class="p1">– Для пустыни маловато, – сказал наконец Чэнь Ло.
– Значит, ещё пустошь, – заключил Сяоцинь. – И что, мы каждый раз будем так останавливаться? Только время зря теряем…
– Если им так спокойнее, – пожал плечами Чэнь Ло.
Но сам он слабо представлял, как можно успокоиться, глядя на оскаленный лошадиный череп.
89
Нагромождение недоразумений
Ещё через несколько часов и встреченных обо пустоши наконец-то стали походить на пустыню: песка стало больше, лошади тяжело переставляли копыта, завязая в нём, и фыркали. Людям тоже стало труднее идти. Погонщики были к такому привычны, а вот Чэнь Ло волочил увязающие в песке ноги, пока не приноровился и не подстроился к движению песков. Полагая, что Сяоциню придётся несладко, он собирался предложить ему сесть в повозку, но кипучей энергии мальчишки можно было только позавидовать. Он носился, как пчелой ужаленный, всё-то ему было интересно. На редкие растения, попадающиеся по дороге, он тоже отвлекался, и Чэнь Ло, ругаясь, вынужден был притаскивать его за шиворот обратно к каравану. Занятый этим, он едва замечал попутчиков.
Чиновник ехал верхом и всю дорогу ссорился с сыном. Тот был из тех молодых господ, чьи пальцы не только воды не знали, но даже и в носу не ковырялись, и так и норовил ехать впереди, рядом с верховыми погонщиками, которые его явно интересовали больше отцовских наставлений.
– Сю Дуань! – рявкнул чиновник, исчерпав аргументы, и сделал это так громко, что все на них посмотрели, даже Чэнь Ло, который был в этот момент страшно занят попыткой отобрать у Сяоциня какую-то многоногую тварь, которой не посчастливилось попасться мальчишке на глаза.
Сын чиновника и ухом не повёл, а вот занавески в повозке шелохнулись, раздвинулись немного, и кто-то глянул на происходящее одним глазком. Чья-то рука тут же задёрнула занавеску, но спустя немного времени занавески вновь шелохнулись и уже несколько глаз приникли к щели, вот только глядели они не на ссору, а на Чэнь Ло, который шёл как раз по эту сторону повозки.
Чэнь Ло этого не видел, а вот чиновник заметил и, рассердившись ещё больше, придержал лошадь, чтобы повозка его нагнала, и рукоятью кнута ударил плашмя по занавеске. Послышались женские визги, занавеска опустилась. Чиновник удовлетворённо кивнул, но стоило ему отъехать – занавески вновь шелохнулись и раздвинулись, чтобы глаза могли удовлетворить любопытство.
Чиновник побагровел от гнева, дёрнул поводья и остановил лошадь так, чтобы преградить Чэнь Ло путь. Тот с искренним недоумением поднял на него глаза и слушал, как чиновник выбранил его за то, что он обольщает чужих жён. На этот раз дёрнувшуюся занавеску повозки Чэнь Ло заметил и сообразил, что произошло: жёны и наложницы чиновника подглядывали за ним из повозки, потому что он хорош собой, на него нельзя не заглядеться, да и по сравнению с чиновником даже Ято за писаного красавца сойдёт, так что женщин можно понять… Чэнь Ло досадливо мотнул головой: мысли завели его не туда.
– Я на чужих женщин не гляжу, – сказал Чэнь Ло, беря Сяоциня за шиворот и выставляя перед собой, – мне и вот этого хватает.
Он имел в виду, что приглядывать за мальчишкой – та ещё работёнка. Чиновник отчего-то покривился, сплюнул на землю, но отъехал явно успокоенный, и за занавесками перестали шуршать, зато зашушукались. Сын чиновника, наоборот, отчего-то заинтересовался Чэнь Ло и попытался привлечь его внимание и заговорить с ним. Ято хохотнул, но во взгляде его мелькнуло пренебрежение.
– Да что с ними такое? – недовольно сказал Чэнь Ло.
– Наш Сю Дуань решил, что ты Дуань Сю [59], – ответил Ято.
– Что? – не понял Чэнь Ло, но после минуты размышлений вспыхнул и гневно воззрился на наёмника: – Что?!
– Так ты с ним… – кивком указал на Сяоциня Ято.
– Нет! – разгневанно рявкнул Чэнь Ло.
– Странно, – удивился Ято, – а сказал так, что…
Чэнь Ло понял, что его слова приняли за недвусмысленный намёк, но признаваться в том, что допустил оплошность случайно, было ниже его достоинства, поэтому он буркнул:
– Уж лучше пусть думают, что я отрезаю чужие рукава, чем обольщаю чужих жён, тогда не проснусь на стоянке с выпущенными кишками. Ты видел, как этот чиновник на меня глянул?
– А, вот как… – казалось, с разочарованием протянул Ято. – Но что ты будешь с этим Дуань Сю делать?
– Ничего. Игнорировать, – решительно сказал Чэнь Ло.
Когда свечерело, караван остановился. Гао Сян объяснил тем, кто шёл с ними впервые, что по ночам в пустыне опасно: можно сбиться с пути и замёрзнуть насмерть, бывало такое с неопытными путниками.
– А по звёздам идти? – спросил Сяоцинь.
Караванщик покачал головой:
– Кто знает, какие звёзды настоящие, а какие – мираж?
Люди устали за день, поэтому нисколько не возражали. Повозки расположили полукругом, внутри полукольца зажгли костры. Чэнь Ло, Сяоцинь и Ято сели у одного из костров, вернее, наёмник к ним без спросу присоседился.
Сю Дуань, как и предрекал Ято, крутился поблизости, но Чэнь Ло на него даже не глядел, и сын чиновника с разочарованным видом отошёл, но скоро утешился – сговорился с одним из погонщиков и скрылся в крайней повозке. Вскоре оттуда стали доноситься такие разнузданные звуки, что Чэнь Ло тут же закрыл Сяоциню ладонями уши.
– Ты что? – возмутился мальчишка.
– Рано тебе ещё такое слушать, – отрезал Чэнь Ло.
Сяоцинь всё-таки извернулся и сбросил руки Чэнь Ло, но и нескольких секунд хватило, чтобы он залился краской и… полез зажимать уши Чэнь Ло.
– Я взрослый, – возразил Чэнь Ло, – мне не привыкать.
– Никому такое слушать нельзя! – взвился Сяоцинь, и какое-то время они занимались тем, что пытались зажать друг другу уши.
Ято, глядя на них, похохатывал:
– Странная же вы парочка!.. Не скажи ты, я бы подумал…
– Эй! – грозно оборвал его Чэнь Ло.
Чиновник, тоже услышавший, что творится в повозке, подсел к костру и сначала выбранился, а потом принялся изливать душу, жалуясь на непутёвого сына, который только и делает, что развратничает с юйтао [60].
– И что с вами не так? – риторически вопросил он, поглядев при этом на Чэнь Ло.
Сяоцинь едва воздухом не подавился, когда сообразил, в чём чиновник подозревает Чэнь Ло, и раскрыл было рот, чтобы опровергнуть столь возмутительное заявление, но Чэнь Ло зажал ему рот и не дал сказать ни слова.
В повозке между тем затихло, сын чиновника вылез оттуда, оправляя одежду, и с утомлённым видом прошествовал мимо костра, не забыв, однако же, бросить на Чэнь Ло томный взгляд. Чиновник вскочил и бросился вслед за сыном, осыпая его упрёками и бранью. И только тогда Чэнь Ло убрал руку от лица Сяоциня.
– Почему ты смолчал?! – вызверился Сяоцинь. – Он же теперь про тебя такие мерзости думает!
– Не про одного меня, – заметил Чэнь Ло, посмеиваясь.
Сяоцинь выгнул бровь, а потом, сообразив, что к чему, покраснел и так выругался, что Ято даже присвистнул с уважением.
– В ругани твой сяоди знает толк, – сказал наёмник Чэнь Ло. – Но вы так это отрицаете, что невольно подумаешь…
Чэнь Ло скрипнул зубами:
– Сяоцинь – мой названый брат, – и повторил уже неоднократно рассказанную разным людям историю.
– А чем он тебя накормил? – сощурился Ято, когда мальчишка, спохватившись, сунул в губы Чэнь Ло рубиновую пилюлю.
– Я был отравлен, –
