заметили проблемы…
– Уж заметил, так заметил. Шевелитесь свиньи!
Кнут врезался в спину сразу двух бойцов, де Луаре владел им в совершенстве. Думаю, своего предводителя фламандцы боялись более, чем неведомых сарацин. Мне стало вдруг тошно глядеть на это.
– Позвольте дать вам совет…
– Я в советах не нуждаюсь, – кнут рассек воздух,– Свиньи! Грязные свиньи!
– Барон де Луаре! – четко проговорил я, и снова барон обернулся.
– Барон вы вступаете в объединенное войско трех королей, и у нас тут не принято издеваться над солдатами без причины. Ваши люди вымотаны, а нам еще предстоит немало боев..
– Эти свиньи!
– Эти люди сейчас получат воду, и займут свое место в колонне. Похоже, они вас не любят, и это плохо.
– Мне не нужна их любовь,– процедил барон,– мне иногда могут понадобиться их жизни. Только и всего.
– Только и всего… Действительно, забавно. А вам никогда не приходило в голову, что когда-нибудь и ваша жизнь может понадобиться солдатам?
– Что? – глаза барона быстро наливались кровью, было в нем все-таки что-то испанское…
Рыцарь снова злобно сверкнул на меня глазами:
– Бунт? Они слишком тупы для этого. Эти грязные свиньи знают твердо только одну вещь, о том, что их брюхо должно быть постоянно набито. Служба в армии дает им это, зачем им бунтовать?
– Действительно,– восхитился я, одновременно обратив свой взгляд на двух замызганных по уши в грязи доходяг куда-то тащивших две огромные охапки хвороста, едва не падая от усталости, – а не слишком ли они у вас перекормленные?
– В самый раз, – процедил сквозь зубы рыцарь,– они мне нужны максимум до завтрашнего вечера, а там пусть убираются к дьяволу. Если сумеют…
Какое-то время мы внимательно рассматривали друг друга, потом барон скрипнул зубами, но взглянув в безмятежные глаза и де Грасси и окинув суровый лик Девольта, прикинул шансы и последствия, соизмерил их со своими возможностями и взгляд отвел.
– Прошу вас следовать за нами, представиться командору и отобедать, да угодно сие будет Господу нашему… – предложил Девольт.
Барон нехотя подчинился, чего бы это ему не стоило…
– Откуда такое богатство? – поинтересовался Де Грасси указывая на бревна и меняя тему опасной беседы.
– Мы волокли все это от самого побережья, та жалкая посудина на которой мы плыли, имела несчастье перевернуться у самого берега, а объединенное командование испытывает недостаток в строительных материалах, а здесь…
– Барон – вы герой! – улыбнулся де Грасси, я уже изучил эту улыбку и ждал продолжения. Барон подбоченился и что-то буркнул.
– Треклятые неверные, – из-за них я уже потерял половину отряда и две осадные машины, – можно сделать крюк в пару десятков лье и мы подберем, их они понадобятся потом…
– К сожалению мы не можем сейчас сворачивать и дробить силы, – Вздохнул Де Грасси, – но помилуйте барон, вы шли от самого побережья Неаполя и я полагаю к Тиру?
– Да.
– Но как вы очутились здесь?
– Чертовы местные названия, я все время их путаю, – покраснел барон, и потом добавил, – к тому же мы немного заблудились…
Ловить тут было нечего, я уже с трудом сдерживал смех и потому, быстро кивнув дворянам, поспешил прочь, развернув коня, успев услышать продолжение этой милой беседы.
– Что означает ваш герб? – поинтересовался Де Грасси, заметив стоящего в стороне со щитом оруженосца, либо лицо осуществляющее сии обязанности. Впрочем, рисунок на нем был выполнен довольно небрежно и как по мне мог обозначать все что угодно.
– Кнут, разбивающий пряник,– ответствовал рыцарь.
– О1 Элегант! – восхитился де Грасси.
«Хм, солдаты вас точно не любят, обладатель такого забавного герба забавно,– подумал я..
х х х
Глава XXXVII
Aphrodite’s Child “End Of The Word”
явь
Курили тут изрядно и как-то все одновременно, чтобы не выделяться, я тоже с удовольствием закурил.
– Давай!
– За здравие!
Чокнулись. Выпили. Хорошо. Собеседник медленно исчезал в сизых клубах сигаретного дыма, обволакивающих его со всех сторон. Музыка орала из темноты, но это было даже хорошо, можно было вырубиться и из разговора и из реальности, и этого никто бы не заметил, и не услышал.
– Ты учти, что проблемы жидомасонов, это проблемы самих жидомасонов! – мозолистый палец медленно поднялся и завис на уровне моих глаз, я инстинктивно отпрянул.
– Америке скоро пиздец,– донеслось слева, – причем полный и окончательный.
– Самый полный!
– Это подтверждено самыми точными математическими выкладками.
Палец покинул опасную зону, и я вернул голову в исходное состояние, над столом, на руке. Жутко захотелось спать.
– А как понять, жидомасон человек, или нет? – вместо этого спросил я.
– Это просто, если бабки есть, много, значит, жидомасон, а если нет…
Против воли я заинтересовался такой постановкой вопроса:
– Значит и этот, миллиардер, который русский…
–Тоже жидомасон,– безапелляционно ответил мне клуб дыма с противоположной стороны стола.
– И кто бы мог подумать, ай-яй-яй.
– Не юродствуй, это закон бытия. А все законы создали они.
– Жидомасоны? – на всякий случай я уточнил.
– Обязательно, кха-кха-кху! Пойду отолью… Кха!
Я уронил голову на руки. Мрачная картина бытия сначала тяжко нависла, а потом сомкнулась надо мной и я уснул.
Кто-то еще добавил:
«А в недрах инета сидит под сервером инопланетная тварь, и таращится…»
А вот и еще одна странность. Это у меня вечно с утра, если не выспался, подобная дребедень в голову лезет. Сна не помню, как такового, а такое ощущение, что не спал, а где-то лес валил. Устал, что называется…
Нет, вчера, конечно, приняли, как положено, ну не то чтобы сильно, а так, ну, как положено, короче…
Эх, чегой-то я заговариваться стал, словами паразитами. Так о чем это я? Ага. Сны, сны… Лес валил. Хрен с ним, не вспомнить все равно. Вот что там сегодня снилось? Думаете, помню? Фига, чего там я помню.
А еще, вот… Допустим сновидения большей частью рыцарские, и если предположить, что все это отзвуки моих предыдущих жизней, то что ж получается, сколько это я лет-то живу? В смысле душа моя. Где-то я читал, что четырнадцать перерождений допускается, выходит, что больше? Прикол.
А с другой стороны, ну больше и больше, какая в хера разница. Другое непонятно, Вот я, допустим, людей там убивал, мечом рубил и копьем колол, а сейчас почему от крови то мутит? Не порядок. Курицы за свою жизнь не зарезал, даже, извините, представить себе этого не могу, как можно животную жизни лишить, притом, что рыбу чищу вполне нормально, даже живую. И ем и тех и других тоже абсолютно спокойно.
Короче, одни вопросы. С другой стороны может оно дело-то наживное, может зарезать надо было кого-нибудь попробовать, гада какого-нибудь, а там глядишь и стронулось бы дело с мертвой точки. Хе-хке…
Не, на фиг. А меня ж гады резали, и неоднократно, и ничего. Недорезали, и ножиком и бутылочкой. Суки, но позаживало, ничего так.
И тут вдруг Саня говорит:
– Мне кажется, что после смерти мы все соберемся здесь на этой камере ВОМД. И будем сидеть и молча курить, в ожидании, пока кто-нибудь ходит за бутылочкой. Это
