жестокого боя, который вели против беспощадных тварей зелёные мальчишки. Баррикада ещё держалась, но внутри уже лежали две мёртвых твари. Они сдохли, но показали остальным, что прорваться можно, и, судя по выражению доктора Нуцци, следующий прорыв будет обязательно.
– Ты можешь им помочь? – прошептала Октавия.
– Да.
– Сандра!
– Но сначала нужно деактивировать находящиеся здесь бомбы.
Все взоры обратились к Райли, и директор «Vacoom Inc.» понял, что проиграл. Требование выглядело более чем логичным, и если он его не выполнит, то станет личным врагом для всех находящихся в рубке людей. Он навсегда потеряет их доверие… В принципе, на их доверие Аллану было плевать, но обойтись без поддержки военных он не мог, поэтому молча достал из внутреннего кармана плоскую коробку, демонстративно надавил на кнопку и подставил глаз под вырвавшийся из торца луч сканера.
– Теперь всё.
– Вынесите бомбы и всё оружие из рубки, – распорядилась Сандра. – Развяжите меня и Августа. И дайте в конце концов воды.
…
Как оказалось, патрулирующие коридор микродроны увидели далеко не всех тварей. То ли «волки» знали, что за ними могут следить, схитрили и вывели на ударную позицию только часть стаи, то ли другие звери подошли позже, но в первой атакующей волне оказалось по меньшей мере три десятка тварей.
И первая волна получилась жёсткой.
«Волки» понимали, что преодолеть баррикаду можно, только перебравшись через неё, но ширина коридора не позволяла им как следует разогнаться… Вообще не позволяла разогнаться, что играло на руку защитникам, однако тварей это обстоятельство не смутило: они твёрдо решили убить всех чужаков и не считались с потерями. Первая группа бросилась к самой баррикаде. Ударили телами, попытавшись снести или растолкать контейнеры, а когда поняли, что не получится – остались в «слепой зоне» под бойницами, одновременно отвлекая защитников, мешая им целиться и становясь «ступенькой» для основного ударного отряда. Составляющие его «волки» разбегались по коридору, перед воротами резко брали влево, отталкивались от противоположной стены и бросались на баррикаду, обретя хоть какую-то скорость. Однако она не спасала их от плотного автоматного огня защитников баррикады. И хотя черепа и грудные клетки звенящих ендров были искусственно усилены, много пуль они удержать не могли и передовые ряды оказались на полу почти в полном составе, превратившись в ещё одну «ступеньку» для сородичей, которые отважно продолжали штурм, стараясь запрыгнуть как можно выше и оказаться на вершине баррикады. Двоим «волкам» это удалось: перепрыгнули, соскочили внутрь, намереваясь внести хаос в ряды обороняющихся, но сразу же попали под огонь второй линии обороны: одну тварь прикончил Нуцци, вторую завалили общими усилиями.
А защитникам баррикады оставалось только одно – стрелять. Стрелять. Стрелять. Оставаться хладнокровными и снова стрелять. И надеяться, что четырёх заряженных магазинов на каждого стрелка хватит для отражения штурма. Бойницы были расположены удачно, сектора перекрывались, обеспечивая взаимную подстраховку, а ендры шли настолько плотными рядами, что можно было даже не целиться. Только стрелять. Стрелять. И снова стрелять, чтобы не дать разъярённым тварям захватить уровень. Ребята защищали свой дом и были убеждены, что действуют правильно. И никто из них не испугался, когда два ендра прорвались через баррикаду, никто не запаниковал и даже не обернулся – они были твёрдо убеждены в том, что их прикроют, и не ошиблись.
Зато гибель прорвавшихся вновь стала сигналом к прекращению атаки. Звери откатились, оставив у подножия баррикады мёртвых сородичей, и Линкольн громко распорядился:
– Магазины! Зарядить магазины! Немедленно!
И, показывая пример, подбежал к цинку с патронами. И бросил подошедшему Нуцци:
– Очень плохо подыхают. То ли твари крепкие, то ли у нас патроны слабые. Я почти всё расстрелял.
– И я.
– И я.
– Будем надеяться, что раны дадут о себе знать и следующая атака получится не столь энергичной, – подумав, ответил врач.
– Или же раненые пойдут в первой волне. Мы растратим на них патроны, а затем в бой ринутся здоровые особи.
Капитан поднял голову и посмотрел на доктора. Надеялся разглядеть тревогу, а наткнулся на абсолютно спокойный взгляд.
– Или так, – хладнокровно согласился с Линкольном Нуцци.
– Это разумно.
– А звери действуют очень здраво.
– Я заметил. – Капитан закончил с магазинами и поднялся. – Если бы штурм продлился ещё минуту, у нас бы закончились патроны.
И вновь – спокойный ответ:
– Вы знаете, что следует делать в этом случае.
Бежать к лифту под прикрытием стрелков второй линии. Бежать и надеяться, что отступление пройдёт по плану и все сумеют уйти живыми.
Линкольн посмотрел на шахту, около которой оставалось то ли два, то ли три человека, почему-то задержавшихся с переходом на нижний уровень, и угрюмо спросил:
– А вы что посоветуете?
– Без баррикады мы зверей не остановим, а баррикаду они пройдут, – с прежним хладнокровием и с прежней же рассудительностью произнёс Нуцци. – Эвакуация закончена, первую волну мы отбили без потерь, возникла оперативная пауза, и я бы рекомендовал отступить.
– Я не хочу терять этот уровень.
– Я вас понимаю, капитан…
Но в это мгновение оставшийся на баррикаде Сергей закричал:
– Атака!
И Нуцци рявкнул:
– Решайте!
Однако Линкольн не был военным. Он знал, что такое Устав, знал, что такое служба, умел обращаться с оружием, но до сегодняшнего дня ему не доводилось принимать участия в настоящем бою. И только поэтому капитан потерял драгоценные секунды. Растерялся, поскольку не ожидал, что вторая атака начнётся так скоро, и не сумел принять решение. И ещё больше растерялся, когда Сергей открыл огонь, а Нуцци закричал:
– Прикройте!
И бросился за парнем, поскольку знал, что тот не услышит приказа отступать. А другого приказа быть не могло – стрелки не успевали вернуться на позиции. Баррикада была потеряна.
– Прикройте!
И только тогда капитан велел ребятам бежать к шахте лифта, а сам занял место доктора во второй линии обороны.
Но поздно.
Слишком поздно, потому что во второй штурм «волки» вложили всю свою ярость и всех себя. Их волна оказалась настолько мощной, что вряд ли бы её сдержали все защитники, а на баррикаде оставался только Сергей. Он открыл огонь, пытаясь остановить тварей, которых, кажется, стало ещё больше, и стрелял до тех пор, пока Нуцци не схватил его за шиворот и не потащил прочь.
– Уходим! Уходим!!
А первый зверь уже взобрался на баррикаду. Лохматый, мускулистый, клыкастый… Он не перепрыгнул, а зацепился за контейнер, принялся подтягиваться на лапах, и Линкольн попытался его остановить. Но для прицельного огня с такого расстояния требовалась серьёзная подготовка, которая у капитана отсутствовала, и поэтому не получилось: пули пролетели много выше, и взобравшаяся тварь скользнула по баррикаде вниз. Быстро. Стремительно. Яростно. За первым зверем появился второй, третий… «Волки» хлынули в ангар потоком, и вторая линия дрогнула. Их огневые точки показались совсем слабыми, не способными защитить от яростных тварей. А звери показались бешеными, страшными…
Смертоносными.
Вторая линия дрогнула, но кто посмеет обвинить в трусости ребят, впервые взявших в руки оружие? И сразу оказавшихся лицом
