на ноги, отряхнул изгаженную до безобразия одежду и пошел в ту сторону, куда до этого указал мистер Гордец. Слишком хорошо зная человеческую натуру, он понимал, что ни в коем случае нельзя было думать о том, что произошло. Особенно – делать это посреди ночи, посреди темной улицы. Засунув умные мысли куда поглубже и перевязав их праздничной ленточкой до лучших времен, Арвин продолжил поиски улицы Ротозеев.
Скоро посреди мрачных серых изваяний полуразрушенных домов и сараев замерцал слабый свет фонаря. Белые волны, исходившие от крохотной лампы, не походили на зловещие демонические блики, но Арвин еще не скоро собрал крупицы храбрости и решил двинуться в сторону одинокого светильника. На нем висела дощечка.
«Угол Ротозеев», – беспристрастно уведомлял указатель. Прямо перед потерявшимся путником предстала невысокая замызганная дверь.
– Деваться некуда, – промямлил он, понурил голову и обреченно вошел внутрь.
Чем-то это место напоминало жилище скальных огров – такое же сырое, холодное и мрачное. Под сводами подобных пещер часто нависают длинные сталактиты, с которых капает вода. Кап-кап-кап. В глубине на земле тлеют угли, пропитанные человеческим жиром, а вокруг непременно валяются груды костей.
Сверху что-то капнуло Арвину на плечо. Он испуганно задрал голову, но грязных сосулек на потолке не обнаружил. Огры-людоеды пока не объявились, никто не попытался укусить его, и тем более – зажарить на костре. Уставший путник усмирил разыгравшуюся фантазию и тяжело опустился на ближайший стул. Оценив обстановку, он постарался угадать, какой кабатчик заправлял этим местом. Обычно в таких забегаловках обитали огромные, волосатые и вонючие корчмари, чем-то походившие на тех самых огров.
В этот раз интуиция его сильно подвела. Стоило присесть – у стола появился уродливый карлик с кривыми ногами. Очень плотный коротышка, хоть и упитанный, совсем не походил на монстров, которых путники привыкли видеть в роли управителей таверн.
– Добро пожаловать в Тихую гавань. Не ждали тебя так скоро, – низким басом промолвил трактирщик. Голос прозвучал как эхо из колодца. Карлик зажег свечу на столе, и, к удивлению юноши, удобно пристроился на другой стороне. Свеча разгоралась, слабые блики отразились на лице хозяина таверны. Опытный взгляд Арвина угадал в нем человека, перенесшего какую-то страшную болезнь. Кожа на лице у него походила на камень, грубые складки морщин прорезали лоб и щеки. Когда веки открывались, могло показаться, что из-под них на мир взирали не простые глаза, а два блестящих гиацинта. Коротко подстриженные жиденькие волосы медного цвета были аккуратно зачесаны на бок.
– Я думаю, случилась неприятная ошибка. Мы вряд ли знакомы, – сказал Арвин, а сам продолжал перебирать в голове необычные болезни, которые могли вызвать столь страшные последствия. В этот момент трактирщик положил руки на стол. На мизинце у него оказался черный перстень.
– Совсем как тот, что у тебя на руке, – продолжил он мысль своего гостя. – Понимаешь теперь, Арвин: никакой ошибки здесь нет.
– Ну, ваш перстень куда толще моего, с другой огранкой и камень на нем всего один, зато большой. Кольца явно говорят о некой иерархии, но пока я не в курсе, так что плевать хотел на это! И еще, не находите, что ставите гостя в неудобное положение, обращаясь к нему по имени, в то время, как он вашего имени не знает? – ответил юноша безо всякого смущения.
Карлик рассмеялся глубоким смехом.
– Лоор. Грабин Лоор, к твоим услугам, – представился он, поднялся из-за стола и сделал странный реверанс с необычной для его вида грацией. Затем снова забрался на стул и больше не сводил своих глаз-гиацинтов с гостя.
– Что же, господин Лоор, с вашего позволения, я буду откровенен. Увы, данная встреча для меня не самая приятная, особенно ввиду неких последних происшествий, да и вообще… – начал откровенное признание Арвин, но замолчал. На лице у него появилось кислое выражение, а желудок призывно заурчал.
Грабин сделал упредительный жест рукой, повернулся и что-то вежливо сказал в темноту. Через минуту перед ними стояли три блюда. На том, что находилось посреди стола, дымился огромный гусь, запеченный с фруктами.
– Не самая лучшая еда на сон грядущий, конечно. Ну, надеюсь, по крайне мере, ты любишь птицу? – осведомился трактирщик. – Позволишь? – продолжил он, ловко схватил нож и, отрезая тоненькие куски мяса, наполнил ими тарелку гостя. Сделал он это, как настоящий шеф-повар на кухне Императорского дворца.
Непонятно откуда на столе появилась бутыль вина. Грабин откупорил пробку, и вокруг разлился пьянящий аромат цветов.
– Семейный рецепт, – ответил трактирщик на сконфуженный взгляд юноши. Вино оказалось чудесного розового цвета. Такого прекрасного напитка Арвину еще не доводилось пробовать.
Голодный юноша быстро разделался сначала с печеным гусем, а потом и с остальными закусками. Грабин внимательно смотрел на него все это время и медленно потягивал вино. После трапезы посуду быстро убрали, а на стол постелили бархатное полотенце, на которое поставили причудливого вида аппарат.
Несведущему в механике человеку было сложно догадаться о том, как использовалась диковинная машина. Несколько емкостей разных размеров соединялись между собой длинными и короткими переходниками. Из самого крупного жбана дугой выкручивался змеевик и впивался в длинную тубу, из которой в свою очередь тянулся тонкий воздуховод.
– Тут все готово? – спросил трактирщик человека, устанавливавшего мудреный аппарат, достал разветвитель и прикрепил к воздуховоду. Проделав это, он протянул Арвину одну из трубок, похожих на сигару, назвав ее мундштуком, но гость, хоть и разглядывал машину с интересом, испытывать ее не спешил.
– Вижу, ты не особенно доверяешь мне, – сказал Грабин, выпуская дым из носа. – Мы называем эту штуку табаконом. От слов дракон и табак. Выглядит очень странно, но по названию понятно, что это просто курительный аппарат с фильтрами, очистителями и разными емкостями, – объяснял он, указывая на разные части машины.
Арвин внимательно слушал корчмаря и сам не заметил того, как в его руках оказался мундштук. Он несколько раз втянул теплый воздух. Терпкий сладковатый дым заволок все вокруг. Он совсем не походил на кислый тошнотный запах самокруток и тяжелый аромат дорогих сигар.
На вопрос рассказать подробнее о том, как работала машина, Грабин открыл крышку большого жбана и указал на тлевшие огоньки.
– Специальный состав углей, смолы и пропитка держутся в тайне, – пояснил он. Еще тут были разные емкости, в
