Разветвленный язык щелкал между изгибающимися клыками. — Твоё искусство не убережёт от наказания.
Челюсти Toт-Амон напряглась. Он сжимал свои руки, опираясь локтями на подлокотники своего трона, указательные пальцы, выявляющие друг против друга.
— Не сомневайтесь относительно меня, Бог Страха. Никакого ущерба кольцу не должно приключиться.
Медленно огромная кобра сжималась, пока не возвратилась к нормальной форме. Капюшон опал, и змея скользнула в промежуток, откуда прибыла. Toт- Амон тогда мельком взглянул на императорского скорпиона. Он лежал на спине, его усеянный шипами и увенчанный жалом хвост, был прижат туловищем, его члены искаженно свились в агонии смерти.
«Ваше искусство не выше наказания». Стигийский маг поднялся со своего трона и пнул в сторону тело скорпиона.
Это ожидает и Teвека, который будет наказан, поскольку Тонкая свеча Смерти продолжала гореть, и выгорит дотла, и у повелителя не было никакого намерения остановить то смертоносное заклятие. Если другие посмеют вмешаться, то он рассеет их пыль в потоке ветра. Что касается Карантеса, что назойливый злодей вскоре не сможет больше лепетать молитвы к Ибису. Если бы патетический жрец смел рисковать, удаляясь из своего прибежища, то Toт-Амон вырвет его душу и скормит ее демоническим жителям в самых мрачных адских безднах. Нет, больше не будет старый глупец беспокоить его.
Безотлагательность требовала мощного колдовства: обряд перемещения.
Никакой другой метод не доставил бы его скорее к Нифии. Toт-Амон спешил к тайной палате, скрытой ниже его большого зала, где хранились самые редкие из его заклинаний, компонентов и волшебных орудий.
— Буря гибели скоро прибудет в Нифию, — бормотал он, его свистящим голосом, скользя через камни. — Ни один не должен спастись.
Солнце оседало в земной горизонт, унылый, оранжевый шар, украсивший нифийскую пустыню в сумерках оттенками меди и золота. Оно сияло на медном шпиле, увенчавшего беломраморную башню и отбрасывающим длинную, коническую тень через широкую, сломанную крышу каменного здания.
— Медный Город, — хрипел Конан, горлом, пересохшим от длительной трудной скачки через засушливую, пыльную пустыню. Он и Сивитри сидели на утомленных лошадях. Они обуздали их около гребня высокой дюны, одного из нескольких, окружающих покрытый песком город. Он протирал свои сухие глаза и снова смотрел на странную сцену на расстоянии.
Сивитри горбилась впереди в седле.
— Белл! Там, в основе того здания, где большая часть песка была убрана. — Она смотрела искоса в длинную тень, отброшенную башней, пытаясь различить фигуры, лежавшие там, на затененной земле. — Много убитых, как те, увиденные нами сегодня на плато.
Конан осматривал дюны поблизости с пристальным взглядом исследования, затем изучил склонные фигуры тех, которые лежал перед стеной.
— Возможно двести, возможно больше. Это трудно сосчитать отсюда. Но кто они? Я не вижу признака лагеря, и никаких лошадей или верблюдов. — Он хмурился. — То есть никакого признака, что мы можем рассмотреть пока издалека.
Я пробрался бы поближе, но эта проклятая пустыня отказывает нам в укрытии.
Если Toт-Aмон здесь, он сможет легко увидеть наш подход.
— Даже теперь мы можем быть в пределах его видимости, — предостерегала Сивитри, отводя свою лошадь назад позади высокой дюны и распрягая.
— Да, — Конан внутри проклинал свою небрежность и спрыгнул из седла. Он подвел свою лошадь к другой, связывая их узды. Оттуда он сполз вперед и занял позицию, смотря на край дюны со своего наклонного положения.
Сивитри вздохнула и вытерла пот, стекающий с бровей и сияющий на ее лице и шее.
— У тебя должно быть кожа заморийской ящерицы. Я испытываю зуд от песка и пыли на всем теле. Я буду рада выиграть статую бога и возвратиться к ваннам в Саридис для длительного отдыха.
Конан не ответил. В прошлых путешествиях он пересекал пустыни намного худшие для человека, чем эта в Нифии. Эти пыльные дюны были более умеренными, чем горячие, пронзающие пески незащищённого от ветра Шах-и- Соркх в большой Восточной Пустыне, или горячий ландшафт Пустыни Вухуан в южной Гиркании, который мог превратить человека в высохшие кожи. Тем не менее, он разделил чувство Сивитри. В последнее время, он привык к влажному воздуху моря, который не выжигал горло или глаза.
Сивитри присела около киммерийца.
— Ты видишь тот щит? — Она указала. — Там, тот, который находится дальше от тел, намного ближе к нам. Его оправа вылеплена как змея, обвивающая щит.
— Стигийский, — Конан кивнул. — Его форма подобна используемыми стигийской армией в Луксуре, носящей щиты железа и бронзы. Но эти — медь и бронза.
— Они должны быть воинами Toт-Амона, — сказала она, понижая ее голос до шепота. — Почему ты предполагаешь, что он? Киммериец задумался на мгновение перед ответом.
— Он, возможно, не здесь. Я слышал рассказы о его планах, и кажется, что он предпочитает творить своё темное колдовство издалека. Но мы не можем убедиться. Возможно, даже теперь он скрывается в своем оазисе, наблюдая за нами посредством своего грязного колдовства, хотя я сомневался бы относительно этого.
Эти признаки участка массивных раскопок — видите ленту следов, ведущая к тем грудам песка и грязи там? Выемки в песке глубоки, как будто те, кто сделал их, были тяжело загружены. Нет, я думаю, что Toт-Амон уже, возможно, был здесь.
Кто бы ни вскопал это, им требуется кое-что в том здании.
Конан опирался на локти. Сивитри дрожала, как будто сильно озябшая, несмотря на теплоту воздуха.
— Позволь нам надеяться, что он еще не нашел это. Конечно бог был похоронен глубоко, и Карантес сказал, что если мы достигли Медного Города до заката, мы могли бы помешать плану Toт-Амона. Белл! Смотри, сколько было вырыто. Если действительно древний бог внутри того строения, нам даже повезло, что те мужчины откопали это! Я не знаю, что мы сделали бы, если бы прибыли сюда первыми.
Конан пожал плечами.
— Как гласит поговорка старых замбуланских грабителей: «Лучшие из сокровищ похоронены на самой глубине». Я попытался бы вступить через ту медно-шпилевую башню. Если это здание было похоронено одной из песчаных бурь, которые накатывают на эти места так внезапно, внутренняя часть, возможно, не заполнена. Но крыша, действительно, кажется, имеет отверстия в… Кром! — он внезапно зашипел, глаза сузились.
— Что? — Сивитри поглядела на дюны вокруг них. — Что ты увидел? — Конечно это было работой Toт-Амона, — бормотал он, указывая пальцем на фигуры, растянувшиеся в тени отдаленной башни. — Смотри туда, на тех, кто лежит частично за пределами теней. Имеет значение то, что ты не увидишь — плоть и кровь.
