Пророчество тьмы - Анви Рид

– Мы с тобой в прошлый раз не закончили.

Он вновь облизал ее своим шершавым языком, но в этот раз спустился ниже. Провел мокрую дорожку до самого пупка и остановился, глядя на живот.

– Такая нежная, такая вкусная, – шептал он.

Коснувшись горячими ладонями талии, он больно сжал кожу и, вновь достав нож, провел им по животу Юри.

– Такая маленькая, такая стройная, – продолжал говорить Куан.

Живот защипало от нового пореза. Юри дернулась и получила ладонью по щеке. Она обессиленно обмякла. Почти сдалась, почти смирилась.

– Твой страх возбуждает меня еще сильнее, Юриэль. – Куан отшвырнул нож к стене.

Сидя сверху и сжимая ее ноги бедрами, он стянул с себя хаори и, оголив свое жилистое тело, лег на Юри.

– У нас впереди вся ночь. – Его руки больно сжали ее грудь. – Моя Юриэль.

Сиаф плакала и дрожала, захлебываясь собственными слезами. Она пыталась отдышаться, но не могла из-за подступающей паники. Она видела лишь темноту и слышала только Куана. Юри оказалась наедине с убийцей и предателем. Как и в тот день, когда Соно оставил ее одну.

– Как ты не поймешь, Юри? Он же пользуется тобой! – ругался Соно.

Они стояли в темном лесу, прячась от ушей любопытных зевак, которые могли их услышать.

– Он просто хочет подружиться. – Скрестив руки на груди, Юри защищалась. – Куан – хороший человек.

– Хватит быть такой наивной!

– А тебе хватит быть таким слепым! Не все, кто живет в бараках, плохие. Им тоже нужно давать шанс.

Соно помрачнел. Нервничая, он сжимал кулаки, но все-таки спросил:

– Он тебе нравится, не так ли?

На самом деле ниджай не хотел этого знать.

– Да, – не мешкая, ответила Юри.

Соно кивнул и опустил взгляд.

– Тогда желаю вам удачи, – бросил он, разозлившись. – Когда он сделает тебе больно, не прибегай ко мне. Я не буду склеивать твое разбитое сердце.

– Раз так! – Он обидел Юри, и она хотела задеть его тоже. – Раз так, тогда нам нужно вовсе перестать общаться. Ты мне не нужен!

Соно, даже не посмотрев на нее, молча ушел, оставив ее одну в этом мшистом лесу. Сиаф проводила его взглядом, а когда он скрылся из виду, села на корточки и заплакала. Они вспылили, но позже обязательно помирятся. Ведь это обычная склока. Но до чего же больно огорчать его и видеть потухающий огонь в глазах. Ниджай дорог ей, и она не хотела его терять. Но сказанных слов уже не вернуть.

Сзади хрустнула ветка, и радостная Юри вскочила, подумав, что Соно вернулся за ней. Но она увидела лишь Куана с парнем, имени которого не знала.

– Поругались?

Юри кивнула. Куан коснулся ее плеч и прижал к себе, пытаясь успокоить.

– Он сказал, что ты пользуешься мной.

– Я? Зачем мне это? – Он обнимал сиафа и что-то показывал свободной рукой своему другу.

– А я сказала, что он больше мне не нужен.

Куан резко оттолкнул ее.

– Зато теперь он не будет мешать нам. – Сиаф шагнула к нему, но тот неожиданно ударил ее.

Юри упала. Держась за обожженную щеку, она смотрела на возлюбленного.

– Какая же ты дура! – Он пнул корягу, и с нее слетел кусок мха. – Теперь ты не нужна мне. Ты бесполезна.

– Куан, что ты говоришь?

Его друг подошел к ней и зажал рот. Сиаф попыталась вырваться, но парень силой удержал ее.

– Раз они не хотят по-хорошему, я сделаю по-плохому. – Куан облокотился на широкий ствол. – Прости, Юри. Но я должен стать приближенным. И я стану им вместо тебя.

Юри закричала, когда друг Куана, расстегивая ремень, придавил ее своим телом к земле.

– Делай с ней, что хочешь, Хаят, – улыбнулся Куан.

Он с интересом наблюдал, как Юри, умоляя остановиться, извивалась, пока Хаят рвал на ней одежду. Куан наслаждался и, присвистывая, хохотал, когда Хаят избивал ее.

В ту ночь душа Юри погибла в лесу. Сиафу было безумно страшно. Так страшно, что она хотела лишь скорее умереть. Ждала последнего удара, терпела, плакала и давилась криками, пока над ней издевались. Она потеряла сознание, когда Хаят перевернул ее на живот и ударил головой о торчащую корягу. И Юри поблагодарила святых за то, что они сжалились над ней, позволив наконец-то умереть.

Но утром она все же открыла глаза. Лежа на влажном мху, в порванной в клочья одежде, она тряслась от холода и боли. Она выжила и теперь винила олхи в том, что они вернули ее в этот грязный, полный страданий мир. Юри лежала в лесу до самого вечера и, наконец найдя в себе силы встать, вернулась в минку.

Сиаф никого не подпускала к себе несколько дней. Закрывшись в домике, она сидела в углу с ножом, дергаясь от любого шума, и готовилась защищаться. Напоминая себе, что все еще жива, она больно сдавливала ногтями тыльную сторону ладони. Юри не рассказала о случившемся учителю и Соно, боясь, что об этом узнает весь клан. И Куан, который считал ее мертвой. Хаят вновь пришел бы к ней, чтобы поиздеваться, но она не вынесла бы этого опять. Все это время она морила себя голодом. Хикаро, приняв ее просьбу побыть одной, не беспокоил ее, но приносил еду, которая со временем скопилась у закрытой двери.

Несколько дней спустя к ней пришел Куан. Юри увидела его силуэт в окне. Видимо, он ходил в лес за ее телом, но, не найдя, понял, что план провалился. Сиаф забилась в угол и, схватив нож, закричала. На ее крик прибежал Хикаро и, выбив дверь, ворвался внутрь. Юри пришлось все рассказать. Как она чуть не умерла, как ей было страшно, как она сожалеет о том, что осталась жива. Тогда Хикаро успокоил ее, пообещав все исправить.

Следующим утром его нашли мертвым.

Хикаро пришел к Соно ночью. Разбудил и первым делом отругал за то, что ниджай бросил Юри. Рассказал про то, что произошло: про Хаята, сделавшего всю грязную работу, пока Куан смотрел и наслаждался.

Ненависть обуяла Соно и, выбежав из минки, он пошел к Хаяту. Ниджай представлял, как избивает его до смерти, заставляя глотать свою же кровь, потрошит, словно курицу перед ужином. Никакой пощады, никакого сожаления – этому учил его клан.

Соно ворвался в разрушенный домик, разбудив наемника. Ниджай ударил Хаята кулаком, и тот, словно мешок, повис на его руках.

– Слышал, ты хорошо жил все эти дни. – Соно тряс его. – Улыбался каждый день. Ел и пил. Делал вид, будто ничего не произошло.

– А-а-а… – Хаят обмяк от одного удара. – Ты пришел из-за той девки?

И Соно ударил его вновь. Он нещадно избивал Хаята до хруста костей. До крови, забрызгавшей стены и кровать. Даже когда лицо его стало бесформенным, ниджай продолжал бить. Соно не мог остановиться, его рука не уставала, а удары сыпались сильнее и яростнее. Ниджай смотрел на него, но видел Юри: ее испуганный взгляд, ее хрупкое израненное тело. Он слышал ее крик и мольбы о помощи. И каждый новый образ отражался ударом по лицу мучителя.

– Соно! Остановись! – Хикаро забежал в дом.

Он с трудом оторвал ниджая от полумертвого тела Хаята.

– Прекрати! Его смерть не решит проблему. Юри не станет легче!

– Зато станет мне! – Соно замахнулся окровавленной рукой, но ее перехватил учитель.

– Успокойся! – Хикаро вытащил его на улицу.

Но Соно не мог простить того, что Хаят и Куан сделали с Юри.

– Это все моя вина… – Слезы покатились по щекам ниджая. – Это я виноват, что оставил ее.

Соно упал в ноги учителю, который сел рядом с ним.

– Если это все из-за тебя, то иди к ней. Скажи, что сожалеешь. Проси прощения.

– Она не простит меня…

– Иди к ней! – повторил Хикаро. – Даже если прогонит и отвергнет, все равно скажи, что