За их спиной жрецы эребидов вытаскивали своих непогребённых на улицу, отказавшись от вековых устоев по одному лишь слову одноглазого дуардина с пропитанной элем бородой и лицом, казалось, собранным из кусков.
— Как он это делает? — пробормотала Маленет.
Трахос стоял в нескольких шагах позади неё, готовя свои молоты, пока гули, окружавшие их, начинали постепенно собираться в стаи, нюхая воздух и пуская слюни.
— Он куда-то направляется, — ответил он. — Это написано на его лице.
— К своей могиле, — огрызнулась она, но несмотря на всю желчь, ей не удалось вложить достаточно искренности в эти слова. Она знала, что имел в виду Трахос. Все остальные просто хромали по жизни, в то время как Готрек — пёр напролом.
Она вытащила кинжалы, улыбнулась, и бросилась в битву.
Тридцать третья глава. Корабли-призраки
Готрек ступил на набережную, вытирая с лица пот, и рассмеялся. В нескольких шагах за ним, очищал свои молоты от крови Трахос.
— Мою клятву, человеческий отпрыск, это самое впечатляющее зрелище, что мне довелось увидеть с тех пор, как я попал в эту убогую преисподнюю.
Трахос оторвал взгляд от молотов и кивнул в знак согласия.
Перед ними, мерцая в темноте, стояли шесть огромных сооружений — грандиозные лики дуардинов, выполненные из металла и покрытые отшелушивающейся краской. Носовые фигуры возвышались над Готреком, превосходя размерами даже тот, что украшал нос «Брызг пены», и выглядели столь же свирепо — жадные до боя голиафы, ревущие в тишине, освещаемые огнями горящего города. И выполнены конструкции были в иной манере. Они имели форму более близкую к обычным кораблям, только выкованным из латуни и железа, и увенчанным огромными металлическими сферами. Весь корпус был исписан рунами, и каждый порт щетинился механическим орудием.
Готрек положил руку на нос корабля, до которого добрался первым, и с гулким лязгом похлопал по клёпаному металлу.
— Я не много знаю о харадронцах, но это впечатляет. Правильная, крепкая проектировка. Почти напоминает мне честную, сделанную на совесть гномью работу. Это скрасит мне путешествие подобным образом.
Следом за ними к кораблю подошла Лхосия, а спустя ещё минут десять, на набережную выбежали сотни людей — простые жители и жрецы, спасающиеся от разорения, что опустошало город, окружённые рядами воинов Могильной стражи. Незыблемая крепость была в огне. Как только рухнули здания, снесённые дезориентированными, потерянными протравленными, пожары распространились по всему городу, охватив заваленные трупами улицы и поглотив храмы и жилые дома. Башня, в которой князь Волант встретил свою смерть, рухнула вскоре после того, как из неё вытащили последние коконы с непогребёнными. Вся структура уже и без того была ослаблена терроргейстами, так что теперь в той стороне можно было видеть лишь столб пыли, дыма и углей.
Лорд Аурун, казалось, обрёл новые силы после того, как Готрек предложил ему покинуть город. Он мгновенно взял на себя командование выжившими войсками князя Воланта, приказав им образовать защитный периметр вокруг набережной, давая выжившим жителям время на спасение. Костяной дождь убил множество беженцев, ещё больше прикончили гули, но вокруг древних кораблей всё рано роились тысячи людей, наполняя воздух полными страха разговорами, а пространство — спасёнными вещами и, в случае жрецов, коконами с непогребёнными.
— Так себе драчка, да? — спросил Готрек у Ауруна, когда тот протолкался к ним сквозь толпу беженцев.
— Ты прав, им, похоже, интереснее убивать себе подобных, чем нас, кивнул тот.
— Они — это всего лишь начало, — мрачно сказал Трахос. — Я видел, как это происходило в других преисподнях. Сперва прибывают те, кого вы называете протравленными, а следом за ними, когда королевство уже лежит разорванным на куски, являются войска призраков, ведомые генералами самого Нагаша.
Аурун оглянулся на пожарище.
— Я понимаю. Княжество пало. Я понял это в тот же миг, когда услышал ложь Воланта. Пришло время начинать всё сначала.
Лхосия смотрела на огромное, пылающее яростью лицо, что возвышалось над ними.
— Но сможем ли мы уйти? Что ты собираешься делать? Как мы заставим их снова поплыть?
Трахос направился к лестнице, что вела прямо к борту корабля.
— Если на этих кораблях осталась хотя бы кроха эфирного золота, как на «Брызгах пены», то у нас останется лишь одна небольшая проблема.
Он начал подъём, его зигмаритовые сапоги звонко гремели по металлическим ступеням.
Готрек кивнул, довольный собой. Но спустя мгновение нахмурился, когда до него дошли последние слова грозорождённого.
— Какая проблема?
Маленет возможно, просто представила себе это, но ей показалось, что в ответе Трахоса появились нотки веселья.
— Каналы. Скорее всего, они коррозировали, так же как и на «Брызгах пены». Нам понадобится какой-нибудь способ направить топливо, — он нахмурился. — Мощный кусок пра-золота, наверное, подойдёт.
Готрек яростно воззрился на руну в своей груди, приготовившись осыпать Трахорса бранью.
Маленет рассмеялась.
«Ваше небесное высочество,
Простите за перерыв, но после того, как мы покинули Клемп, поиски Истребителем Нагаша приняли столь странный оборот, что вывели меня за пределы досягаемости даже самых преданных азиритских агентов. Я избавлю вас от подробностей, по крайней мере до возвращения в Азир, но я всё ещё в компании Истребителя и грозорождённого вечного, лорда-ординатора Трахоса. Мы завершили наше путешествие по Аметистовым княжествам, и теперь находимся на пути в грозовую крепость, рекомендованную последним. Это большая крепость, известная как Хаммерскальд, где я надеюсь отыскать посланника, который доставит вам это сообщение. Мне трудно объяснить, как именно это произошло, но мы добираемся до Хаммерскальда на древних эфирных кораблях харадронцев, в сопровождении лишившегося своего дома народа. Всё население забытой преисподней приняло Готрека как собственного святого спасителя. После того, как они покинули свою родину, многие жрецы нарисовали себе на голове красные полосы, имитируя сальный хохол Истребителя, а воины изменили своё оружие так, чтобы оно больше походило на топор, которым орудует дуардин. Кроме того, я увидела, наверное, самую абсурдную вещь из возможных — бледнолицых беспризорников, которых сотни, пытающихся подражать тяжёлому шагу пьяного дуардина.
Клянусь всеми богами владений, я понятия не имею, как это произошло. Но наряду со всей абсурдностью ситуации, я ощущаю ещё кое-что. Это сложно объяснить, но я чувствую значимость всего этого, которую я не могу объяснить словами. Полагаю, что вы теперь можете меня посчитать столь же очарованной, как и эти отчаявшиеся, однако если бы вы видели, как он тащит за собой целую диаспору через разрушенный ад, то, думаю, поняли бы меня. У него необъяснимый магнетизм. Он привлекает людей так же легко, как мух. Они тянутся к нему, затягиваются на его путь, веря, что он в силах помочь им, хотя, он, очевидно, не в силах помочь даже самому себе.
Впрочем, думается мне, он не испытывает от подобного удовольствия. В то время, как другие бы упивались подобным обожанием, Готрек считает это неудобством, осыпая своих последователей отборной бранью, требуя чтобы они оставили его в покое и прекратили задавать так много вопросов. Если бы не выпивка, которой его продолжают снабжать, думаю, он уже несколько дней назад выпрыгнул бы за борт. Он уже явно жалеет о своём свежеобретённом альтруизме. Я предполагаю, что мы покинем Хаммерскальд без этого пылкого воинства на буксире.
Но я отвлеклась. Мастер-руна по-прежнему в безопасности, однако, я не думаю, что смогу убедить дуардина вернуться со мной в Азир. Я надеялась, что это получиться сделать, как только мы доберёмся до Хаммерскальда, но с беспокойством вынуждена доложить, что теперь он находится во власти новой одержимости. Несмотря на ужасные испытания, которые мы пережили в княжествах, он, похоже, совершено отказался от мысли встретиться с Нагашем. Теперь он уверяет меня, что сможет „починить“ владения смертных, если сумеет добраться до топора, которым когда-то владел. Видимо, огромная секира огненных истребителей, которой он владеет сейчас, недостаточно впечатляюща. Он говорит, что это препятствует его способности научить владения какому-то „уму-мать его-разуму“, поэтому он поставил себе целью отыскать оружие, которое, судя по всему, никогда не существовало за пределами его пропитанной элем башки.
Я с болью понимаю, что моё возвращение в Азир ужасно запоздало, ваше высочество. И, полагаю, вы уже отчаялись, что я когда-либо принесу вам руну. Быть может, вы даже послали других агентов, чтобы заменить меня и завершить работу, однако позвольте мне предупредить вас — Истребителя нельзя одурачить, подкупить или справиться с ним с помощью оружия. При всей его ненависти к богам, он к ним ближе всего, что мне встречалось. Мне ещё предстоит решить, является ли он трагическим простаком или величайшим героем эпохи, но кем бы он ни был, я ближе к пониманию этого, чем кто-либо иной из ныне живущих. И поэтому я — ваш лучший шанс использовать руну во славу священного похода Зигмара. Клянусь Кхаином и Богом-королём, я найду способ получить этот неуловимый приз. И при этом я также надеюсь разгадать вызывающую ярость загадку Готрека Гурниссона.
Ваш самый верный и преданный сторонник,
Маленет Ведьмин Клинок».
