Мой голос понизился до шепота. – Ты привлекательнее любого мужчины из всех, кого я встречала.
Он спокойно выслушал мое смущенное признание, довольно улыбнулся и расслабил плечи. Я вдруг вспомнила, что по демонским стандартам он вовсе не считался красавцем. Демоницы воротили носы от захудалого Дома В’альир.
Румянец на моих щеках полыхал все ярче, пока мы поднимались на наш этаж, но быстро исчез, когда я отперла дверь: невольно накатило воспоминание о том, как мы впервые вошли сюда с Амалией. А тут еще жалобное мяуканье Сокс, недовольной тем, что мы вернулись только вдвоем, без третьего члена нашей маленькой семьи. Я и так думала об Амалии почти все время – после того, как мы разблокировали заклинания амулета В’альир, так хотелось поделиться с ней нашими новыми открытиями.
Никакой возможности связаться с ней не было. Если она сама не позвонит на наш резервный телефон, который оставила у меня, я никогда больше не смогу с ней поговорить.
Следы нашей утренней работы занимали весь кофейный столик и половину пола. Несколько больших листов чертежной бумаги было склеено вместе, и на них я часами старательно вырисовывала те три заклинания, которые выдал амулет. Этот подвиг был бы мне не по плечу, если бы Зуилас снова не начертил их в воздухе светящимися багровыми линиями, чтобы я могла перенести их на бумагу.
Насколько я могла судить, первое из них было заклинанием портала – полным, без пропусков. Поскольку для первого шага к тому, чтобы прекратить призывы навсегда, очевидно требовался портал, было совершенно понятно, почему Антея с Жреилом сохранили его и в гримуаре, и в амулете.
Итак, теперь у нас было полное заклинание, и все же открытие портала оставалось, пожалуй, самой трудной частью задачи.
Мы с Зуиласом сделали перерыв на обед как раз после того, как закончили рисовать второе и третье заклинания. В деталях мы еще не разобрались, но понимали, что прежде всего нужно активировать заклинание портала. Два других заклинания предстояло применить к уже открытому порталу, и они должны были каким-то образом поглотить его магию.
Я торопливо умяла свой сэндвич, скормив несколько кусочков индейки котенку, и присоединилась к Зуиласу, изучавшему второе заклинание. Оно было самым простым из трех и составлено, к моему удивлению, почти целиком из рун арканы.
Присев рядом с Зуиласом, я вдруг заметила, что он так и не снял человеческую одежду. Капюшон куртки лежал у него на плечах, волосы растрепались больше обычного.
Закусив губу, я смотрела, как он хмурится над рисунком. Мы можем прекратить призывы. Можем положить конец порабощению демонов и разрушению их мира.
Зуилас все время твердит, что должен вернуться домой. Только из-за данного payapis обещания изменить Ахлеаву? Или тут есть какая-то другая причина? Может быть, если он изменит мир демонов, навсегда прекратив призывы, этого будет достаточно? Может, после этого он уже не будет рваться домой?
Может, начнет задумываться о том, чтобы остаться?
Эта запретная мысль пронеслась у меня в голове, и я попыталась избавиться от нее, но, раз появившись, она уже не желала уходить. Я боролась с этой идеей с того самого дня, когда Зуилас показал мне свой альбом с видами и спросил, не сможем ли мы полюбоваться на эти места.
Тогда этот вопрос показался мне нелепым – но кто знает? Ведь если я попрошу его остаться, это же не значит, что он никогда не сможет вернуться домой.
Можно было бы поездить несколько месяцев по Северной Америке.
Или несколько лет – по всему миру.
А можно было бы путешествовать по разным странам до конца моей жизни, а потом Зуилас мог бы вернуться в Ахлеаву, стать Ivaknen, увидеть своими глазами, как постепенно отстраивается заново цивилизация демонов, растить сильных сыновей, которые помогут возродить его Дом. Понятно же, что он надолго переживет меня. Ему не придется жертвовать будущим в своем мире, чтобы подольше побыть здесь, со мной.
Но захочет ли он?
Я теребила подол свитера, а он склонился над рисунком, чуть ли не носом водя по бумаге. Хвост у него мотался туда-сюда, губы были сурово сжаты.
Захочет ли он побыть со мной еще немного? Станет ли вообще думать об этом?
Я сделала глубокий вдох, стараясь набраться храбрости.
– Зуи…
– Что это?
Он ткнул пальцем в рисунок заклинания. Оборвав свой вопрос на полуслове, я придвинулась ближе и увидела руну арканы, стоявшую в паре с единственной демонической руной в заклинании.
– Это руна земли, – сказала я.
Он перевел взгляд на третий рисунок, и я, проследив за ним, увидела похожий узор из линий: две руны, объединенные в пару, обе демонические.
У Зуиласа вдруг сбилось дыхание, и он снова сел на пятки. Что-то в его безучастном лице заставило меня похолодеть.
Я придвинулась еще ближе, так, чтобы быть лицом к лицу с ним.
– Зуилас?
Он бросил на меня быстрый взгляд и указал на заклинание с руной земли.
– Это lēvh Земли. – Он указал на другое заклинание. – А это lēvh Ахлеавы.
– То есть… дух земли и дух демонического мира? Я не понимаю.
– По-моему, это означает… – Он умолк, переводя взгляд с одного заклинания на другое, словно надеялся найти какой-то другой ответ. – Это означает, что одно vīsh нужно произносить со стороны Земли, а другое – со стороны Ахлеавы. Одно заклинание должна произнести ты – здесь. А другое я – там. Вместе они положат конец призывам.
– Ты… там?
Он не отвечал, разглядывая рисунки заклинаний.
– То есть ты хочешь сказать, – проговорила я, и мой собственный голос странно громко отдавался в ушах, – что для того, чтобы закончить призыв, ты должен произнести это заклинание по другую сторону портала? Из Ахлеавы?
Он опять не ответил.
Я указала на рисунки.
– Но эти заклинания израсходуют всю магию портала. Ты останешься…
Там. Навсегда. Без меня. Мы никогда не сможем больше встретиться.
Он посмотрел на меня. Лицо у него было непроницаемое, багровые глаза в тени.
– Это неважно.
Неважно. Неважно…
Ну конечно, неважно. Как глупо с моей стороны было мечтать о том, чтобы он остался. Он хочет вернуться домой. Он всегда хотел домой.
Заклинание ничего не изменило – лишь уничтожило крошечный, призрачный шанс на то, что он побудет со мной хоть чуточку подольше.
Я стояла в душе, и слабые струйки горячей воды лились мне на голову. Мне совсем не нужно было снова идти в душ, но это было единственное место, где можно поплакать, чтобы Зуилас не слышал.
Скоро
