ее. Однажды он уже не смог спасти Юри, и его затошнило от воспоминаний, которые все еще остались в голове. Он часто к ним возвращался и до сих пор винил себя. Жил с этим, обещал себе и ей всегда быть рядом, защищать и никогда не оставлять в одиночестве.
Соно подошел к борту корабля и посмотрел вниз, оценив расстояние до воды.
– Надеюсь, вы умеете плавать, – сказал он.
Последний месяц осени в деревне на окраине Ньюри выдался очень холодным. Соседи семьи Мао уже готовили скот к зимовке, запасались едой и крупами, пряча их в небольших, обитых войлоком амбарах. Пифа, мачеха Юри, вязала из овечьей шерсти теплый свитер для Юстина и высокие носки на продажу. Отец колол дрова, а брат вырезал из красивых поленьев дудочки в виде птиц. Маленькой Юри тоже захотелось принести подарок Комей Ку, и, собрав нужные ингредиенты для паровых булочек, она отправилась на кухню.
Сегодня вся Араса праздновала Перерождение дракона. В этот день чиновники и аристократы приезжали в провинции с подарками от самого императора. Поэтому местные жители украшали дома, готовили ответные дары и письма с молитвами, которые чиновники увозили в главный храм Ньюри. Люди ждали вечера, вычищая главную дорогу, покрытую замерзшей грязью, ходили вдоль нее с горящими благовониями и привлекали добрых духов. Скоро к ним приедет карета, и они должны быть готовы к пышной встрече аристократов из столицы.
Прыгая по широким следам отца, оставленным на покрытой инеем земле, маленькая Юри торопилась к нему. Неся в руках горячий, замотанный в ткань мешочек, она хотела как можно скорее угостить папу и брата мясными пирожками, неумело приготовленными и неаккуратно слепленными, но ароматными и теплыми. Самое то, чтобы согреться. Хоть она и порезала палец острым ножом, пока измельчала зеленый лук, обожглась горячим паром, доставая тесто, рассыпала муку на пол и перепачкала почти всю посуду в доме, но главное – она делала это с любовью, надеясь порадовать родных и хоть как-то помочь им в делах по дому.
– Не беги, Юри, а то упадешь. Земля уже становится скользкой! – крикнул ей Юстин, который сидел на пеньке, вырезая маленьким ножиком дудочку.
– Ю, малышка, что ты нам такое несешь?
Увидев ее, папа широко заулыбался и присел на корточки, раскинув руки для объятий.
– Пирожки! Сама сделала!
– Сама? – Его тяжелая рука легла на ее растрепанные длинные волосы. – Ты так быстро взрослеешь…
– Потому что кушаю хорошо! Юстин сказал: «Чем больше ешь, тем больше становишься».
Отец с братом тихо засмеялись. Юри смотрела на их улыбки, и ей становилось теплее. Холод больше не кусал щеки и нос, а руки не хотелось прятать в карманах. Хотелось лишь обнять отца и уткнуться в его щетинистую щеку. От него всегда пахло хвоей и древесной стружкой. Ей казалось, что именно так должен пахнуть настоящий мужчина.
– Ну давай скорее свои пирожки, а то сейчас остынут.
Юстин взял из ее маленьких рук теплую ткань и, размотав ее, достал два пирожка, один из которых сразу запихнул в рот, а второй протянул отцу. Тот, приблизив к носу, понюхал его, да так громко, что Юри заулыбалась.
– Запах отличный. Проверим на вкус.
Внутри у Юриэль все сжалось. Она заволновалась: вдруг ее старания были зря. Только бы им понравилось. Только бы сказали, что вкусно. Отец откусил теплое тесто и медленно разжевал. Переглянулся с сыном. Юри не понимала их. Они будто общались без слов, пытаясь что-то скрыть от нее. От нетерпения затряслись руки; стоя будто на иголках, она хотела прыгать и громко кричать.
«Ну быстрее. Скажите уже хоть что-нибудь!»
– Очень вкусно, Ю! Ты такая молодец! Иди скорее, обниму.
– Мне тоже понравилось! Отлично готовишь, сестра.
Юри радостно подскочила и прыгнула в объятия отца, который чуть не упал на спину.
– Правда вкусно? Правда-правда?
– Да, малышка. Вкусно. В следующий раз получится еще лучше, я уверен.
– Я так рада!
Сердце было готово разорваться на части. Им понравилось, и теперь она будет готовить им всегда. Помогать и ждать похвалы.
– Агуми, скажи ей, чтоб перестала кричать. У меня болит голова.
Из-за угла дома вышла мачеха – она принесла пустое ведро для новых щепок. Отец сразу помрачнел и, похлопав Юри по спине, прошептал ей:
– Спасибо, Ю, теперь у меня появилось много сил, чтобы наколоть еще больше дров! Иди в дом и не мерзни.
– Она что-то приготовила?
Пифа остановила Юри и посмотрела на пирожок в руках Юстина. Он сразу протянул его матери.
– Святые… Надеюсь, ты не испачкала мне всю кухню? Я убирать за тобой не буду, Юриэль, – теперь Пифа обратилась к ней и, откусив пирожок, скривила лицо, выплюнув остатки. – Что за дрянь…
– Пифа…
Отец встал и, будто пытаясь защитить дочь, спрятал за собой.
– Что, Агуми? Хочешь сказать, что это вкусно? Да это есть невозможно! В мясе хрящи, от соли аж скулы сводит, тесто сырое. Продукты мне только испортила. Бесполезная девчонка. Одни беды от нее!
Недоеденный пирожок полетел на землю. Юри, не сумев сдержать обиду, заплакала.
– Посмотри на моего сына, Юриэль. И красив, и умен, и по дому помогает. – Пифа начала гладить Юстина по голове. – Хотела бы я, чтобы в моей семье был только один ребенок.
Мачеха взяла наполненное деревяшками ведро и зашла в дом, чтобы развести очаг, но спустя секунды громко закричала. Наверняка увидела рассыпанную по полу муку.
– Ю, сходи-ка собери цветов да кореньев для чая. Хорошо? – Он подтолкнул дочь в сторону чащи.
Кивнув отцу, она вытерла нос рукавом и убежала в мшистый лес, тянувшийся вдоль всей деревушки. Слезы жгли щеки, лицо царапали ветки, через которые Юри пробивалась, а сердце бешено стучало от обиды. Почему ее не любят? Почему не принимают? Она чувствовала себя лишней и ненужной. Брошенный ребенок, который мечтал о матери и ее руках, которые плели бы ей косы перед сном. Юри бежала, не видя дороги, но ноги не желали останавливаться. Ком в горле пытался вырваться из нее криком, но, сглатывая через боль, она неслась вперед, пока не выбежала к маленькому водопаду, бьющему из горы. Юри испугалась его шума и мороси, осевшей на ее раскрасневшихся щеках. Воздух тут был чистый и холодный, будто сами облака спустились на землю. Пламя, разгоревшееся в груди, сразу потухло. Юри стало легче, и, свалившись на увядшую траву, она посмотрела в небо.
– Мама, ты там? – все еще дрожащим голосом спросила она, но в ответ получила лишь молчание. – Надеюсь, святые заботятся о тебе. Ты только не болей и жди меня. Когда-нибудь мы встретимся там. Наверху.
– «Наверху»? – мужской голос напугал Юри.
Она вскочила с земли и сразу оглянулась, но никого так и не увидела.
– Кто вы? Вы… меня пугаете.
Юриэль искала глазами тропинку, приготовившись бежать обратно к семье.
– Я всего лишь странник, девочка. – Среди деревьев мелькнул силуэт. – Тебе не стоит сейчас возвращаться домой. В деревне может быть опасно.
– Я боюсь только вас, дядя.
– И шума водопада, не так ли?
Он действительно пугал. Но откуда… Откуда чужак знает об этом? Силуэт скользнул вдоль стволов деревьев и остановился у кустарника с кучей маленьких веток. На голове его Юри заметила странную соломенную треугольную шляпу, скрывавшую лицо. А широкие рукава хаори прятали длинную катану, красный наконечник которой торчал из-за его спины.
– А ты не такая, как другие дети. Сколько тебе лет?
– Шесть, дядя.
– Боишься меня, но отвечаешь на вопросы, – хмыкнул он и поправил головной убор.
– Зачем вы тут?
Страх Юри смешался с любопытством. Ей хотелось узнать больше, увидеть и услышать все тайны, которые скрывал этот человек.
– Сегодня в деревне праздник. К вам едут почетные гости и приближенные императора. Мы пришли, чтобы убить их, девочка.
– Убить? З… Зачем? – Юри медленно шагнула назад.
– А я думал, ты перестала меня бояться.
– Ваши слова страшнее вашей катаны.
Чужак усмехнулся, но не зло, а будто оценивающе и даже
