и чернильным изображением от уха до шеи.
— Ты разглядел его?
— Нет, промелькнул на мгновение! — мотнул толстой шеей добряк и протер лоб больного.
— Это он, мы еле ушли от него в «Теплой», надеюсь, Бор уже добрался!
— Отдыхай, Ар, отдыхай, рана не опасная, Василиса тебя мигом исцелит! — погладил его по голове Кириил, задул свечу и вышел из маленькой коморки.
Несколько дней в пути давали о себе знать. Девушки безумно устали и согласились остаться у деда Бориса поспать. Единственная начисто убранная маленькая светлица в его доме, по совместительству и торговой лавке, выходила окнами на маленький фруктовый сад. Эни уснула в пуховых перинах мгновенно. Роса завязала мешочки с алибаном и пропитала их пчелиным воском. Закрыв окно белой занавеской, она легла рядом с младшей сестрой и уснула.
Сон был спокойным, но недолгим. Когда Роса открыла глаза, Эни уже была готова выдвинуться в путь.
Они спустились к реке перешли по мосту, что вел в Олдоглор, на другую сторону к конюшням, где взяли лошадей и поскакали на восток. Скоро они проскакали резной столб с орнаментом с надписью «Дом Орайджн», а через пару часов деревушку с ветряной мельницей с деревянной табличкой «Куры и Петухи». После этого небольшого поселения повернули на север и, проскакав несколько часов, углубились в красивый высокий лес. Дорога была покрыта липовыми пуховыми соцветиями, еще опадавшими из-за создавшегося в этом волшебном лису микроклимата. Главные деревья в основном были представлены дубом и липами, с небольшим вкраплением сосен. В подлеске росли рябина, орешник, крушина, бересклет и немного падуба, последний в основном рядом с соснами. Дикие звери, не боясь путников, сновали через дорогу и меж деревьев и кустарников. Вскоре с обеих сторон дороги появились торминалисы с ярко светящимися плодами. Эти деревца, сестрицы рябин, имели такие же ягодные грозди. Они высасывали фосфор из почвы и накапливали его в плодах, из-за чего этот кустарник использовали для освещения дорог и улиц. К сожалению, он рос только в некоторых местах на всем известном свете и был очень требователен к почве, что не давало возможности сажать его повсеместно.
Дорога уперлась в деревянные высокие ворота со старой надписью над ними «Олдоглор».
— На древнероденийском? — спросила Эни, указывая на похожие современный язык закорючки, только перевернутые.
— Да, Олдоглор — древнее название этого поселения, эти врата одни из самых древних строений на всем Лавросе! Идем!
Они протиснулись в чуть приоткрытые ворота и оказались в сказочном лесном городе, населенном белками, медведями, лисами и лосями. Мелкие грызуны свободно бегали по улицам, а крупные животные находились в стороне от городской суеты. Пели соловьи. Меж деревьев летали рябинники, тетерева, синицы. Среди высоких деревьев и широких кустарников стояли причудливые дома. Они были устроены в вырубленных в сердцевине древесных валежных стволах. Некоторые имели несколько ярусов, в случаях, когда деревья были не выкорчеваны с корнями, а сломлены высоко над землей, в оставшемся в земле комле была прорублена ниша для лестницы, часто закрытая дверью, место слома было расчищено под гладкую площадку, а в наклонившемся стволе прорубали ход. Некоторые дома располагались в повисших на других деревьях и к ним вели длинные обтесанные полукруглые балки. Кривые окошки с толстыми рамами были остеклены разноцветной слюдой. Освещение давали посаженые вокруг торминалисы. Травянистая растительность, покрывавшая всё густым ковром, была представлена фиалками, медуницами, мятликом, осоками, шалфеем, папоротниками, морошкой, ежевикой, костяникой, ландышем. Вокруг росли сыроежки, сморчки, боровики, рамарии и лисички. Прямо перед деревянными воротами располагалась большая площадь с торговыми лавками, досками с последними известиями, лавочками и небольшой почтовой конюшней слева у входа. За площадью начинались «дома-стволы». Напротив конюшен, справа от входа с краю площади раскинулось весьма интересное строение. На низком пне не меньше десяти саженей в диаметре располагались широкие полые стволы срубленных деревьев с окнами и дверями, наложенными друг на друга. У главного входа в это строение висела золотой щит с изображением темного женского силуэта. Слюдяные косые оконца слабо пропускали солнечный свет внутрь, но зато надежно скрывали происходящее внутри. Позади дома возвышалась высокая печная труба. Остальные строения, по-видимому, не отапливались из-за теплой погоды, круглогодично царящей в сердце волшебного леса. Пища готовилась на так называемых «кухнях» — больших печах, располагавшихся за конюшнями у толстого частокола, окружавшего весь город. Здесь можно было, как приготовить еду самому, так и приобрести уже приготовленную.
— Какой же красивый город! — воскликнула Эни.
— Да, красивый, — кивнула Роса, — да только Тени высосали из него всё, что
