пальцем по его лицу. Живой. Тогда они не сумели убить его. И даже меня не сумели. Мы были живы, и мы встретились. Только он не почувствовал моей радости, он перехватил мою руку:
– В Крепости Снежного Тигра? Ты видела меня там?
Я кивнула.
– Почему ты не позвала меня? Почему ты хотя бы не подошла ближе? Почему, Минчжу?
– Я пришла к тебе, только… только ты уже ушел.
Я вновь коснулась его свободной рукой и улыбнулась, пытаясь спрятать подступающую тошноту.
Кровь и трупы. Я искала среди них его, а потом люди Лао Ху ворвались. Но мы были живы. Я могла почувствовать его тепло.
– Я была так рада, что ты ушел.
– Я искал тебя. Там. Почему ты… – Он не договорил, я почувствовала, что он отстраняется. Но я успела обнять его, прежде чем он ушел. Я прижалась к его спине и прошептала:
– Это было так давно, я все забыла.
– Я не забыл.
– Забудь.
Он молчал.
– Бай Син.
Он пытался отстраниться.
– Все хорошо, спи.
Но я не отпускала его. Пусть лучше ничего не говорит, только не уходит. Если он уйдет, если он уйдет… Что было в этом вине?
– Чжу-эр… – его голос начал стираться.
И правда, почему я держала его? Почему я хваталась за него, как в ту ночь за руку наставника, когда он принес меня к Юэ Гуан? Если Бай Син хотел уйти, он мог уйти. Я не должна была держать его. Я не имела права держать его. Лучше бы я никогда не поддавалась этой слабости. Слабая, слабая.
– Чжу-эр.
Мои руки опустились. Зачем мне держать его? Пусть лучше сердится, пусть лучше не смотрит на меня, пусть лучше уйдет.
Я просто хотела спрятаться. Он рано пришел за мной. Еще один кувшин бы спас меня, я бы даже не заметила холодной земли, я бы даже не заметила, как проваливаюсь в сон, мне бы не пришлось…
– Чжу-эр, посмотри на меня.
Я ведь больше не держала его, почему он до сих пор был здесь? Почему он повернул меня к себе, почему он касался моего лица, почему он звал меня?
– Вино на нашей свадьбе не было горьким, – прошептал он.
– Ты просто забыл.
– Я ничего не забыл. Это ты отказывалась вспоминать. Столько лет…
Я была пьяна. Я и правда была пьяна.
Столько лет. Столько лет прошло. Все это уже не имело значения.
Бай Син. Ничего не имело значения. Я смотрела на него, и мои мысли оседали горьким пеплом – и о той ночи в Крепости Снежного Тигра, и о нашей свадьбе, и о вине Цзянь Фэна, и о вине Шэ Яо, и о девяти Воронах, и о глазах моего брата. «Твое печенье слаще печенья наставника». Фу-эр, Бай Син. Умереть от меча или яда – что было страшнее? Отец бы предпочел умереть от ран, отцу бы понравилась надпись «Здесь покоится великий мечник», он даже был похоронен лицом к берегу Воронов. Лучше умереть от меча и яда, чем утонуть в той реке. Хотя мне уже не было страшно тонуть.
– Чжу-эр…
Он что-то говорил, я не слышала. Я уже не смотрела. Я почувствовала, как вновь тону, будто я уснула и река тянет меня вниз.
– Чжу-эр.
Я подняла глаза и что-то прошептала ему.
Только он не стал спасать меня. Вода заглатывала, вода утаскивала, а его глаза холодели. Я потянулась к нему, но он не позволил коснуться. Его губы выдохнули холод, и я почувствовала, как река замерзает. Опять. Я уже знала, что все станет льдом и меня разорвет на части. Только он не знал. Или знал и потому не хотел смотреть. Моя протянутая рука застыла в замерзающей воде, а он ушел, оставляя меня тонуть.
Почему я хотела позвать его, почему я хотела пойти за ним? Я ведь знала, что не выплыву, я ведь знала, что вода станет льдом быстрее, чем мое сердце успеет остановиться.
22
Весь день моя голова раскалывалась. От выпитого вина и от попытки вспомнить, что я сказала Бай Сину.
Его глаза похолодели, он ушел. Он даже что-то ответил. Что-то. Но что?
Мне не стоило пить столько. Не стоило вообще пить. Не стоило говорить с ним. Не стоило удерживать его.
Я не могла вспомнить и не могла понять, почему горечь не отпускает меня.
Я не могла сказать ничего, что бы задело его. Быть может, он просто все еще злился. Из-за Шэ Яо? Но ведь он понимал: все, что я говорила Черному Змею, – ложь, а Цзянь Фэна он знал лучше меня.
Что я могла сказать ему?
Я ходила по саду, пытаясь отыскать нить воспоминаний, когда пришла Лу-Лу и пригласила посмотреть ноты, доставленные из столицы. Меньше всего сейчас меня интересовала музыка, но я лишь кивнула и позволила себя увести.
Я все еще думала о прошедшей ночи, когда мы дошли до покоев Лу-Лу. В беседке нас ждала Сун Лин. Улыбка, подобная летнему дуновению солнца. Спокойный ровный взгляд.
– Госпожа Сун! – Я приветствовала ее чуть приветливее обычного. Я почти надеялась, что это Бай Син прислал ее проверить мое самочувствие, но Лу-Лу не оставила мне даже этой надежды.
– Сестра Минчжу, я пригласила госпожу Сун, надеюсь, ты не против, – быстро проговорила Лу-Лу, заводя меня в беседку, где обычно она играла на цине.
– Госпожа Лу, госпожа Бай! Госпожа Бай…
Сун Лин заметила мою бледность и, когда Лу-Лу отвлеклась, отдавая служанке указания принести ноты, произнесла, чуть понизив голос:
– Госпожа Бай, позвольте проверить ваш пульс.
Я поспешно убрала руку и улыбнулась.
– Я всего лишь плохо спала.
Она не поверила мне, но не стала настаивать.
– Сестра Минчжу, если ты заболеешь, все будут опечалены, – взволнованно проговорила Лу-Лу.
– Тогда мне и впрямь нельзя болеть. Госпожа Сун, скажите, есть ли волшебные травы, которые возвращают воспоминания?
Сун Лин решила, что я лишь отвлекаю их от моей бледности, и рассмеялась.
– Для госпожи Бай я сумею отыскать и такие.
– Я читала о тех, что стирают воспоминания, но о тех, что возвращают… – озадаченно пролепетала Лу-Лу. – Сестра Минчжу, почему ты спрашиваешь?
К счастью, служанка принесла ноты, и мне не пришлось выдумывать отговорку.
Я отвела взгляд и дотронулась до циня. Лу-Лу тут же забыла о травах и взволнованно воскликнула:
– Сестра Минчжу, ты сыграешь? Госпожа Сун, сестра Минчжу прекрасно играет на цине.
– Я никогда не слышала игры госпожи Бай.
– Сестра, ты ведь сыграешь?
Каждый раз, когда дело касалось музыки, Лу-Лу приходила в восторг. Я покорно кивнула и коснулась струн. Присланная мелодия была проста и спокойна. Будто ветер блуждал по бамбуковой роще, потерявшись в своих мечтаньях.
«А Фэнь! Скажу тебе прямо. Один господин хочет услышать твою игру. Он готов заплатить тебе очень много. Лишь за возможность услышать одну песню».
Та встреча. Ведь он просил меня вернуться с ним, и я даже не сыграла для него.
«Ты все еще должна мне одну песню».
Я была
