В суровом свете непогребённых лицо Готрека выглядело даже ещё более побитым и потрёпанным, чем обычно.
— Так и было. Я увидел себя в нём. И мне не понравилось то, что я увидел.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Трахос.
Готрек пожал плечами.
— Он заботился только о своём будущем. Он оправдывал себя тем, что боролся за выживание собственного рода, но он был просто трусом. Возможно, я не был бы столь уверен, — он повернулся к лорду Ауруну и Лхосии, — если бы я не видел вашу отвагу, — он положил ладонь на руну в изрезанной шрамами груди. — Боги не всё испортили. Ещё нет. Так что, возможно, меня отправили сюда… — он покачал головой. — Возможно, меня отправили сюда, чтобы я сделал что-то большее, чем просто помер.
Все они молчали, пока Готрек боролся с собственными мыслями. Даже Маленет не хотелось прерывать размышления дуардина.
— А как же твой старый друг? — спустя некоторое время, наконец, решилась она нарушить молчание. — Феликс, так? Он хотел, чтобы ты пришёл сюда, не так ли? И лицо Нагаша.
Готрек нахмурился.
— Может, волшебник в Клемпе обманул меня? Он был похож на шарлатана. Или, может, Феликс хотел, чтобы я пришёл сюда, чтобы остановить Воланта, — он понизил голос. — Кроме того, человеческий отпрыск мёртв. Давным-давно. Что делает меня легковерным дураком.
— Вы спасли непогребённых. Вы спасли всех нас, — заговорила Лхосия, наконец оправившаяся от шока. В её взгляде на Истребителя можно было заметить свежеобретённое уважение. — Но что нам делать теперь? — посмотрела жрица на дуардина, словно подчинённая, ожидающая приказа. — Город по-прежнему захвачен. Если всё, что говорил Волант, было ложью, значит никакого обряда, что мог спасти их, не существует. Новой Железной пелены нет, — она перевела взгляд на осколки камня Савана, валяющиеся вокруг. — Протравленные повсюду, и у нас нет возможности сбежать от них.
— Тогда мы встанем здесь, — резким тоном заявил лорд Аурун. — Мы не отдадим им ни одной души. Мы будем защищать башню до последнего дыхания. Незыблемая крепость стоит, пока мы живы.
Рыцари лязгнули лезвиями кос по нагрудникам, однако Лхосия по-прежнему выглядела сомневающейся.
— Подумай, — продолжил Аурун. — Большинство наших людей должно было добраться до канализации до того, как начался костяной дождь. Я могу собрать их. Сколько бы там не было протравленных, им будет нелегко сражаться, поднимаясь по этой лестнице, когда наверху их будут поджидать тысяча лучников и щитоносцев.
Один из рыцарей отдал честь.
— Я могу призвать их с помощью рога, мой господин.
— Погоди, — остановил Готрек воина, прежде чем тот добрался до лестницы. — Залы моих предков были забиты трупами воинов, что отдали свои жизни, защищая их. Это достойный способ умереть.
Аурун слегка склонил голову.
— Ты дал нам ещё один шанс, Истребитель. И каким бы он ни был, мы собираемся сражаться.
Готрек кивнул.
— Ты смел и благороден, но… — он, нахмурившись, покачал головой. — Может ты, как и я, сделаешь что-то большее, чем просто с честью умрёшь? Я никогда не ожидал найти в этих мирах чего-нибудь стоящего. Людей достоинства. И теперь, когда я отыскал значимую вещь, мне интересно, есть ли способ сохранить её?
Аурун покачал головой.
— Мы не оставим наших предков.
— Тебе и не надо. Но, возможно, ты можешь отказаться от кое-чего другого.
Готрек смотрел куда-то вдаль, выражение его лица ожесточилось.
— Я родом из гордой расы. Столь же гордой, как и твоя. И в нашей гордыне мы отказались меняться. Отказались идти дальше, — он посмотрел на руну в груди. — И мы умерли. Вся эта гордость, вся эта мудрость, принесённые в жертву кирпичам и мортирам, — он указал рукой на окружающие их здания. — Ради подобных башен. Уважать прошлое — хорошо, и правильно, лорд Аурун, но быть порабощённым им — совсем другое дело.
— Что ты предлагаешь? — спросила Лхосия.
Готрек указал топором на ряды коконов, висящие на стенах.
— Твой долг — непогребённые, Не город. И непогребённые могут быть перемещены. Вы можете умереть здесь, и — видит Грунгни — я бы почтил вашу память, если бы вы сделали это, или вы можете забрать их и увезти, найти другое место для жизни, другой способ жить.
— Как? — потребовал Аурун. — Куда нам идти?
Готрек пожал плечами и махнул в сторону беснующихся снаружи орд трупоедов.
— Что может быть хуже этого? А теперь Нагаш открыл ваши границы для других княжеств, и на вашем пути будет ещё много гулей. И любые другие армии, что решат пройти через ваши земли.
Маленет покачала головой.
— Даже если бы мы и смогли пробиться к воротам, все пути забиты протравленными. Как мы сможем оправиться хоть куда-нибудь?
Готрек посмотрел на Трахоса и поднял бровь.
— Да, — голос грозорождённого был хриплым, но уверенным. — Я смогу это сделать.
— Сделать что? — спросила Маленет, раздражённая тем, что эти двое, похоже имели какой-то общий секрет.
Готрек снова повернулся к Ауруну.
— Помните разговор в доме главы, с капитаном? Он говорил о странных событиях в доках?
— Капитан Риденс, да. Он говорил, что что-то пробудило старые машины харадронцев. Эфирные корабли. Он сказал, что они начали светиться, — Аурун посмотрел на Трахоса. — Ты сказал, что это может быть из-за тебя.
Трахос кивнул.
— В Бесплодных местечках, я зажёг силовые линии, проходящие над всеми Сумерками. Они относятся ко времени, когда княжество было впервые колонизировано.
— Значит, эфирные корабли снова работают? — спросила Лхосия. — И ты можешь их пилотировать?
— Они могут работать. По крайней мере, некоторые.
Лхосия схватила Готрека за руку.
— Тогда мы могли бы пересечь Сумерки. С исчезновением Железной пелены мы сможем перебраться в другие преисподнии. И если ты нам поможешь, то мы сможем найти новый дом, в каком-нибудь другом уголке Шайиша, подальше от протравленных.
Готрек мрачно рассмеялся.
— Я видел этот мир. Тебе не понравится. Но есть и другие места, — он кивнул в сторону Маленет и Трахоса. — Места, где власть у таких, как они, а не у Нагаша.
Лхосия покачала головой.
— Но сможем ли добраться до доков, — она выглянула в окно. При взгляде с высоты башни, наводнённый трупоедами город напоминал кишащее жизнью муравьиное гнездо.
— Вы заметили, что никто из них не нападает на нас? — спросила Маленет. — По крайней с тех пор, как я прикончила их короля.
— Они лишились лидера, — кивнул Трахос. — Они больше не являются армией.
— Они всё ещё будут пытаться отгрызть тебе лицо, — проворчал Готрек. — Но сейчас они довольно заняты убийством себе подобных. Так что, если вы соберёте своих людей, у нас должно получиться пробить себе дорогу до доков.
— Лхосия, есть ли причина, по которой непогребённых нельзя переместить? — спросил Аурун.
Она казалась слегка ошеломлённой тем, куда завёл разговор, но отрицательно кивнула, указав на своих помощников.
— Проведение необходимых ритуалов может занять несколько часов, но нет никаких причин, что могли бы помешать этому.
— Тогда, возможно, мы сможем спасти их, — пробормотал лорд Аурун.
Готрек потянулся, разминая плечи и спину, от чего лик в его плоти вспыхнул в свете факелов.
— Я дал тебе слово, что спасу их, — он лязгнул рукоятью секиры по полу, после чего выдал одну из своих ужасающих ухмылок. — А я всегда выполняю свои чёртовы клятвы.
Для кого-то, кто не проявлял никакого уважения к религии, Маленет всегда поражалась непоколебимой вере Готрека. Он твёрдо верил в свою неуничтожимость. Он носил веру в себя, словно доспех из дюймовых пластин.
Он развернулся и отправился обратно в город так, словно совершал вечернюю прогулку, как будто всё, что его интересовало — отыскать ближайшую таверну. На бульварах толпились сотни гулей, ещё тысячи роились на улицах, однако он оставил их на Могильную стражу, пока сам спокойненько беседовал с лордом Ауруном, расспрашивая о дороге к докам и обсуждая варианты, куда отправиться. Пока они шли и разговаривали, Маленет заметила, как оживился бывший командир Бесплодных местечек — несмотря на все разрушения, несмотря на всё произошедшее, он казался воодушевлённым. У Готрека не было ни капли дипломатичности, ни унции такта, да даже желания обладать чем-либо подобным, но он превратил эребидского дворянина в нетерпеливого новообращённого и даровал ему надежду перед лицом гибели.
