Дождь, кстати, почти утих, и где-то там, вдали, в той стороне, где должен находиться «Иоахим Габстел», на полнеба раскинулась радуга. Помню, в детстве, еще совсем мальчишками, мы пытались найти то место, где ее дуга упирается в землю. Ведь именно там обязательно должен быть потайной ход в руины Древних, где так много всяческих сокровищ!
Вот, например, как это сокровище. Подобрав с пола трубу, я снял шейный платок, собираясь протереть им линзы. Платок выглядел так, как будто нашел я его утопленным в грязь колесом проехавшей по нему телеги. Собрался уже выбросить в дыру, но передумал: для веревки пригодится любой лоскут.
Я повертел трубу в руках, затем решительно приставил к глазам. Ничего — через нее был виден только смутный свет.
Отчаиваться мне и в голову не приходило. Заставить работать любую из чудесных вещей, доставшихся нам в наследство от Древних относительно несложно. В подавляющем большинстве случаев нужно сжать ее в определенном месте. Или провести по ней ладонью. Иногда просто встряхнуть. И уж совсем редко, как, например, в фонарях, необходимо провернуть корпус в разные стороны.
Для начал я трубу потряс. Ничего. Затем провел по ней ладонью. Сначала плавно и едва касаясь, затем резко и с силой. Есть!
Внутри трубы что-то едва слышно щелкнуло, и горизонт резко приблизился. Не скрывай «Иоахима Габстела» джунгли, непременно я смог бы рассмотреть его во всех мельчайших подробностях. Провёл ладонью назад, и горизонт стремительно от меня уплыл. Забавы ради я навел трубу на ближайший ствол дерева, поводил туда-сюда ладонью, настраивая, и некоторое время любовался снующими вверх-вниз по нему муравьями. Надо же! Оказывается, глаза у них
состоят из множества шестиугольников, и очень напоминают купол, покрывающий эту башню.
Настроение стремительно подскочило вверх: ради обладания такой штукой, можно было и поголодать несколько дней. А если еще попробовать… а вдруг!..
Зажав трубу в обеих руках, я провернул ее так, как обычно делал с фонарем, ушедшим сейчас вместе с Тлисором в пещеру. И снова щелкнуло, но на это раз громче. Ну-ка, ну-ка!
Став спиной к дыре, почти прикрыв ее спиной, снова поднес трубу к глазам. Провел по ней ладонью, едва не взвыл от радости, и уселся на пол там, где стоял, не забывая при этом глупо улыбаться. Такие трубы попадаются настолько редко, что очень многие даже считают — это легенда. Суть в том, что с помощью такой трубы можно видеть даже в темноте.
«Заодно уж и занятие себе нашел, — подумал я, не переставая улыбаться. — Осмотрю все здесь хорошенько. И время убью, и, глядишь, и найду что-нибудь ценное. С такой трубой это несложно».
Где-то там, за стеной башни, сквозь дыру в ней, донесся негромкий стук камня. Высунувшись до половины, я повернул голову навлево, туда, где башня вплотную примыкала к скале. И встретился взглядом с чируком, оказавшимся от меня на расстоянии вытянутой руки.
Оба мы вздрогнули от неожиданности, я отпрянул, умудрившись удариться затылком об нависающий над головой камень, а чирук забалансировал на узком каменном карнизе, как оказалось, идущем к почти самому лазу.
Будь у меня в руках сабля — легкий укол, и все, он упал бы вниз. Но не оказалось ее под рукой, она осталась где-то там, в темноте, сзади. Не до сабли мне было, всему поглощённому чудесной зрительной трубой Древних. Почему-то в тот момент мне вспомнились слова Аделарда о том, что неприятности приходят именно тогда, когда меньше всего их ждешь. Обдирая плечо о камень, я рванулся внутрь, лихорадочно пытаясь вспомнить: где же я мог ее оставить?
За спиной слышалось громкое пыхтение чирука, на миг загородившего собой свет, пробивающийся извне в дыру. Самым правильным было бы встретить его у самой дыры, сейчас, когда я имею преимущество, но он вооружен мачете, и против него у меня попросту нет шансов. Но какой он отважный, а вдруг нас здесь много?
Я метнулся в темноту, зацепил саблю ногой прокатившуюся по каменному полу, и выдавшую себя металлическим звоном. Подхватил ее, и бросился назад, чтобы встретиться с чируком, когда в дыре показалась еще одна голова. И снова я метнулся назад, в спасительную темноту, потому что с двумя мне уж точно не справиться. И едва не взвыл, когда увидел показавшегося в дыре третьего дикаря.
«Сколько их там всего? И какие они все же смелые, до безрассудства. Действительно, им ведь не известно, сколько нас здесь? Недаром Габстел рассказывал, что чируки, такие они и есть — скорее умрут, чем позволят обвинить себя в трусости. Надо было встречать первого у дыры, ну и что с того, что я остался без сабли? Труба Древних очень крепкая штука, удары по голове выдержала бы точно. Да и не жаль ее, когда разговор идет о собственной жизни. И что делать теперь? Броситься, спасаясь от них, вниз?» — лихорадочно размышлял я.
Я успею скрыться, тем более с такой чудесной штукой, позволяющей видеть в полной мгле. И там, в узкой щели у лестницы, смогу задержать чируков до подхода своих. Но ведь равно и обратное: им ничего не стоит не позволить нам подняться наверх, на последний ярус башни. И что тогда? Тогда мы опять окажемся в западне. И удастся ли ещё раз Тлисору услышать то, что кроме него не смог услышать? А если даже и получится, сможет ли он повторить? Очень сомневаюсь, даже если мы все вместе бросимся ему помогать?
А эта троица, кто она? Часть ли отряда чируков, или это люди, выставленные наверху, на скале, чтобы наблюдать за окрестностями как раз на такой случай? А если даже и так, послали ли они кого-нибудь чтобы предупредить остальных о внезапно открывшемся ходе в башню? Знать бы хоть один ответ на все эти вопросы, но в любом случае мне необходимо принять хоть какое-то решение, пока еще не слишком поздно.
Чируки исчезли из виду, выйдя из освещенной полосы, и теперь только в трубу можно было разглядеть, как они о чем-то неслышно переговариваются. Пользуясь скрывающей меня темнотой, я, прижав трубу Древних к глазам, осторожно к ним приближался, изредка направляя ее под ноги, чтобы не зацепить ногой какой-нибудь предмет, и не выдать себя шумом.
«Подкрадусь к ним, сколько смогу, — решил я, хотя такое решение далось мне с трудом. — А там будет видно. И, если что-то пойдет не так, брошусь вокруг этого механизма, занимающую всю центральную часть башни. Ну а там юркну в щель, и буду уже внизу дожидаться своих».
Я встал за краем станины, в нескольких шагах от них, стараясь дышать как можно тише, в ожидании, что же они предпримут дальше?
Чируки некоторое время не шевелились, прислушиваясь в темноте, а затем один из них, приблизив вплотную голову к соседу, что-то неслышно сказал ему на ухо. И тот, другой, извлек из мешка, висевшего на лямке у него на боку, фонарь Древних. С трудом мне удалось от стона, настолько все стало для меня неожиданностью. Смешно даже сомневаться в том, что эти дикари не умеют этой вещью пользоваться. Да и не такие уж они и дикари, вон, у каждого из них стальное мачете, и оно с одинаковой легкостью перерубит ветвь дерева, лиану, или оставит человека без головы.
