— Выбор? — спросил Адам, не понимая о чём речь.
Повернув голову в сторону своих товарищей, он рассчитывал на их поддержку, но только он посмотрел им в глаза, то увидел, что те так же застыли, подобно статуям, как и Владыка…
— Они будут только мешать. — махнул рукой Древнейший, подходя к юнцу. — Поэтому, пусть смотрят.
Продолжая недоумевать и молчать, Арлекин смотрел на улыбающегося старика и думал над тем, что будет дальше. Весь их план пошёл по наклонной и теперь, всё зависело лишь от существа, которого он считал безумным.
Наклонив голову на бок, Древнейший откинул рукав робы и щёлкнул пальцами.
И только он это сделал, как весь зал задрожал. Гобелены и статуи воинов превратились в пепел… Витражи рассыпались в пыль, а пол покрылся пульсирующими тёмно-зелёными трещинами. Одной лишь своей волей он подавил мощь Владыки, буквально захватив его дом.
— Я хочу сыграть с тобой в игру, Адам Фрост. — загадочно произнёс он, продолжая улыбаться. — И называется она — Выбор! — всплеснул он руками, заставив Арлекина сделать шаг назад.
— Я не понимаю… — хрипло ответил юноша на его слова.
— Всё просто. — пожал плечами старик и вновь щёлкнул пальцами.
Две, сияющих белесым светом, сферы появились за спиной Древнейшего. Одна из них была размером с футбольный меч, а другая, не больше ногтя. Арлекин не знал, что это за сферы… Но взглянув на самую большую, он услышал бесчисленное количество голосов людей. Они взывали к нему, прося помощи и пощады…
Проглотив тяжелый в горле ком, он с трудом оторвал от этой сферы взгляд и переместил на другую. И только он это сделал, как в его голове раздался голос того, кто отдал за него жизнь…
— Широ…
Находясь в глубоком шоке, юноша посмотрел на улыбающегося старика. В его голове царил настоящий хаос, а мысли разбегались, пытаясь собраться воедино…
— Что ты выберешь, Адам Фрост? Души невинных смертных твоего мира и их спасение? — указал старик рукой на большую сферу. — Или душу того, кто дорог тебе? — переместил он палец на другую сферу.
Не веря своим ушам, Арлекин неотрывно смотрел на старика и пытался сказать хоть что-то. Слова застряли в его горле, в котором образовался ком.
Видя нерешительность юнца, Древнейший оскалился, а затем, возле него появились небольшие песочные часы, песчинки которых неумолимо начали свой бег.
— Поторопись и прими решение, — произнёс он предвкушающим голосом. — Но знай, что именно от твоего выбора, зависит то, кто будет гореть в вечном, тёмно-зелёном пламени Чумы и Хаоса. А если, все песчинки упадут до этого момента, то выбор за тебя сделаю я… И он тебе не понравится.
Услышав слова старика, Арлекин забегал глазами по часам и сферам. Хаос в его разуме нарастал всё сильнее и сильнее, а стук сердца отдавался в ушах.
— У этих душ, — вновь заговорил старик, посмотрев на большую сферу. — Их судьба должна была быть иной… Каждому из них при рождении был дан выбор, как прожить свою жизнь. Мой помазанник отнял этот выбор, начав свою игру, — с ухмылкой глянул он на застывшего Владыку. — Но, я тоже люблю играть! — засмеялся он и его смех эхом отразился от стен.
— П-почему я? — хрипло спросил Арлекин, смотря на сферы. Он желал узнать, почему именно он должен делать подобный выбор!
— Потому что, я так хочу. — безразлично пожал плечами Древнейший и дополнил. — Я живу так долго, что видел зарождение Мироздания. И с каждым прожитым мгновеньем, я ощущаю лишь скуку. Поэтому, — ухмыльнулся он. — Я развлекаюсь, пытаясь её развеять.
Не получив от юнца какого-то ответа на свои слова, старик посмотрел на песчаные часы, песчинки которых практически иссякли.
— Пора, Адам Фрост. — с улыбкой произнёс он, смотря на Арлекина. — Души многих или душа одного? Выбирай!
Адам слышал его слова, эхом отдающиеся в его голове. Он чувствовал, что сейчас своим выбором либо обречёт на вечные страдания миллионы, в числе которых могут быть те, кого он встречал на своём жизненном пути… Либо того, кого без зазрений совести может назвать отцом.
Закрыв глаза и сделав глубокий сдох, он успокоил своё сердце и разум. Его тело больше не подрагивало, а в голове не проносился ворох мыслей.
Песчинки практически закончились, а Владыка откинул рукав робы, готовясь сделать выбор за смертного.
Но именно в тот момент, когда последняя песчинка упала, Адам открыл глаза и дал свой ответ, сделав выбор…
Глава 42
Сделав шаг, а затем ещё один, Арлекин подошёл к сферам и вытянул руку, коснувшись самой маленькой из них. Он слышал страдания и мольбы душ, заточённых в одной из них… Но он сделал свой выбор.
Яркий свет озарил тронный зал, заставив Арлекина прикрыть глаза. И когда свет испарился, большая сфера исчезла, а в его руке осталась та, чтобы была размером с зёрнышко. Его взгляд не отрывался от неё, а в голове раздавался голос Масаши, который он слышал перед тем, как мужчина отдал за него свою жизнь…
— Молодец! — радостно воскликнул Древнейший, захлопав в ладоши. Улыбка не сходила с его лица, а исходящие безумным ликованием глаза, смотрели лишь на юнца.
Подойдя к стоявшему в ступоре Арлекину, он наклонился и внимательно всмотрелся в его лицо. Он видел всю гамму чувств и эмоций, что переполняли смертного… Его смятение, граничащее с отчаянием и долей облегчения. Именно это, древнее существо желало увидеть. Мучительный выбор того, кто должен был принять непростое решение… Поэтому он и любил устраивать подобные игры со смертными. Древнейший не обладал подобными чувствами и моралью. Он не был способен ощущать муки выбора и последствий. Но он страстно желал этого и потому устраивал подобное.
— Как ты себя чувствуешь, Адам Фрост? — задал он вопрос, открыто улыбнувшись. — Каково ощущать себя тем, в чьей власти были миллионы душ и их судьбы? Что ты испытываешь? Вину? Смятение? Облегчение? Ответь мне.
Арлекин молчал. В его голове до сих пор звучали крики тех, кого он обрек на вечные муки. Женщины, мужчины, старики, дети… Каждый из них теперь будет гореть в тёмно-зелёном пламени, не имея возможности спастись. Адам понимал это и от осознания случившегося, его сердце стало биться необычайно медленно. Давление, которое гораздо мощнее мощи Владыки, опустилось на его плечи непомерным грузом. Но он сделал свой выбор и принял решение…
— Что я чувствую? — безжизненно ответил вопросом на вопрос юноша, а затем посмотрел в радостные глаза старика. — Вину, перерастающую в безразличие.
Услышав ответ смертного, Древнейший улыбнулся ещё шире. Он видел, как изменились глаза Адама, в которых, казалось, не было жизни. Вся вина и прочие чувства будто умирали в нём, превращаясь в коктейль, полный апатии и безразличия.
— Я эгоист, старик. — произнёс Адам, напрочь отбросив любое уважение к Древнейшему, которого ранее до ужаса боялся. Сейчас его разум не следил за словами… — Я хочу всё и сразу. Но ты, дал мне выбор… Очень хреновый выбор. И благодаря тебе, — посмотрел он на старика. — Я понял две вещи.
— И какие же? — волнительно задал вопрос Древнейший. Он желал услышать покаяние или откровение смертной души!
— То, что мне плевать сколько людей умрёт… Десятки, сотни, тысячи, миллионы… Я пожертвую ими, ради спасения тех, кто мне дорог. А так же то, что вы, древние создания — те ещё ублюдки.
Адам слышал свой голос, который с каждым словом становился громче и эхом отражался в тронном зале. И именно последняя его фраза прозвучала, подобно грому. Он прямым текстом оскорбил того, кто одной лишь своей волей заставил Владыку застыть на месте… Назвал ублюдком древнейшее существо, сила которого переродила его душу…
Всадники, Алатор и Владыка слышали его слова и, хоть они не могли говорить, всё было видно на их лицах. Смертный, только что подписал приговор себе, а возможно и им тоже…
Но вместо того, чтобы разозлиться или сразу же убить юношу, Древнейший заливисто засмеялся и вновь захлопал в ладоши. Его глаза исходили настоящим радостным фатализмом, а сама суть дрожала от наслаждения и удовлетворения, которого не достичь никаким иным способом.
