ветер Драконьих Гор засыпал меня снегом, будто это ледяной ветер в Запретных Залах хотел иссушить меня, пока во мне разгоралось пламя. Но я больше не противилась. Я была виновата.
– Бай Син.
Я повернулась к нему, но он не слышал. Будто меня и не существовало. Будто меня уже не существовало.
«Если ты умрешь раньше меня, я не прощу тебя ни в этой, ни в следующих жизнях».
Бай Син.
– Не в этой, но хоть в следующей жизни прости меня, – прошептала я и поднялась.
– Не прощу.
Я не могла требовать от него этого, и мне больше нечего было сказать. Мне оставалось только уйти. Но прежде чем я сделала хоть шаг, его пальцы стальным обручем сковали мое запястье. Я вздрогнула и обернулась – нет, его глаза не обещали простить.
– Кто сказал, что я позволю тебе умереть раньше меня? Ты не умрешь, и я не буду тебя прощать.
24
– Бай Син…
Он поднялся, все еще не выпуская моей руки. Его глаза смотрели холоднее обычного.
– Я же сказал тебе, я закончил.
– Бай Син. – Я попыталась выдернуть руку, но он не отпускал.
– Однажды ты сказала, что я единственный, кому ты веришь.
– Это правда.
– Правда? Тогда покажи мне техники Ворона.
Я отступила на шаг.
– Зачем?
– Ты правда хочешь умереть? – Он снова был на расстоянии выдоха от меня. Лед. Больше я не могла обманываться. Не лед, боль.
– Бай Син, я…
– Ответь. Ты хочешь оставить меня?
– Нет.
– И ты все равно хочешь снять печать?
– Да.
– Твой план плох, мы не будем следовать ему.
– Бай Син! Я не сказала тебе, потому что боялась этого.
– Чего?
– Что ты решишь…
– Что бы я ни решил, никто из нас не умрет.
Я хотела сказать: «Что ты решишь пожертвовать ради меня всем и собой».
Он сделал шаг ко мне и вдруг нежно коснулся моей щеки.
– Ты все еще не веришь мне? Чжу-эр…
– Я верю тебе.
– Тогда больше никогда не думай о смерти. Твоя жизнь принадлежит мне, ты забыла?
– Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.
– Я не буду. Верь мне.
Поверить ему. Мне был страшно поверить.
Но это все, что он просил. Нельзя оставлять сожаления любимым людям. Сожаления любви хуже яда. Юэ Гуан была права.
– Я верю тебе.
Пагода Равновесия впустила меня тихим холодом.
– Сюда.
Бай Син верил мне.
– Разве к ним может прикасаться кто-то, кроме Главы? – прошептала я, когда Священные свитки Лотоса легли вокруг меня мерцающим озером.
– А ты не касайся, читай.
Я медлила.
– Минчжу, читай.
Я и правда старалась не касаться их. Глава Бай был готов позабыть о правилах своего Учения. Ради меня.
Девять лепестков – девять печатей, что сдерживают девять огненных птиц. Как только меч Трехлапого Ворона срежет Цветок, силы меча Лотоса иссякнут, а меч, дарованный Сихэ, станет лишь безжизненным осколком.
Я посмотрела на Бай Сина.
– Тогда ничто не сможет остановить Воронов?
– Читай. Печать не снимется. Расцветет новый Лотос.
И правда. Бессмысленно. Вырастет новый Цветок. В свитках Пагоды Равновесия Вороны представали огненными призраками, жаждущими мести, готовыми вновь вознестись к брату-Солнцу и сжечь своим огнем Землю. Лотос был дарован Небесным Правителем, чтобы защитить мир.
Я читала быстрее, забыв, что не хотела касаться священных текстов. Когда я закончила, я не сразу поднялась – почувствовала, что мое тело слабеет.
– Теперь ты веришь мне?
Я кивнула.
– Ты все еще хочешь сорвать печать?
– Хочу.
– Тогда мы сделаем это. Вместе.
Я осторожно коснулась последнего свитка и заметила, что мои пальцы дрожат.
Равновесие. Потомки Лотоса были не в силах одолеть птиц, потомки Ворона были не в силах снять печать. Огненные призраки не потревожат Небеса и Землю, только людей сжигало их пламя. Только люди.
– Мы сделаем это.
На моих губах дрогнула улыбка.
Это и правда было нашей судьбой. Никто до нас бы не сумел. А после нас – столько бы столетий прошло, прежде чем звезды позволили бы потомку Лотоса и потомку Ворона сойтись вновь не кровавым ветром, а дуновением света? Лишь объединив техники этих мечей, человек мог снять печать и одолеть Воронов. Мечи, не направленные друг на друга, а объединенные. Наша судьба.
Я почувствовала, как меня накрывает слабость. Я и забыла, что силу Лотоса больше не сдерживает меч Трехлапого Ворона. Теперь Божественный Цветок вовсю источал свою энергию инь. Сегодня он подавлял меня гораздо сильнее. Но это больше не имело значения.
– Мы вместе срежем Цветок и выпустим птиц, а потом я убью их. Ты не коснешься детей Сихэ и не обратишься в пепел. – Бай Син поднял меня и заставил посмотреть ему в глаза.
– Сам убьешь их? Но…
– Ты передашь мне техники Воронов и свой меч, как только печать будет снята. Я сделаю это сам. Я смогу. Ты обещала верить мне.
– Бай Син!
Прежде чем я успела возразить, он подхватил меня на руки и понес прочь из Пагоды Равновесия.
– Сила Лотоса убьет тебя раньше, чем твоя собственная энергия обратит тебя в пепел.
– Бай Син, я не…
Но он не слушал.
Он все еще заботился обо мне. Будто я не лгала ему. Будто я не причиняла ему боли. Он не должен был прощать так быстро.
И снега Драконьих Гор, и ледяной ветер в Запретных Залах – я их выдержала. Я выдержала бы и холодное дыхание Божественного Лотоса. Я не была так хрупка. Но он не отпускал меня, будто я и правда могла рассыпаться, будто его руки могли спрятать меня, будто я и правда могла укрыться в его силе.
Он рассек барьер, не выпуская меня из объятий.
– Бай Син.
Он молча внес меня в свои покои и осторожно положил на постель.
– Бай Син.
– Спи.
Он вышел. Я не хотела, чтобы он уходил так. Пошатываясь, я поднялась, чтобы пойти за ним. Но в этот раз силы не возвращались так же быстро. Я слишком долго пробыла у Священного Озера. Я успела сделать только два шага и замерла.
Бай Син уже вернулся, держа в руках одеяло. Он смотрел на меня, но я не могла понять, что пряталось за его льдом. Все, о чем я думала в ту секунду, – «не уходи, пожалуйста, не уходи». Я сделала шаг к нему, и его руки подхватили мое ослабевшее тело.
– Чжу-эр, хватит.
Он вновь уложил меня и накрыл вторым одеялом.
– Спи.
– Бай Син, – холодными пальцами я вцепилась в его руку.
– Спи. Мы сделаем это, спи спокойно.
– Все это время ты читал свитки в Пагоде?
– Я сдержу свое обещание, но и ты должна сдержать свое. Твоя жизнь – моя.
– Почему ты не злишься на меня?
Я почувствовала, как он наклоняется ко мне и нежно касается моей щеки.
– Я буду злиться на тебя. Сильно. Но позже.
– Когда?
– Когда мы станем свободны и эта Гора перестанет пропитываться кровью. Тогда я буду злиться на тебя каждый день часами напролет, так что ты пожалеешь о том, что хотела оставить меня одного.
– И сколько дней ты будешь злиться?
– Дней? Еще лет сто.
– Я вымолю твое прощение раньше.
– Не получится.
Мне хотелось расплакаться от облегчения, но
