теперь, кто мне достался, – говорит Тайлер, и мы оба знаем, что он просто меняет тему. – У меня было право первых четырех выборов, а теперь придется черпать со дна. Самый отстой. А я только следовал прави…
– Не все так плохо, Тай.
Это тихо промурлыкал голос, источник которого мне не виден. Голос девичий.
Тайлер резко отворачивается от меня, как от вчерашней газеты, распластывается по стенке своей камеры.
– Скарлетт!
Я осторожно оборачиваюсь в ту сторону – для этого требуется все продумать и рассчитать, тело пока ничего не хочет делать без плана, – и вижу двух девушек в синевато-серой форме, того же цвета, что и штаны, которые Тайлер вроде как вдруг обрел. У одной пылающие рыжие – фактически оранжевые – волосы, восхитительная покраска, пострижены несимметричным бобом, обрамляющим точеный подбородок – в точности как у моего спасителя. У нее такие же полные губы, такие же густые брови. Форменная юбка впечатляюще коротка. Девушка высока и прекрасна. Предположительно, это и есть Скарлетт.
У второй узкое лицо, на горле – татуировка парящего феникса (ой!). Черные волосы, сверху длинные и взъерошенные, с боков сбриты, под ними татуировки. Я вижу, что у нее ямочки и улыбка должна бы быть классной, но это все приходится предполагать не глядя, потому что сейчас у нее вид такой, будто любимую бабушку убили.
– Кэт? – обращается к ней Тайлер.
Голос его тихий, будто просящий.
– Меня Кетчетт пытался к себе забрать, – говорит Кэт. – И еще многие после него. Я им всем объяснила, что у меня Альфа уже есть, просто не сумел явиться.
– Объяснила, значит. Кетчетт еще дышит?
– Ага, – ухмыляется девушка. – Но если зайдешь в часовню, можешь помолиться за его яички.
Тайлер медленно выдыхает, прикладывает ладонь к стеклу, Кэт прислоняет свою с другой стороны.
Девушка с оранжевыми волосами на них смотрит.
– Мне не пришлось настолько упорно настаивать на своем, – говорит она сухо. – Но я вряд ли могла оставить тебя одного. Ты же угробишься, младший братец, если меня не будет рядом, чтобы тебя отговаривать от глупостей.
Татуированная закатывает рукава форменной кофты, обнажая новые чернила.
– Кстати, насчет угробиться. Ты не хотел бы нам рассказать, за каким чертом ты в Складку поперся один? Опять не той головой подумал?
Скарлетт кивает, поддерживая:
– Спасать барышень от беды – это ну совсем в духе двадцать второго века, Тай.
Что она сказала?
Тайлер вскидывает руки, будто говорит: «Чего вы от меня хотите?» – и девушки обращают любопытствующие взгляды ко мне, лежащей. Изучая. Оценивая.
– Волосы ее мне нравятся, – объявляет Скарлетт. И, будто вспомнив, что я все-таки человек, обращается ко мне чуть громче и медленнее: – Мне нравятся твои волосы.
Вторая фыркает, явно менее впечатленная.
– Ты ей сообщил уже печальную новость про ее библиотечные книги?
– Кэт! – рявкают эти двое в один голос.
Она не успевает ответить, как вмешивается взрослый голос:
– Легионер Джонс! Ваш карантин снят, вы можете идти.
Тай смотрит в мою сторону, мы встречаемся взглядами. Он колеблется.
Ты ей сообщил уже печальную новость?
– Вы можете позвонить утром и узнать, когда ее можно навестить, – продолжает голос.
Тайлер неохотно кивает, выходит из своей камеры через открывшуюся с шипением дверь. Глянув на меня последний раз, все трое покидают помещение, Тай исчезает из виду, и доносится его голос:
– Эй, рубашку мне можно какую-нибудь?
Мой мозг начинает сопоставлять факты; летаргия криосна уходит, сменяясь оживлением.
Где я? Кто эти люди? Они в форме… это какое-то военное учреждение? Если да, то что я тут делаю и что мне грозит? Я пытаюсь прохрипеть вопрос, но голос не слушается. Да и все равно спрашивать некого.
Так что я остаюсь одна в тишине, нервы дергаются в ритме пульса, голова уплывает в море полузаданных вопросов, пытаясь выбраться из путаницы, которую, оказывается, оставляет криозаморозка.
• • • • •
Через не знаю сколько времени снова слышу голоса. Я в середине другого странного сна, и на этот раз повсюду теснятся цепкие зеленые растения, с неба медленно валится синий снег, и тут…
– Аврора, ты меня слышишь?
Я с усилием отталкиваю образы места, где я никогда не была, и поворачиваю голову. Наверное, я задремала и не заметила, как оказалась рядом со мной эта женщина в синевато-серой форме, как у всех остальных.
Она совершенно белая. Не в том смысле, что «я наполовину китаянка, и ты белее меня». Нет, она именно «бела как снег». Бела до невозможности. Глаза у нее светло-серые – оба глаза полностью, не только радужки, и гораздо больше обычных. Белые как кость волосы собраны в хвост.
– Я – боевой командир великого клана Данил де Верра де Стой. – Она дает мне время переварить услышанное. – Рада нашему знакомству, Аврора.
Так, великий клан. Дальше что?
– М-м, – согласно мычу я, не рискуя издать иной звук.
Меня называли Авророй только когда дело плохо.
– Представляю, сколько у тебя вопросов, – говорит она.
Явно не ожидает моего ответа. Я чуть киваю, стараясь задержаться на этом моменте.
– Боюсь, что у меня плохие вести, – продолжает командир. – И я не знаю, как их смягчить, так что буду откровенной. С вашим кораблем случилась беда на пути к Лэй Гуну.
– Мы летели к Октавии, – отвечаю я тихо, но понимаю, что не в названии колонии дело. По осторожной сдержанности голоса моей собеседницы я чувствую, что надвигается что-то важное. В воздухе растет напряжение, будто перед бурей.
– Тебя извлекли из криомодуля нештатно, – говорит она, – и потому у тебя такое чувство, будто тебя наизнанку вывернули. Это скоро пройдет. Но с «Хэдфилдом» случилось в Складке… происшествие, Аврора.
– Аври меня зовут, – шепчу я, цепенея.
Происшествие в Складке.
– Аври.
– Что за происшествие? – спрашиваю я.
– Вы долгое время находились без управления. Может быть, ты заметила, что я выгляжу не так, как ты.
– Мама меня учила, что такое замечать невежливо.
Женщина на это грустно улыбается:
– Я бетрасканка. Представитель одного из многих инопланетных видов, открытых терранами за то время, что прошло со старта «Хэдфилда».
Энцефалограмма моего мозга с длиииииииинным гудком вытягивается в прямую линию. Связных мыслей ни одной.
Инопланетные виды?
Многие?
Сбой системы. Пожалуйста, перезагрузитесь.
– Э-гм, – произношу я очень осторожно.
Мозг изо всех сил пытается оценить возможные варианты и ни к чему хорошему не приходит. Все эти люди – адепты теории заговора? Меня похитили психи? Может быть, это и правда военные и первый контакт скрывают от нас, гражданских?
– Понимаю, что это тяжело переварить, – говорит она.
– Мы нашли инопланетян? – наконец спрашиваю я.
– Боюсь, что да.
– Но Складка до Октавии должна была занять неделю! Если мы еще не там, то прошло всего несколько дней?
– Боюсь, что нет.
Что-то заволакивает края моего поля зрения, будто вода просачивается, только вода эта фосфоресцирует, искрится тысячами бирюзовых вспышек. Я ее отталкиваю, все внимание на этой женщине, стоящей рядом.
– Сколько… – Горло перехватывает. Я едва могу прошептать вопрос: – Сколько времени меня не было?
– Мне очень жаль, Аврора… Аври…
– Сколько?
– Двести двадцать лет.
– Что? Вы