– Не пишу, я только пытаюсь, – буркнул Дейвас испуганно, но смиренно наблюдая, как папку забирает Витория и показывает Тевишу, что тут же сел с ней рядом и стал раскладывать листы с кривыми записями и зарисовками.
– Вот Марика, вот засранка, это же она, наверняка, подменила отчет, а потом не понимает, почему я не тороплюсь с свадьбой. Драконья жопка, – ворчал Дейвас себе под нос.
– Дурак! – авторитетно заявила Бата.
– А вот это неплохо, – серьезно заявил Тевиш, показывая бланк для отчета, на котором был изображен Дер-Каред как большой квадрат на кривых ногах-палочках, с руками-закорючками и огромными треугольными рогами.
– Ну вас, – фыркал Дейвас, но все же улыбался, потому что он ждал совсем другой реакции.
– Вот тут, кстати, очень интересно, – вмешался Экатор, находя нужный лист и устраиваясь на полу у ног Витории.
– О, это ботинок, с которого все началось?! – спросила Вита, найдя хороший рисунок, где действительно был потрепанный ботинок, прямо на краю печати призыва.
Рукой она машинально погладила Экатора по голове, провела пальцами по каждому из рогов и даже не смутилась, что ее начальник, первый помощник главы Комитета, сидит на полу у ее ног, как обычный раб-демон. Они давно перестали думать о таких условностях.
– Кстати, про ботинок! – воскликнул Тевиш, привыкший уже к этой любвеобильной парочке. Радовался он тому, что Дейвас с Марикой не работают вместе, иначе это было бы настоящим безумием. У Витории с Экатором хоть строгости хватало не путать работу и личную жизнь. Они с Тори тоже кое-как справлялись, а Дейвас, как только видел Марику, сразу лужей растекался, не диво, что тогда проиграл, ее увидев. Но не об этом хотел сказать Тевиш.
Он вернулся к своему плащу, нашел там, что искал, и внезапно извлек второй ботинок и торжественно поставил его на стол.
– Вот!
– Что это? – спросил Гиден, ничего не понимая.
– Сто-о-о-оп! Ты хочешь сказать, что тот демон вернулся в одном ботинке? – поразился Дейвас, вскочив на ноги.
– Да, в Марейле, когда возвращали партию малышей, еще не подчиненных, из портала вышел он – потерянный и в одном ботинке. Я только что оттуда. Мы правильно все разгадали. Дер-Каред подчинил его и отправил за книгой, а потом понял, что тому в Нижнем Мире уже не выжить.
– И просто вернул? – не поверила Витория.
– Вернул и даже сообщил об этом Королю, – тихо сказал Экатор, которому буквально час назад об этом рассказал Гарпий. – У Его величества с Дер-Каредом настоящие переговоры.
– Ты это как-то без должного почтения к королю говоришь, – усмехнулся Дейвас.
– Мой повелитель не он, – пожал плечами Экатор.
– Хорошо, что твой повелитель велел тебе помогать нам, – с улыбкой сказала Витория.
– Он просил присмотреть за вами и своими братьями.
– Умник! – фыркнула на это Бата, распушив перья.
Она уже подросла, но на большую сову еще не походила, так, птенец с кулак Дейваса, но ее все равно все любили и приглядывали, пока Тори бегала за соленым мороженым, прихватив с собой непоседливую Биатрис, а Маркус запирался в кабинете, чтобы хоть немного привести в порядок мысли и бумаги.
Обычно это заканчивалось одинаково.
– Я понял! – кричал Маркус, выбегая из кабинета к остальным, а дальше начиналась история о невозможном. Они отправлялись в путь, спасали демонов, сражались с ними, лечили, учили жить с магами или возвращали в Нижний мир.
И так каждый день, потому что они особый отряд особенного комитета, созданного, чтобы навсегда установить мир между демонами и магами. Само их существование уже доказывало, что этот мир возможен, а значит в него нужно только поверить, и демон из раба станет другом и сможет диктовать миру собственные правила, смело прикасаясь к книгам призыва, создавая печати и мечтая, что когда-нибудь его дело продолжат его дети, рожденные от наследницы работорговца.
Послесловие
Светловолосая графиня Дер-Каред ждала ребенка и потому давно не выходила в свет, да и гостей в доме не терпела. Ее магия с трудом уживалась с беременностью. Постоянная слабость вынуждала ее общаться только с самыми близкими друзьями, но такого гостя она не могла не почтить своим вниманием.
– Ваше величество, простите, что не могу поприветствовать вас достойно, – сказала она, склонившись в едва заметном поклоне.
Ее большой живот, скрытый складками свободного платья, не позволял ей изобразить даже подобие реверанса.
– Что вы, дорогая Альбера, для меня честь, что вы вышли ко мне, – сказал Ареул Мирозлатый, целуя ей руку. – Простите, что тревожу вас, но я обеспокоен отсутствием вашего супруга.
Альбера вздохнула.
– Он сейчас подойдет, только я хотела попросить вас об одном одолжении…
Король не стал даже спрашивать, о чем пойдет речь, а просто велел своим слугам и страже покинуть гостиную. Ему докладывали, что Гарпий Дер-Каред болен, но сложно было представить недуг, способный свалить полудемона, еще и такого выносливого, как его друг Гарпий.
– Что у вас случилось, дорогая? – спросил Ареул у Альберы, как только они остались наедине.
– Он не стабилен. Сначала он превращался в демона без своей воли, а теперь и вовсе не может принять облик человека.
– А я отправил Маркуса и Экатора в Да-арх, – со вздохом сказал император, понимая, что эти двое, возможно, могли бы помочь.
– Вы не знали, что это может случиться.
– Не знал, но должен был.
– Не будьте к себе так строги, – попросила Альбера. – Я уверена, что все наладится. С его сознанием все хорошо, просто тело демона плохо подходит для общения, да и писать с его когтями невозможно. Еще и рога вечно цепляются за карнизы и светильники, впрочем, вы сами все поймете, я даже рада, что вы пришли и сами увидите, что он не потерял рассудок.
– В его рассудке я никогда не сомневался.
– Благодарю. Это лучшее, что можно сказать о моем супруге.
Альбера нежно улыбнулась. Король кивнул и проводил ее до кресла, позволяя первой присесть. О том, что ей трудно стоять, он легко догадался, просто почувствовал это, потому поспешил не только присесть, но и перейти к разговорам полегче. Спросил ее мнение о погоде и событиях в мире, о переменах и здравии родни. Он улыбался, а в груди нарастала тревога.
В сознании Гарпия он действительно не сомневался и слову Дер-Кареда старшего тоже верил, но что-то все равно его угнетало, утомляло, изводило, а потом явилось четким осознанием, что Гарпий не выйдет к нему, просто потому, что его больше нет в этом мире.
– Что-то он долго, – взволнованно сказала Альбера, будто почувствовала то же самое. – Я пойду потороплю его, наверняка сокрушается, что не может застегнуть рубашку или и вовсе порвал ее когтями. Говорила ему, что вы все поймете, но он такой упрямый, – щебетала она нервно, подскочила и тут же осела от резкого головокружения.
– Пойдемте вместе, – предложил король, подавая ей руку.
Если бы он знал, что вместо спальни они найдут выжженую воронку, никогда бы не взял ее с собой.
⁂
Большая золотая монета подпрыгнула от удара когтя, перевернулась в темноте, вспыхивая золотистым, едва уловимым пламенем и упала на черную ладонь.
Шивер недовольно рыкнул, глядя на профиль Ареула Мирозлатого, а потом снова прятал монету в щель в стене. В его комнате было много подобных сокровищ, но никому не стоило о них знать. Почему именно так, не понимал даже Шивер, просто чувствовал, что их время еще не пришло.
Только монета скрылась в щели, как дверь внезапно открылась, и в комнату без малейшего почтения ввалился один из стражников.
«Молодой Владыка здесь», – сообщил он.
«Иду», – ответил на это Шивер и коротко поморщил нос. Полукровку он заранее ненавидел и не важно, какой там дар ему дала судьба. Владыкой его считать он был не намерен, хоть и знал, что спрашивать его никто не станет. Только, быть может, сам мир передумает, если это, конечно, возможно…
