этой кровавой сценой, но кто-то смело поинтересовался:
– Он… правда не умрёт?!
– Конечно… Глядите, даже крови почти нет… Жив-здоров!
Се Лянь зашёлся сильным кашлем, а следом вновь услышал голоса:
– То есть его можно убить, а он не умрёт?
– Прекрасно!
– Да что тут прекрасного?!
– Что он не умрёт… Разве это не решение?
– Ну нет, вонзить в него меч – это слишком!
– Он же бог! Ему ничего не будет! А мы – смертные, и если заразимся поветрием ликов, то точно погибнем!
Пока внизу бушевал спор, Безликий Бай обратился к Се Ляню:
– Простые люди ждут, чтобы ты их спас. Прошу.
– Единственный способ спасти их – это уничтожить тебя, монстр! – в гневе вскричал принц.
Демон холодно усмехнулся:
– Что такое? Ты ведь утверждал, будто тебя невозможно убить. Почему же теперь ты напуган? Раз ты не умрёшь, почему бы не пожертвовать собой, чтобы избавить других от страданий?
– Это и есть твой план? – рявкнул Се Лянь. – Думаешь, у всех в душе тот же мрак, что у тебя?
На большинстве лиц под постаментом читалось не облегчение, а растерянность. Люди разошлись во мнениях, спорили, но никто не решался подобрать чёрный меч. Словно прочитав мысли принца, Безликий Бай рассмеялся. Затем покачал головой и вздохнул:
– Глупое, глупое дитя.
Се Лянь увернулся, не позволив ему коснуться ладонью своей головы.
– Убирайся!
– Думаешь, они не хотят этого делать? Ошибаешься, суть вовсе не в этом. Просто никто не хочет быть первым.
Внизу вдруг раздался крик, женщина, которая до этого плакала, зарыдала ещё горше:
– Малыш, мой малыш!
Ребёнок в её объятиях зашёлся рёвом, а на его пухленькой ручке смутно проступили неровные тени. Все мигом отскочили от супружеской пары, и вокруг них образовался широкий круг.
– О нет, он заразился!
Вне себя от горя родители переглянулись, подбежали к постаменту, схватили меч, вложили его в ручку ребёнка и, стиснув зубы, пронзили тело принца. Лезвие чёрного меча было невероятно острым, и Се Лянь снова ощутил мучительную боль в животе. Пара вытащила меч и бросила на пол.
– Простите… Наш ребёнок слишком мал, у нас действительно… не было выбора. Простите, простите, простите…
Бледные как полотно, они отвесили принцу несколько земных поклонов, а затем с ребёнком на руках вернулись обратно в толпу. Рот Се Ляня наполнился кровью, и, когда она уже готова была хлынуть наружу, принц услышал глумливый смех Безликого Бая. Се Лянь прохрипел сквозь зубы:
– Над чем смеёшься? Этого ты хотел? Да ты их заставил!
Призрачный огонёк, зажатый в ладони Безликого Бая, полыхнул ещё яростнее, а сам демон беспечно протянул:
– Нужно заставлять людей показывать своё истинное лицо.
Итак, среди сотни человек один уже спасся от поветрия ликов: тёмные отметины на ручке ребёнка постепенно рассеялись, и те, кто видел это своими глазами, молча сглотнули.
Через некоторое время в гробовой тишине из толпы вышел юноша. Собравшись с силами, он подошёл к постаменту и, несколько раз суетливо поклонившись, пролепетал:
– Простите. Я не хочу этого, правда, не хочу, но у меня нет выбора. Я совсем недавно женился, дома ждут мать и жена… – Не договорив, он зажмурился, схватил чёрный меч и резко вонзил его в Се Ляня.
Он не видел, куда бьёт, поэтому остриё воткнулось принцу в бок. Открыв глаза, юноша понял, что удар не смертельный, в панике выдернул меч и дрожащими руками сделал ещё один выпад. До этого Се Лянь не издавал ни звука, лишь после двух ударов с его уст сорвался тихий стон, а с уголка губ потекла кровь. Он действительно не мог умереть, но боль испытывал в полной мере. Принц слышал треск разрываемой плоти, чувствовал, как острое лезвие скользит мимо его костей цунь за цунем. От боли он сходил с ума и готов был умереть, лишь бы она прекратилась, – в этом Се Лянь ничем не отличался от обычных людей.
Юноша, пронзив принца мечом, отошёл. Никаких больше поклонов, на лице отразилась лишь смесь вины и радости оттого, что он спасён, – даже сложно сказать, чего больше. Когда он вернулся в толпу, в храме вновь воцарилась мёртвая тишина.
Ещё несколько человек колебались: они хотели выйти вперёд, но не могли придумать благовидный предлог. Их размышления прервал голос:
– Я больше не могу на это смотреть.
Все обернулись, Се Лянь тоже с трудом поднял голову. Говорил уличный артист:
– Вы будете делать всё, что велит этот монстр? Как по мне, он просто несёт чушь. А даже если нет и принц действительно не умрёт, думаете, на ваших руках не будет крови?
– Дагэ, опомнись, мы сами вот-вот умрём! – заспорили стоящие рядом.
– Так и я вместе с вами! – воскликнул артист. – Я тоже могу умереть. Но я не готов убивать!
Его слова заставили других замолчать, однако затем кто-то всё же крикнул:
– Похоже, тебе не надо заботиться ни о детях, ни о стариках! Один наелся, и вся семья сыта! А у многих здесь семеро по лавкам, разве можно нас сравнивать?
Уличный артист указал на пару, которая первая решилась ударить принца:
– У меня нет ни жены, ни детей, но, будь они, я лучше бы умер, нежели позволил своему сыну видеть, как я занимаюсь подобным! Не говоря уж о том, чтобы окропить кровью его руки. Если ваше дитя вырастет негодяем, это будет целиком и полностью ваша вина. Раз выхода не было, почему же не позволили пронзить мечом себя?
Женщина, зарывшись лицом в ладони, заревела:
– Не проклинай моего сына! Если хочешь, лучше меня прокляни!
– Да что ты мелешь?! – взревел её муж. – Чтобы сын убил своих же родителей?! Это идёт вразрез с нормами морали!
Здоровяк, судя по всему, слов таких не разумел, но ответил:
– Как ни крути, а всё равно убийство. Если бы ты пожертвовал собой, это можно было бы назвать благородным поступком. И вообще, почему бы вам не прикончить эту жуткую тварь в маске?
Его слова рассмешили Безликого Бая, а собравшиеся в храме затряслись от страха и накинулись на артиста, неосторожно привлёкшего его внимание.
– Ты!.. Закрой свой рот! – зашикали они.
Никому не хотелось лишний раз злить монстра.
– Ага, с настоящим злодеем вы связываться боитесь, потому вонзили меч в беззащитного человека! – заключил здоровяк.
Терпеть насмешки от неотёсанного мужлана было обидно, и кто-то из толпы не выдержал:
– Послушайте, уважаемый, вы всё болтаете и болтаете, я уж думал, что-то дельное предложите, а потом пригляделся – вон вы бледный какой! Признайтесь: вам жить недолго осталось, поэтому и храбритесь? А раз весь такой правильный из себя, так пожертвовали бы собой, чтобы спасти остальных!
– Не хочу я собой жертвовать. Никто не хочет. Ты вот согласился бы? А ты? Может, ты? Нет. Но я, по крайней мере, ни в кого мечом не тыкаю! – огрызнулся артист.
– Так он – это другое!
– Какое?
– Он – бог! И сам сказал, что хочет спасти простых людей. Да и… не умрёт он!
Здоровяк
