переводит разговор на другую тему.
— Зато Семёна поминает постоянно, — Антон задумчиво улыбнулся, — причём так, словно он живой.
— Даже не отнесла цветы на его могилу, — растерянно пробормотала Алиса. — Как-то это не по-людски.
— То моя вина, каюсь, — гном сокрушённо опустил голову. — У кажного дохтура ошибки могут произойтить.
— Колись, что ты ей наплёл, психиатр недоделанный, — возмутился Антон.
— Так то ж давно было, — в голосе гнома зазвучала обида, — ишшо когда они с Тиночкой у нас гостили. Уж больно Кирюша по свому бывшему горевала, потому как полагала его покойником. Вот я и подсказал бедолаге, как, стал быть, облегчить страданья. Мол, почитай его живым, покуда ни увидишь мёртвым. Кто ж мог знать, что её Семён и впрямь объявится?
— Прям какая-то некромантия, — Алиса ошарашенно захлопала ресницами. — Это же не взаправду?
— Мы ваших учёных слов не ведаем, — гном бросил на обличительницу смущённый взгляд, — токмо сработал мой метод, вернул нашей страдалице ейного мужика живым и невредимым.
— Так вот почему Кира не желает принять реальность, — догадался Антон, — надеется, что и в этот раз гномья магия сработает. Но это неправильно, бессмысленная надежда на возвращение Семёна не позволит ей нормально жить дальше.
— А может быть, как раз наоборот, — Алиса жалобно всхлипнула, — только эта надежда и заставляет её жить? Не нужно отнимать у неё последнее.
— Не буду, — Антон обнял свою мудрую женщину и поцеловал её в макушку. — Но что если Семён действительно жив, и ему требуется помощь?
Как ни странно, но именно в этот момент тот же самый вопрос задала подруге Светлана. Кира и раньше частенько навещала свою бывшую квартиру, а после побега из Алата её визиты вообще сделались ежедневными, потому что ей прямо-таки позарез нужно было иметь нечто осязаемое, связанное с жизнью любимого человека. Гном оказался прав в своих предположениях, его доверчивая пациентка действительно напрочь отказывалась верить в смерть Семёна, даже запретила себе думать о такой возможности. И это вопреки тому, что Рис не поскупился на красочный рассказ про похороны героически погибшего бессмертного в заветной долине рядом с могилами его жертв.
Напрасно Алиса сетовала на Кирину чёрствость, та физически не могла себе позволить увидеть могилу Семёна, ведь это было равносильно признанию факта его смерти. У живого человека никак не могло быть могилы, поэтому Кира всячески избегала даже упоминаний о похоронах. Зато квартира, где они с мужем прожили шесть счастливых лет, притягивала её как магнитом, поскольку играла роль эдакого вещественного символа, связывавшего Киру с Семёном, пусть даже временно отсутствующим.
Зачем Рису понадобилось выдумывать эту историю про похороны? Сам себе он объяснил своё враньё нежеланием травмировать Киру. Типа, ни к чему ей лелеять пустые надежды, которые всё равно никогда не оправдаются. Исчезновение тела Семёна, конечно, было загадочным, но Рис ведь лично проверил это тело на признаки жизни и убедился в их отсутствии. Да и сам Семён однозначно вынес себе приговор, а бессмертные, как известно, разбираются в вопросах жизни и смерти получше простых людей. Так что само по себе исчезновение тела ещё не говорило о его чудесном воскрешении.
Но дело, разумеется, было не только в желании поберечь нервы раненой жены, Рису тупо хотелось поставить точку в её любовной саге с Семёном. А что может быть надёжней могилы? Что ж, поставить точку ему действительно удалось, только не в саге, а в собственной семейной жизни. Кира исчезла из Алата на третий день после того, как очнулась в послеоперационной палате алатской больнички, прихватив с собой детей. Ни объяснений, ни прощанья Рис не дождался.
Впрочем, даже в те три дня, что Кира провела в постели, она практически не реагировала на его слова. Молча выслушав рассказ о гибели Семёна, раненая женщина просто закрыла глаза, типа, устала. Однако жаждущего прощения пособника убийцы реакция жены не смутила, ему требовалось оправдаться, если не перед ней, то хотя бы перед собой. А потому Рис изводил бедняжку своими жалобами на коварство Тесара и собственную доверчивость все те дни, когда она приходила в себя после ранения. Не удивительно, что Кира сбежала из этого ада при первой возможности.
Собственно, покаяние Риса было ей до лампочки, она его не простила, но и не проклинала, он вообще больше не вызывал у Киры никаких чувств, кроме раздражения своей докучливостью. Она просто вычеркнула Риса из своей жизни и с облегчением забыла о его существовании ровно в тот момент, когда перестала его видеть. Если раньше в душе Киры ещё сохранялись тёплые чувства к мужчине, который помог ей пережить разлуку с Семёном, то после его предательства они растворились без остатка. Сколько бы Рис ни клялся в том, что им двигала лишь любовь, Кира ему не верила, ведь в любящем сердце предательство не смогло бы зародиться просто по определению.
И всё же виновной в случившейся трагедии Кира считала не Риса, а себя. Для бессмертного какой-то боевик, даже вооружённый, не представлял серьёзной опасности, беззащитной мишенью Семёна сделало только внезапное появление его любимой женщины. Кира сама подставила его под пули. Прятаться от правды о своей роковой роли в случившейся трагедии она посчитала недостойным, а потому и от Светланы не стала ничего скрывать. Наверное, Кира ждала, что подруга накинется на неё с обвинениями, а потому реакция этой отчаянной претендентки на любовь чужого мужа немало её удивила. Рассказ о гибели Семёна вызвал у Светланы не скорбь и даже не ненависть к виновнице этого несчастья, а радостный ажиотаж.
— Я же тебе говорила, что ты рано его хоронишь, — самодовольство так и сочилось в её словах. — Семёна не так-то просто убить.
— Брось, Света, — Кира обречённо покачала головой, — к чему этот примитивный самогипноз?
— Но ты же не видела его мёртвым, — возразила Светлана.
— Зато я знаю, где находится его могила, — Кире совсем непросто далось это признание, поскольку она запрещала себе даже думать о могиле Семёна, не то что её посетить. — Рис рассказал, где его похоронил.
— А что если он всё-таки жив? — глаза Светланы сверкнули неприкрытой злобой. — Может, твой муженёк похоронил Семёна живьём. Он там, в могиле, задыхается, а тебе хоть бы хны, беспокоишься лишь о том, чтобы не дай бог не потревожить свои нежные чувства.
— Не говори глупостей, — попыталась оправдаться Кира, — никто не стал бы хоронить живого человека.
— Между прочим, раньше такое было не редкостью, — Светлана и не подумала успокоиться, — люди просто погружались в летаргический сон, а их принимали за мёртвых и хоронили. Я про Гоголя такую историю слышала.
— Рис не мог ошибиться, —
