меня остановить. Мне стоит лишь чуть наклонить голову, и мы вновь соединимся. Вот только на этот раз наше единение будет гораздо полнее, гораздо насыщеннее. Потому что на этот раз я буду знать, что целую именно Фэрейн.
Фэрейн.
Фэрейн.
Внезапно в передней поднимается суматоха.
– С дороги, с дороги! – лает знакомый голос. – Если королю угодно отрывать меня от важной работы, то неплохо бы меня и пропустить.
Я отталкиваюсь от кровати, встаю, отхожу на несколько шагов. Боги, да что на меня нашло? Может, я и в самом деле околдован? Я поспешно приглаживаю волосы пальцами, придаю лицу спокойное выражение и поворачиваюсь. Дверь открывается. Мадам Ар входит в комнату, держа в одной руке свою лекарскую сумку. Она бросает на меня убийственный взгляд.
– Ну, Фор? Что такое срочное случилось, что ты заставляешь бедную старушку нестись через весь дворец по первому твоему зову?
Я хочу съязвить, но прикусываю язык. Ар, разумеется, стара, но при взгляде на нее этого не скажешь. Ее плотно сбитое тело трольда с легкостью несет груз нескольких веков. Она одна из тех немногих в этом дворце, кто осмеливается обращаться ко мне по имени, разрешали ей то или нет.
– Мне нужно, чтобы вы взглянули на нее, – говорю я и указываю рукой на фигуру на кровати. – Что-то не так. Не знаю что.
– А! – Глаза Ар внезапно загораются. Ее лицо сморщивается в неожиданно радостной улыбке. – Я и забыла! Твоя новая невеста – человек! Как интересно.
– Она мне не невеста, – рычу я.
Старая целительница меня игнорирует, отставляет сумку в сторону и принимается за тщательный осмотр принцессы, что-то бормоча в процессе. Я держусь рядом, пока наконец Ар не бросает в мою сторону убийственный взгляд.
– Ты стоишь над душой, – рявкает она и взмахивает одной рукой, отгоняя меня. – Это отвлекает. Пошел прочь! Я тебе сообщу, когда можно будет вернуться.
Я раскрываю рот, чтобы возмутиться, чтобы напомнить ей, что я король. Но не то чтобы Ар обратила на это внимание.
Вместо того я выхожу из комнаты и секунду стою в передней, странным образом сбитый с толку и неуверенный. Я закрываю глаза, прислоняюсь спиной к двери. Покинуть Фэрейн – это как оставить позади и свет, и воздух. Грудь как-то странно сдавило, мне неуютно и тяжело сделать полный вдох.
– Ваше Величество?
Я поднимаю глаза. У двери стоит Хэйл. Вида ее вытянувшегося лица достаточно, чтобы я выпрямился.
– Ну? – требую я.
Она проворно отдает честь, лицо ее сурово.
– Мы нашли лорда Рата.
– Рата? – повторяю я, сбитый с толку. Лорд Рат – мой министр традиций, самый скользкий угорь, которого когда-либо облачали в министерскую мантию. Каким образом он связан с недавними событиями, я не понимаю.
Хэйл переступает с ноги на ногу.
– Когда его нашли, он лежал без сознания неподалеку от тюремных камер, одетый в плащ с капюшоном. – Она делает паузу, а затем поднимает какой-то предмет. – При нем было это.
Это нож. Небольшой кинжал с рукояткой, вырезанной в форме головы дракона. Лезвие клинка щеголяет красным пятном.
Я смотрю на это пятно.
Затем в моей груди взрывается ярость.
– Где он? – требую я, мой голос – едва подавляемый рев.
– В своих покоях, Ваше Величество. Мы решили, что будет лучше, если…
Я не хочу слышать продолжение, вместо того протискиваюсь мимо Хэйл, выхожу в коридор и несусь прочь от королевского крыла. Я не останавливаюсь, пока не добираюсь до той части дворца, где в роскошных апартаментах живут мои министры. Хоть мы и проходим мимо кого-то, лиц я не вижу, голосов не слышу. Мой разум настроился на одну-единственную цель, которая ведет меня прямиком к двери Рата.
Засов не поддается, когда я кладу на него руку. Одним яростным рывком я ломаю замок и широко распахиваю дверь. Жена Рата и его домочадцы собрались в передней. Леди Рат вскрикивает при виде меня и падает в обморок кому-то на руки. Я ее игнорирую, я игнорирую их всех. Не останавливаясь, я прохожу между ними и врываюсь в спальню Рата. Он лежит на кровати, его кожа бела, как полированный мрамор. Его глаза открыты, но ничего не видят. Я бы решил, что он мертв, если бы не его судорожно вздымающаяся и опускающаяся грудь.
Хэйл появляется рядом со мной. Она подается вперед, будто хочет схватить меня за руку, но одергивает себя. Часть меня хочет, чтобы она это сделала. Часть меня подозревает, что меня придется удерживать, чтобы я не сотворил что-то непоправимо кошмарное. Красная пелена застит мой взор. Я смаргиваю ее, делаю глубокий, успокаивающий вдох.
Затем я шагаю к кровати, встаю над своим министром.
– Зачем ты это сделал? – требую я, мой голос холоден, как пещера. – Зачем ты пытался ее убить?
Он таращится в потолок. Его губы шевелятся. Открываются. Закрываются. Его веки трепещут, но так и не моргают.
– Отвечай, Рат, – рычу я. – Отвечай, иначе, Глубокой Тьмой клянусь, я…
– Ваше Величество! Пожалуйста!
Крик у меня под ухом приводит меня в чувство. Я оборачиваюсь и вижу Йока, брата Хэйл, схватившего меня за руку. Хэйл стоит по другую сторону от меня, ее сильные руки вцепились в мое плечо. Поглядев вниз, я обнаруживаю, что сжимаю горло Рата. Его глаза вылезают из орбит, а толстый и фиолетовый язык торчит между зубами.
Ахнув, я отпускаю его. Йок и Хэйл оттаскивают меня назад. Я обмякаю в их руках. Боги небесные и подземные, что на меня нашло? В одно мгновение я стоял там, говорил с этим мужчиной, а в следующее… не помню.
– Отпустите меня! – кричу я. – Немедленно, идиоты!
– Вам нельзя его убивать, Ваше Величество, – говорит Хэйл, ее рука все еще крепко держит мое плечо. – Даже вы не превыше закона.
Я резко поворачиваюсь, смотрю ей в глаза.
– Отпусти меня, капитан. Ты меня и так уже подвела.
Мои слова бьют по Хэйл, как кулаки. Она отпускает меня и пятится.
– Мы должны допросить его, Ваше Величество, – говорит она, подтянувшись. – Нам нужно узнать, что он пытался сделать. Если бы он хотел просто убить принцессу, то подослал бы кого-нибудь.
Я киваю. Воздух в легких твердый и тяжелый. Я не могу заставить себя вновь посмотреть на пострадавшего лорда из страха, что меня снова охватит убийственная ярость. Я запускаю пальцы в волосы, убираю их с лица.
– Ты права. Здесь что-то большее. Пусть его как можно скорее перенесут в лазарет мадам Ар. Поставь вокруг него стражу. Только твоих лучших людей, капитан. Никого не подпускать. Я хочу, чтобы он был жив, понятно?
