за бесценок поместье, родовое гнездо, как я понимаю. Взяли узлы и чемоданы, собрали детишек и дёрнули за границу.
Небедный мужик, так-то. И с отличным положением при том дворе. Был.
Виллемина присягу приняла и подданство дала. А у Деймонда так явственно отлегло от души, что он даже встал вольготнее. И сказал целую речь: как отблагодарит государыню за милость и гостеприимство, а то по нынешним временам бедным странникам непонятно где можно переждать весь этот наступающий ужас…
Видно было, что про ужас у него случайно вырвалось: сконфузился очень. Но Виллемина не заметила, разулыбалась и сказала, что в Прибережье всем рады. Вот скоро наступит весна, станет тепло – и забудутся все горести.
А Норис потом, уже вечером, в знаменитой маленькой гостиной Виллемины рассказал нам всем, что там с баронами Чернокаменскими такое случилось, от чего они схватили ноги в руки и продали за бесценок особняк позапрошлого века.
– Он рассказывал, что за детей боится, – сказал Норис. – А на домик его – в столице, на площади у ратуши, очень красивый домик, ещё Тенгра Девятиозерского Смешливого помнит, – покупатель нашёлся. За треть цены.
– Не понял, – фыркнул Райнор. – Что значит «покупатель за треть цены»? А Деймонд его не послал по непростой дороге без свечки и прищепки на носу?
– Здесь дамы! – напомнил Клай. – Но вообще впрямь странно.
Только Ольгер посмотрел как-то слишком сочувственно, будто о чём-то догадывался. А Норис стал рассказывать:
– Не послал. Жили эти Чернокаменские, никого не трогали – и вдруг к ним заявляется наставничек из Святой Земли и говорит: Преподобный Оуэлл ищет жильё – и хотел бы остановиться именно у вас. Это с вашей стороны было бы очень благочестиво и душеспасительно – и молитвы Преподобного Оуэлла спасли бы вас от адских тварей, которых тут что-то многовато развелось. Вы, говорит, с семейством можете переселиться на второй этаж, а в бельэтаже будет жить Преподобный – и молиться за вас, грешных.
– Ничего себе! – закричала я. – Да веником в физиономию же!
– Фи, дорогая Карла, – улыбнулась Виллемина. – Духовное лицо всё-таки. Достаточно попросить удалиться словами.
Норис поклонился:
– Именно так Деймонд и сделал, государыня. Сказал, что особняк строили его предки – и не для пришлых священников. Пусть, мол, о них Святой Орден заботится, а здесь живут миряне, и лезть нечего. И наставник покрутился, повертелся, поныл про непростые времена и опасность ада – и ушёл. А ночью адская тварь напала на мать Деймонда.
У нас всех на минуту дар речи пропал.
– Напала? – поразилась Виллемина, которая пришла в себя первой. – Тень?
– Нет, государыня, – сказал Норис. – Он говорит, не тень, а вполне реальная, материальная тварь. Кошмарная. Он видел гадину только мельком: прибежал на крик матери. Говорит, что серая, вроде бы совсем голая, ноги короче рук, руки очень длинные – и пальцы страшно длинные, страшно гибкие, как ветки. А на голове он заметил только глаза – светящиеся глаза, как два фонаря. Гадина схватила его мать за горло, но выпустила, когда Деймонд вбежал в спальню. В окно сиганула – выбила стекло.
Виллемина посмотрела на меня.
– Это не адская гончая, – сказала я. – Это что-то новое и очень нехорошее. Я о таком и не слышала никогда.
– Это, без всякого сомнения, адское создание, – сказал Валор. – Но не гончая, вы правы, деточка. Мне представляется, что я когда-то читал… или слышал… не помню. Я непременно вспомню, прекраснейшая государыня. Очевидно, нужно почитать: в нашем распоряжении богатейшая библиотека Дворца.
– Но что же было дальше? – спросила Виллемина.
– Гадина его мать не задушила, – сказал Норис. – Но к утру пожилая леди умерла. Деймонд рассказал, что она до самой смерти пыталась стереть с себя следы этих… пальцев. Просила сына, слуг – обтирать её влажным полотенцем, потом – принести воды. А потом вдруг начала задыхаться.
– Ужасно, – тихо сказала Вильма. – Будто несчастная леди умерла от омерзения… И особенно меня пугает такая прямая связь между этой тварью и Святым Орденом.
– Может, её и нет, государыня, – сказал Ольгер. – Просто наставник пожаловался кому надо – и они организовали.
– Угрожал адскими силами, – Виллемина качнула головой. – Мне кажется, связь всё же есть. Немудрено, что мессир Деймонд практически бросил всё… Мать потерять нестерпимо горько, но детей… Это, конечно, первое, о чём он думал.
– Тем более что девятиозерцы болтают о тварях, нападающих на детей, – сказал Норис. – Ещё с пожара в храме говорят. Вы правы, государыня: Деймонд задержался только на похороны – да и то… думаю, это было слишком поспешно.
Виллемина вздохнула.
– Я, конечно, страшно невежественна, – сказала она печально. – Тем более – в чернокнижии такого рода. Но мне представляется, что мы с вами сейчас слышали о том, что имел в виду прекраснейший мессир Ольгер, рассказывая о лаборатории в Зелёных Холмах. Как вы думаете, дорогой Ольгер, не могли ли там, за забором?..
Ольгер поднял на неё страдающие глаза:
– Да я практически не сомневаюсь, государыня! Или оно – или что-то в таком роде.
* * *
Той ночью Виллемина долго не могла заснуть. Она сидела на постели, обхватив руками колени, и смотрела в окно: шторы раздвинуты, а лунный свет уже такой яркий… полнолуние близится.
Наша ужасная красивая идея.
– Я так боюсь, Карла, – тихонько говорила Виллемина. – У меня леденеет сердце. Международные новости – чудовищны. Этот Деймонд подтвердил мои худшие опасения… да что! Милая моя, знаешь, когда мне читают телеграммы наших послов… Карла, я просто девочка, слабая, глупая девочка – а надвигается шторм, каких ещё не было!
– Ты уже один раз спасла Прибережье, – сказала я.
Виллемина мотнула головой:
– Не я. Удачное стечение обстоятельств. И то, что чудесный государь Гелхард к нам прислушался. Если бы не это… Господи, Карла, дорогая, представляешь, что бы было со всеми нами, если бы не это?!
– Как в Девятиозерье? – спросила я.
– Наверное, хуже, – сказала Вильма. – В Девятиозерье их единоверцы, а мы – еретики. Представляешь охоту на ведьм? И на кого свалили бы все эти адские кошмары? Да окажись на троне Эгмонд – даже Орстен, – за несколько месяцев из прежнего двора никого не осталось бы в живых, я убеждена. И меня знобит, когда я представляю, что бы стало с простыми людьми. Деймонд – аристократ на королевской службе, а захватчиков это не остановило.
– Самое поганое, что я не понимаю, – сказала я. – Не понимаю, что это за штуковина с руками. Она материальная… живая? А адские твари вообще бывают живые? И как она попала в дом? Через дымоход? Окна были закрыты…
– В Перелесье и Святой
