Наконец, спустя почти полтора часа, когда количество выпитых Мастером Метаморфоз бокалов начало приближаться к двузначному числу, в тронном зале наконец началось необычное шевеление. Слуги торопливо сновали между людьми, собирая бокалы и тарелочки, а сами гости прерывали разговоры, разворачиваясь в сторону входа. Церемония начиналась.
Большинство уже прибыло, а опаздывающих ждать больше никто не собирался. Так что кронпринц, до сих пор остававшийся стоять коленопреклонённым на входе, наконец поднялся и направился по парадному коридору вслед за последними гостями. За ним бесшумно закрылись огромные, высотой по десятку метров, створки ворот.
Внутри тронного зала на пути от входа к трону начал образовываться естественный коридор. Гости расступались, давая кронпринцу пройти. Когда Лаз только входил во дворец, из-за большого потока народу и того, что наследник престола стоял, склонив голову, нормально рассмотреть виновника торжества ему не удалось. Но теперь, хоть он не стоял в первых рядах, благодаря высокому росту обзор получился отличный.
Барс’Майрот Раут, кронпринц Эрдской империи, был поджарым молодым человеком чуть выше среднего роста. Судя по небольшим рожкам, проглядывавшим из-под копны тёмно-каштановых волос, россыпям чешуек на щеках и не совсем человеческим тонким и заострённым ногтям, в роду у него были алкарн, но это и не было удивительно. Политические союзы между правящими династиями великих империй имели место быть ещё до законодательного одобрения межрасовых браков, так что бабка или прабабка Майрота вполне могла быть принцессой Седьмых Крыльев. Сейчас же, спустя семьдесят лет после официального уничтожения границы между людьми и алкарн, примесь крови крылатой расы для политика в каком-то смысле даже была преимуществом, можно сказать наглядным подтверждением его непредвзятости.
Кстати, если хотя бы половина подслушанных Лазом за эти полтора часа слухов имела связь с реальностью, своим титулом Майрот частично был обязан, образно говоря, своим рожкам. Титул кронпринца в Эрде не принадлежал автоматически первенцу, а присуждался самим императором наиболее достойному занять престол. И с учётом того, что оба старших брата Майрота были на сто процентов людьми, в этих слухах вполне могла быть доля истины. Впрочем, уже просто по одной способности держать себя можно было понять, что кронпринц получил свой титул не просто так. Лаз в своей жизни видел немало монархов, как хороших так и плохих, и без особого труда мог ощутить эту полумистическую ауру величия и власти, что окружала настоящих правителей. У Майрота эта аура уже была, несмотря на то, что на престол он ещё не взошёл. А если присовокупить к этому искрящийся в глазах ум и привлекательную внешность, можно было получить практически идеального лидера. Каким монархом, хорошим или плохим, станет в будущем Барс’Майрот Раут, сказать Лаз не брался, но по крайней мере в этой роли он точно будет на своём месте.
По мере того как кронпринц шёл через толпу, гул разговоров начал постепенно стихать. И когда Майрот наконец остановился в десяти метрах от трона, встретившись со своей женой, дожидавшейся его в конце людского коридора, можно было услышать лишь редкие шепотки. Постояв около минуты, именинник опустился на одно колено и в ту же секунду на полу в зале зажглись тонкие алые линии. Их предназначение стало понятно как только гости начали поспешно перемещаться, вставая в обозначенные линиями ровные ряды и также опускаясь на колени. В данном случае чёткого распределения позиций не предполагалось. Рядом могли оказаться князь, Мастер и какой-нибудь популярный оперный певец, более того, даже кронпринц не оказался как-то выделен в толпе кроме того что его место было прямо напротив трона. Под ногами Майрота зажглась такая же алая линия и вскоре наследник престола стал лишь одним из многих в первом ряду коленопреклонённых гостей. Где-то в этом же ряду должны были стоять и недавно присоединившиеся к гостям жёны императора и все его дети. Однако это было не вопросом лени или некомпетентности организаторов. Наоборот, так и было задумано, это было частью скрытого символизма. Таким образом демонстрировалось, что император, который должен был появиться с минуты на минуту, был правителем и владыкой для всех и каждого в равной степени, что для кронпринца, что для последнего крестьянина. Крестьян на подобном мероприятии, понятно, не было, но смысл был понятен и так.
Лаз недовольно хмыкнул. Он, конечно, знал, что ему придётся опускаться на колено, и понимал, что это лишь игра, но менее неприятным от этого процесс не становился. На секунду ему захотелось вернуться на Люпс не потому что там ещё шла великая война против культа и не потому что его ждала семья, а потому что в том мире он уже стал достаточно сильным, чтобы ни перед кем не кланяться. Наоборот, это короли и императоры Люпса вынуждены были общаться с ним вежливо и осторожно.
Гордость его впрочем, не была сильнее здравомыслия и Лаз, как и несколько тысяч людей вокруг, опустился на колено и склонил голову в ожидании появления императора. К счастью, ждать себя Беов’Валгур Раут не заставил. Сфаррский варианта органа выдал мощное крещендо и перед троном, стоящим на пятиметровом возвышении, материализовался мужчина в ало-зелёной мантии и венком алого металла на голове.
Сходство кронпринца с отцом было заметно с первого взгляда. Одинаковые разрез глаз и форма носа, такие же острые скулы, похожая фигура, разве что император был немного более грузным, то ли в силу возраста, то ли из-за отсутствия крови алкарн. Волосы Беов’Валгура, однако, были не тёмными, а скорее медными, с уже заметной проседью. Императору было уже хорошо за семьдесят и, хотя он и был довольно сильным магом, а также мог пользоваться услугами лучших целителей Эрда, возраст всё-таки давал о себе знать. Впрочем, ни на идеально прямой спине, ни на твёрдости взгляда зелёных глаз, ни на той самой ауре величия, он пока не сказался. До Катарума Таниля, который, казалось, был рождён чтобы быть правителем и тираном, Беов’Валгур всё-таки не дотягивал, но обогнал его каган не сильно.
— Встаньте! — голос императора, многократно усиленный магией, эхом разнёсся по залу. Сам он после этих слов начал неторопливо спускаться с возвышения, двигаясь навстречу сыну.
Глава 27
Довольно сложно правильно и полно описать церемонию, состоящую из нескольких десятков элементов, у каждого из которых есть особый смысл, а у многих дополнительные скрытые подсмыслы или даже несколько вариантов трактования. За полутысячелетнюю историю Эрдской империи все крупные мероприятия, будь то дни рождения членов императорской семьи, как сегодня, национальные праздники или наоборот, памятные траурные даты, обросли огромным количеством шелухи в виде особых ритуалов самого разного масштаба. К примеру, по традиции Беов’Валгур от последней ступеньки трона до встречи с сыном должен был сделать ровно одиннадцать шагов — именно таким по счёту он был в династии, одиннадцатым императором Эрда. Когда Майрот взойдёт на престол, он уже будет должен в той же ситуации совершать двенадцать шагов. При этом историки до сих пор спорят о том, происходит ли эта традиция из принципа, что чем старше династия, тем она величественнее, ближе к небесам и дальше от людей, или же причина в том что в первом императорском дворце Элтора, разрушенном во время великих войн, весь тронный зал имел ступенчатую структуру и считалось, что на верхние ступени следует оставлять свободными в качестве почтения императоров прошлых поколений. А у церемониймейстеров по поводу этого свой спор: считать или не считать шаг, который император делает с последней ступени.
В результате за, казалось бы вполне обычными действиями вроде того, какую руку отец кладёт на лоб сына, благословляя его таким образом на будущие свершения, стоят довольно долгие репетиции и десятки тысяч убитых нервных клеток. Что уж говорить, если по правилам проведения подобных церемоний существовали настоящие научные исторические трактаты. Так что, даже несмотря на то, что большая часть этой информации Лазу была неизвестна, к концу официальной части, когда на шее кронпринца появился венок из каких-то особых трав, а император, приколов к своей мантии засохшую веточку с желтоватыми цветочками, вернулся на трон, Мастер Метаморфоз успел изрядно заскучать.
