лоб, я с тревогой взглянула на небо, однако вероятность того, что Називер вдруг снова бросится на нас из засады, была ничтожна. Во-первых, вряд ли он станет нападать на оживленной улице, а во-вторых, они с Ксевером уже получили то, что им было нужно: кровь Зуиласа.
Оставалось четыре ночи до открытия портала, и Ксевер наверняка был сосредоточен на собственных планах, а не на наших с Зуиласом.
К сожалению, он был прав. О нас не особенно стоило беспокоиться. Я так и не сумела вычислить, где находится портал, не говоря уже о том, как помешать Ксеверу открыть его в четверг на рассвете.
Наконец мы добрались до пункта назначения: бутербродной. Зуилас в еде не нуждался, но я-то нуждалась, а он не хотел, чтобы я разгуливала по городу без него.
Я взглянула через окно на очередь внутри и тихонько сказала Зуиласу:
– Народу много. Подождешь здесь?
Он кивнул.
Я оставила его за дверью. Запах свежей выпечки окутал меня, когда я вошла и встала в очередь. Мой взгляд снова упал на окно: за ним стоял Зуилас, засунув руки в карманы и прислонясь к стене в позе беззаботно ждущего человека.
Покалывающая тяжесть в груди усилилась. Когда Зуилас был в легкой броне, с развевающимся хвостом и горящими глазами, его демоническая сущность определялась безошибочно. Но до недавнего времени я не задумывалась о том, как легко ему слиться с толпой и как мало люди обращают внимание на его необычные черты.
Я представила, как он вошел бы сюда со мной. Кто-нибудь сказал бы хоть слово? А в продуктовом магазине? В кинотеатре? В парке развлечений?
В шапке и солнцезащитных очках он мог бы пойти со мной куда угодно. Если поблизости не будет других магов, способных распознать демона, – так ли уж велик риск?
Да если даже мы и столкнемся с магами… Команда Зоры, например, не догадалась, что человек в черном, сопровождавший меня, вовсе не человек, а ведь они знали о моем статусе контрактора и даже видели моего демона раньше.
Радостное возбуждение, неожиданно охватившее меня, испарилось при мысли о Зоре. Я ведь так и не ответила на ее сообщения, оставила ее с мыслью, что я умерла, – так было нужно, чтобы защитить ее и ее команду от тех последствий, которые могла иметь связь с незаконным контрактором. И почему я вообще думаю о том, как легко Зуиласу сойти за человека?
Почему мысль о том, чтобы ходить по своим человеческим делам вместе с ним, кажется такой заманчивой?
– Привет.
Я вздрогнула. Передо мной в очереди стояли два парня примерно моего возраста. Оба дружелюбно улыбались мне. Я моргнула.
– Ты часто здесь обедаешь? – спросил блондин. – Можешь что-нибудь порекомендовать?
– Э-э-э… нет, я здесь в первый раз.
– Я уже дважды заходил – сэндвичи тут классные. А вот суп ни разу не пробовал.
– А-а…
Его улыбка несколько слиняла, но он тут же заулыбался снова.
– У тебя обеденный перерыв?
– Да, – солгала я: так казалось проще.
– Очередь движется довольно медленно. Хочешь, пропустим тебя вперед?
– Нет, спасибо. Я подожду.
Парень слегка поник.
– Мне не трудно, но… дело твое.
Странно разочарованный тем, что я не хочу занимать его место в очереди, он повернулся к своему другу, и они стали обсуждать преимущества чили перед сэндвичами.
Я смотрела им в спины, удивленная этим странным разговором, а очередь между тем продвигалась вперед. Когда два парня сделали заказ, я попросила два сэндвича с индейкой – один на потом – и большое шоколадное пирожное, которое намеревалась разделить с Зуиласом.
Кассир протянул мне бумажный пакет с едой, и, спеша к двери, я заметила все тех же двух парней, ждущих у выхода. Блондин придержал для меня дверь.
– Слушай, – сказал он. – Э-э-э… не хочу быть назойливым, но…
Я шагнула на тротуар и остановилась, хмуря брови.
– Я просто хотел спросить, нельзя ли… пригласить тебя как-нибудь на чашку кофе? Если хочешь?
Рот у меня открылся от удивления. Парень переминался с ноги на ногу, и его щеки заливал румянец. Его друг весь съежился, заметил, что я это заметила, и изобразил ободряющую улыбку.
– Эм-м-м, – начала я. – У меня…
Взгляд блондина вдруг упал на что-то у меня за спиной. Румянец у него сразу пропал, лицо побелело.
– Забудь. Я же не знал… извини!
Он развернулся, его приятель тоже, и они торопливо зашагали прочь, то и дело оглядываясь, словно ожидали нападения сзади.
Чье-то теплое дыхание шевельнуло мои волосы.
Я обернулась и оказалась лицом к лицу с Зуиласом. Он стоял прямо у меня за спиной, и от него веяло угрозой.
– Это ты напугал тех парней?
Он только зарычал.
– Они не хотели ничего плохого, – запротестовала я.
– Они следили за тобой. Все время. – Он обжег меня гневным взглядом. – Ты не заметила.
Я поникла, смущенная своей невнимательностью, и торопливо зашагала по тротуару обратно к дому. Зуилас шел рядом, что-то бормоча себе под нос, но я не прислушивалась – до меня только что дошло, что парень, и довольно симпатичный, приглашал меня на свидание. Раньше такого никогда не случалось. С единственным парнем, который у меня был, я познакомилась, когда мы вместе делали проект в колледже. А просто так, ни с того ни с сего, со мной еще никто не флиртовал.
Я потерла переносицу. Может, дело в том, что я без очков? Я опустила взгляд, осматривая свою одежду. Или это все кожаная куртка? С чего это я вдруг стала привлекать противоположный пол?
Этот вопрос занимал меня всю обратную дорогу. Наконец мы вошли в старый мраморный вестибюль Ли Билдинг и направились к лестнице – Зуилас решил, что лифты ему не по душе. Когда мы уже подходили к шестому этажу, меня остановил рывок за куртку.
Я обернулась. Зуилас стоял ступенькой ниже меня, и наши глаза оказались почти на одном уровне.
– Почему ты покраснела? – спросил он.
– Я… что?
– Когда тот hh’ainun заговорил с тобой.
Я моргнула.
– Мне было неловко.
– Почему?
– Я… наверное, просто не привыкла к вниманию парней.
Он молчал. Я помедлила и сдвинула солнечные очки ему на макушку, чтобы увидеть его горящие глаза.
– Теперь ты прячешь свои мысли, Зуилас, – сказала я. – О чем ты на самом деле думаешь?
Он сжал зубы, а затем выдохнул.
– Тебе больше нравятся мужчины hh’ainun?
– Больше? Больше тебя, ты хочешь сказать? – У меня перехватило дыхание, когда я наконец поняла, что с ним такое. – Нет.
– Нет?
– Я… – Мысли у меня в голове спутались, щеки заполыхали свежим румянцем. – Для меня… ты… –
