нельзя, позже нельзя, по очереди нельзя. Поняли?
– С первого раза, Эвон.
– Тогда начнем.
Эвон подошел к носу корабля и поднял бочку. Она была тяжелее, чем он думал. Кряхтя, дрожащими руками он поставил ее на самый край и, поймав на себе внимательный взгляд девушек, вновь им подмигнул.
Корабль подходил все ближе к причалу, и, когда лица смотрителей стали отчетливее, Эвон дал отмашку Далии и Юри, толкнув бочку вниз. Та ударилась о воду, крышка отвалилась, и мертвая рыба рассыпалась по поверхности воды. Смотрители, испугавшись неожиданного громкого звука, подпрыгнули на месте, устремив на корабль ружья.
– Случайно уронил. Тяжелая была, – крикнул Эвон, поднимая руки.
Смотрители крикнули ему в ответ, что он болван, а моряки недовольно запричитали. Травник развернулся и, не обнаружив на корабле беглянок, облегченно выдохнул. Хорошо сработали. Их прыжок в воду слился со звуком бочки. Эвон загордился своей идеей и подумал, что он наверняка один из самых умных людей и никто его в этом не переплюнет. Он подошел к борту, где секунды назад стояли Юри и Далия, и посмотрел в черную, будто ночное небо, воду. Еле заметные фигуры тихо плыли рядом с кораблем. Эвон надеялся, что Юри не соврала и они действительно вернутся за ним.
Тем временем матросы уже спустили трап, который с грохотом упал на причал. Смотрители поднимались, выискивая глазами тех, чьи лица и имена значились в разыскных листовках. Эвону казалось, что раньше эти люди носили одежду синего цвета, но сейчас они были во всем черном. Словно сама тьма окутала Фран. Неужто это дело рук Юстина? Если да, то у него явно отсутствует вкус.
– Добро пожаловать в Эверок. С какой целью прибыли к нам?
Пока один из смотрителей общался с командой, другие бесцеремонно рыскали по бочкам, а третьи, спустившись в трюм, видимо, осматривали каюты.
– Да вот, вернулись домой. Мы с сыновьями путешествовали, – ответил Паунд.
– Корабль ваш? Команда?
– Да, работают на меня.
– Тогда все по очереди называйте свои имена, из какого вы рода, страны и как долго собираетесь оставаться во Фране.
Капитан начал первый, он же представил глухонемого матроса. Другие судорожно доставали помятые бумажки и показывали их смотрителю. Лорд Паунд был напуган. Он бегал глазами по кораблю, изредка останавливая взгляд на Эвоне и Ресее. Видимо, боялся, что из трюма сейчас выведут Берка.
– Теперь ваш лист жизни [4], – смотритель обратился к Эвону.
– Я… А я потерял его на Схиале. Меня там обокрали, и вот я вернулся домой, чтобы сделать новый.
На самом деле его лист лежал в дубовом сундуке отца вместе с другими важными свитками. Эвон так и не смог украсть его, да и решил, что все к лучшему. Счел это шансом начать жизнь заново, забыв о прошлом и шагнув в светлое будущее.
Смотритель прищурился, оглядывая Эвона. Его рука медленно потянулась к револьверу, торчавшему из кобуры на поясе.
– Ребята, осмотрите этого блондина. У него нет листа.
Один из них подошел к Эвону и, хлопая тяжелыми руками по его карманам, стал что-то искать. Смотритель крутил его, изучал лицо и, когда ничего не нашел, наклонился к уху.
– Готовь три тысячи юн, и тогда мы подумаем, забирать тебя в темницу или нет.
– Темницу?!
От страха зазвенело в ушах, колени предательски подкосились. В темницу Эвону точно нельзя.
– Ты нарушил закон, потеряв лист. Пока тебе не сделают новый, ты будешь сидеть в темнице Дома рождения – это может затянуться надолго. Пока найдут твои свитки и свитки родителей, пройдут недели, если не месяцы. А дашь нам три тысячи юн, мы закроем на это глаза.
Эвон зашипел. Уходя из борделя, он забрал деньги, которые долго и усердно откладывал, что давалось ему с трудом: получая каждый месяц новый мешок юн, он хотел потратить его как можно скорее. Купить одежду, украшения или вкусные арасийские сладости. С этим необузданным желанием было сложно жить, но все-таки, заставляя себя откладывать монеты в мешок под кроватью, Эвон смог что-то накопить. Он хотел потратиться на лошадей и теплую одежду, но, похоже, их путешествие затянется, и до Рэкенских гор придется идти пешком.
– Мои юны лежат в каюте, – сквозь сжатые зубы процедил он.
– Значит, поторопись и скорее принеси их сюда.
Стоило Эвону развернуться, как он врезался в спину лорда Паунда, тот медленно отходил назад с поднятыми руками. Приглядевшись, Эвон увидел дуло ружья, направленное прямо на мужчину.
– Так это ты тот самый лорд с безумным сынком, который перерезал полдеревни?
– С чего ты взял? – Главный смотритель подошел ближе.
– Так это… В листе написано.
Паунд напряженно улыбнулся и пожал плечами. А Эвон сделал несколько шагов назад.
– Где ты скрывался все это время? Твоего сына ищет суд!
– Я заплачу вам. Каждому. Только не трогайте нас.
«Незримый, во что я вляпался?»
Мысли Эвона сбились в кучу. Казалось, что помочь сейчас может только он, но ноги не слушались, а рот не открывался, поэтому он лишь молча наблюдал.
– Нам заплатят гораздо больше, если мы приведем твоего сына на суд. Где он, кстати? Прячешь его в трюме?
– Нет! Нет… Я заплачу вам. Много! Забирайте все мои деньги!
– Отец! – голос Ресея разорвал накаляющуюся атмосферу, уже готовую заискриться. – Нам пора сдаться. Сколько можно бегать?
– Замолчи! Мы спасем его! Теперь у нас есть рецепты настоек. Ему станет лучше, и он больше никого не тронет.
– Хватит болтать! – крикнул смотритель с ружьем.
– А вот и дурачок.
Два мужчины ростом ниже Берка вывели его на палубу. Он не сопротивлялся, видимо, все еще плохо чувствуя себя после качки.
– Смотри, какой страшнющий.
– Во уродец. Ха-ха-ха, – заливались смехом смотрители. – И так косой, да еще и со шрамами.
– Прекратите оскорблять моего сына!
– Вы-то вроде ничего, сын ваш младший тоже, так этот чего родился таким убогим? В кого пошел? В мамашу, что ль?
Эвон понял: «Сейчас что-то будет. Что-то очень плохое». В спор встревать не хотелось, хотелось лишь уйти отсюда поскорее. Смотритель, пославший его за юнами, уже забыл о нем и сам с удовольствием разглядывал Берка, словно диковинное чудище из цирка на Схиале. Эвон медленно, стараясь не издать ни звука, зашагал к трапу. Он пытался не привлекать к себе внимания и надеялся сбежать до того, как начнется драка. А она точно начнется. Паунд вздыбился не на шутку, когда один из смотрителей ударил Берка по лицу.
– Оставьте моего мальчика! Ресей, останови их!
– Мы забираем вас на суд, лорд. – Криво улыбнувшись, смотритель обратился к другим: – Взять их и заковать в цепи.
Лицо Паунда покраснело. Он посмотрел на Эвона с безнадегой и мольбой в глазах, будто извиняясь.
– Вы ищете принцессу? Не так ли?
«Незримый…» – Сердце Эвона остановилось.
– Что ты сказал, старик? – смотритель рассмеялся, но, увидев серьезное лицо Паунда, переспросил: – Принцесса?
– Я знаю, где она, но скажу, только если отпустите мою семью.
– С чего вдруг мы должны тебе верить?
Ресей понял намерения отца и, мотая головой, шепотом попросил остановиться. Эвон шел к трапу. Он готовился бежать и глазами выискивал дорогу, которая уведет его подальше от корабля.
– Говори, старик! – Главный смотритель был нетерпелив.
– Они были на моем корабле. Все те, кого вы ищете. Я слышал их разговоры и знаю, куда они направляются.
Смотритель оглядел отряд и, свернув листы жизни, сунул их в мешок, висящий на поясе. Видимо, решил перестраховаться и взять с собой то, без чего преступники не смогли бы сбежать.
– Отпустите сыновей! – скомандовал старший. – Где принцесса? – На этот раз он смотрел на испуганного лорда.
– Спрыгнула с корабля.
Ресей громко и разочарованно вздохнул, а Берк, испугавшись, спрятался за спину отца.
– Все за мной. Будем искать беглецов на берегу. – Отряд сорвался с места и убежал по трапу на пристань. – А ты, Гуди, останься тут и не спускай с них глаз.
Низкорослый смотритель, кивнув, принял приказ и наставил ружье на Паунда.
– А еще я знаю, где сбежавший принц Севера и младший сын Олафура Скаля. Отдайте листы жизни, тогда я
