всё чувствует, только боится спросить напрямую. Ей, как и мне, легче притворяться, что ты всё ещё где-то рядом. Даже не знаю, что я буду делать, если она всё-таки спросит, когда папа вернётся, — Кира тяжело вздохнула и вдруг судорожно вцепилась пальцами в холодный камень пирамидки. — Ты ведь вернёшься ко мне, — в её голосе было гораздо больше просительных интонаций, нежели уверенности. — Я могу ждать очень долго, правда, я научилась за три года. Ты только не забудь дорогу домой.
— Я никогда тебя не покидал, — раздался над её головой печальный и до боли знакомый голос, — я был рядом, даже когда ты меня не видела.
— Вот я и спятила, — мелькнула в голове Киры тоскливая мысль, — наконец-то.
В следующий момент мир словно взорвался, сильные и нежные руки подняли её в воздух, а тёплые губы принялись покрывать поцелуями её лицо. Вообще-то, Семён не планировал так сразу набрасываться на растерявшуюся от неожиданности женщину, он отдавал себе отчёт в том, что она может испугаться того, кто три года назад целился в неё из пистолета. По идее, Кире вообще следовало бы бежать от своего бывшего мужа, как от лесного пожара, ведь Рис наверняка рассказал ей, куда тот направился из Алата. Элементарная логика подсказывала, что Семёну следовало бы проявить тактичность и для начала хотя бы постараться заверить Киру, что ей ничего не грозит. Увы, стоило ему только коснуться её прохладной кожи, как его тело принялось действовать само по себе без участия сознания хозяина.
Впрочем, запланированные и злостно проигнорированные бессмертным меры предосторожности оказались лишними, эти руки и эти губы Кира узнала бы даже в аду. Если в первую секунду у неё и возникли какие-то сторонние мысли, вроде сомнений в идентичности напавшего на неё мужчины, то вскоре от них не осталось и следа, они просто растворились без остатка в блаженстве ничем не замутнённого счастья. Наверное, счастье — это такой универсальный растворитель, который не даёт шанса сомнениям и страхам поселиться в наших душах. Оно заполняет собой сразу всё пространство, и этим мелким пакостникам просто не остаётся ни одного тёмного уголка, чтобы в нём притаиться.
В тот момент Кире было плевать и на установки подчинения, которые запросто могли превратить любимого человека в робота-убийцу, и даже на то, что где-то в его теле может прятаться мерзкий иномирный монстр. За тот короткий миг счастья ей не жалко было заплатить любую цену, и собственная жизнь вовсе не казалась ей чрезмерной платой. А монстр, что ж, пусть смотрит, если ему интересно. Губы мужчины и женщины встретились, и внешний мир послушно исчез. Они словно вернулись в ту ночь, когда морской прибой и странная грустная мелодия заворожили двух случайных прохожих и, подобно волшебному золотому ключику, отворили для них дверцу в вечность.
Высокая шелковистая трава оказалась достойным заменителем солёных морских волн, распахнув свои гостеприимные объятья их разгорячённым телам. Бабочки поначалу прыснули во все стороны, испугавшись стремительных движений и страстных объятий этих странных двуногих, но вскоре вернулись и снова принялись кружить над ними, с любопытством наблюдая удивительный танец двух сплетённых тел. Долина, три года служившая кладбищем, внезапно превратилась в зачарованный мир, где с лёгкостью осуществлялись все мечты, и уже нечего было желать. И неважно, что обещанная вечность продлилась совсем недолго и закончилось так трагично, в то мгновение им казалось, что всё только начинается и уже никогда не закончится.
Сколько раз Кира вспоминала их первую встречу, безмолвный танец на приморской набережной, безумный секс под звёздами среди ласковых волн, а потом нежные объятья на тёплом песке. Она даже специально трансгрессировала в приморский городок после того, как Семён ушёл из её жизни, чтобы помечтать о прошлом, уединившись на ночном пляже. Но оказалось, что море было ни при чём, и звёзды не играли никакой роли, это был всего лишь никому не нужный антураж. Даже их с Семёном тела были вторичны, они были лишь материальной оболочкой их душ, которые в этот момент соединились в единую и к тому же абсолютно счастливую сущность. И уже не было ни времени, ни пространства, лишь ощущение чуда, которое внезапно стало реальностью.
Белая как снег бабочка нахально приземлилась Кире прямо на нос и принялась очень щекотно перебирать своими тонкими ножками. Женщина чихнула, и громкий звук вывел наконец из транса двух заблудившихся в вечности странников. И тут на них напало прямо-таки непреодолимое желание говорить, поделиться своими мыслями, рассказать друг другу всё, что наполняло их жизнь, пока они были вынуждены жить в разлуке. Это было похоже на какое-то коварное колдовство, или просто аромат луговых цветов действовал как сыворотка правды. Впрочем, тогда, в их первую встречу случилось очень похожая история, эта странная болтливость заставила их провести за столиком приморского кафе всё утро до обеда, потому что они никак не могли наговориться.
— Я пыталась тебя отыскать, — Кира приподнялась на локтях и заглянула в глаза вернувшемуся из небытия мужчине, — но у меня ничего не вышло, тебя словно не было, только чёрная пустота.
— Прости, малыш, — Семён смущённо улыбнулся, — это случилось не по моей воле. Ты, наверное, решила, что Магистр развоплотил моё сознание?
— Они же не люди, — в глазах Киры промелькнуло отражение того ужаса, который она испытала, когда оказалась в страшном ничто, — от этих уродов всего можно было ожидать.
— Нет, развоплотить человеческое сознание Магистрам не под силу, — Семён успокаивающе погладил расстроенную женщину по щеке, — для этого у них имеется специальная машинка, называется снук. Медина просто на какое-то время меня изолировал, вот ты и не смогла меня найти. Знаешь, эти существа вообще не настолько могущественны, как мы думали.
— Так ты его прогнал из своего сознания, — сделала поспешный вывод Кира. — А я знала, что какому-то иномирному уроду с тобой не справиться, — похвасталась она, — я Рису так и сказала.
— Вообще-то, совсем избавиться от этого гадёныша мне пока не удалось, — Семён недовольно скривился, — но ты не бойся, сейчас его здесь нет, — тут же принялся успокаивать всполошившуюся женщину носитель Магистра. — Медина кое-что для меня сделал, и теперь за мной должок. Но как только я расплачусь, он от меня отстанет.
— Зачем ты вообще вернулся в Орден? — посетовала Кира. — Разве ты не понимал, что это за организация?
— Не понимал, — беглец сокрушённо опустил голову. — Не суди меня, пожалуйста, Кирюш, ведь Орден был для меня смыслом существования, пока я ни стал отступником. А тут вдруг судьба дала отступнику второй шанс, вот я и повёлся. Наверное, если б Медину ни
