обратиться в Гильдию и выяснить шансы на выставку своих работ в Галерее.
– Я могу замолвить за вас словечко перед Федериком Аксарром, – предложил дядя. – Однако одной моей протекции будет недостаточно. Глава гильдии искусств весьма разборчив, когда дело касается картин. Он отказывал многим, даже именитым художникам, если его что-то не устраивало.
Глерра это заявление нисколько не обеспокоило.
– Мои работы несколько лет подряд выставлялись в альвионской Галерее, я в этом не новичок.
Я обменялась недоумевающими взглядами с Кинном и Кьярой, тогда как Ферн единственный не удивился.
Когда мы собрались все вместе в малой гостиной, я не удержалась и спросила Глерра:
– Если ты уже выставлялся в Альвионе, то почему решил перебраться в Зеннон? Разве не сложнее начинать всё с нуля?
Он скривился, словно вспомнил что-то неприятное.
– У меня с тамошним Главой Гильдии искусств несколько… испортились отношения, – наконец признался он, на что Ферн громко хмыкнул.
После этого даже Кьяра посмотрела на Глерра с неподдельным интересом. Поняв, что от объяснения ему не отвертеться, он сдался.
– Из-за него и его сынка я оказался в Квартале Теней. Арне́лл Та́вилл – отец Лио.
Я попыталась вспомнить, что Глерр рассказывал о предательстве Лио.
– Ты говорил, что благодаря тебе Лио оставался на свободе и пользовался незаслуженной славой…
Положив ногу на ногу и обхватив колено изящными руками, Глерр откинулся на кресле и начал рассказывать:
– Мы познакомились с ним на выставке, где выставляли работы моей матери. – Заметив наше удивление, он пояснил: – Она художница и учила меня живописи. Нам тогда было лет по восемь. После этого мы периодически встречались и постепенно подружились. Мы оба увлекались рисованием, только Лио никогда не хватало усердия и упорства. Когда в десять выяснилось, что Лио – дремер, его отец поставил ему ультиматум: тайну сохранят, если Лио докажет, что стоит этого риска.
– То есть как? – спросила я.
– Арнеллу Тавиллу было плевать, что его сын дремер и лишен дара камневидения, он больше боялся, что тот окажется бездарностью. И простите меня за каламбур – это слова самого Тавилла.
– А при чем тут ты? – поинтересовался Кинн.
– Лио испугался, что окажется недостаточно хорош для отца, и попросил меня помочь с картиной. К тому времени мы много рисовали вместе, я знал его технику и смог скопировать стиль. Арнелл Тавилл остался доволен и сказал, что, если сын продолжит в том же духе, можно ни о чем не беспокоиться. – Глерр едва слышно вздохнул. – А потом оказалось, что я тоже дремер. И хотя мать не собиралась сдавать меня Карателям, я понял, что с мечтой о выставках можно попрощаться. Лио сделал мне предложение: я продолжаю писать за него картины, и тогда его отец рано или поздно их выставит. К тому же он обещал убедить отца поддерживать мою мать.
Глерр замолчал, погрузившись в воспоминания.
– Так продолжалось пять лет. Мои картины и впрямь выставлялись, пусть и под чужим именем. У матери тоже были постоянные выставки, множество заказов… Но всё это пошло прахом из-за Лио. – Его лицо помрачнело. – Пока я трудился не покладая рук, этот… мерзавец ни в чем себе не отказывал, веселился, гулял и неделями не брал в руки кисть. Естественно, однажды его отец что-то заподозрил и явился к нему в мастерскую с неожиданным визитом. И весь наш обман вскрылся. Лио тут же сдал меня с потрохами – сказал, что я тоже дремер.
Он задумчиво покачал носком туфли.
– Самое интересное, что Арнелл Тавилл сперва не хотел отдавать меня Карателям. Как он признался, ему было жаль губить такой талант. Но, видите ли, сынок поставил ему ультиматум, мол, уйдет в Квартал без скандала, не привлекая внимания к тому факту, что родной отец долгие годы укрывал дремера, при условии, что меня кинут в Квартал заодно с ним.
Глерр горько усмехнулся.
– Может, Арнелл Тавилл и жалел о загубленном таланте, но он не дурак. Своя жизнь ему была дороже. В обмен на мое молчание он пообещал и дальше заботиться о моей матери. Всё подстроили как несчастный случай, якобы мы с Лио разбились в экипаже, а на самом деле нас как безымянных дремер отправили в Квартал. Так что, – хмыкнул он, – вы теперь понимаете, почему я не особенно горю желанием сотрудничать с Тавиллом. Да даже Лио не захотел к нему возвращаться, хотя тот бы вряд ли его принял, с учетом всего.
– А где сейчас Лио? – осторожно спросила я.
Глерр пожал плечами.
– Увязался за Бэллой. Как и Дэл с Низзом. Насколько я слышал, тетка Бэллы, которая спровадила ее в свое время в Квартал, приказала долго жить, оставив после себя внушительное наследство. Так что они не пропадут.
– Уж не сомневаюсь, – пробормотал Ферн. – А как там Лютик? Цветет?
Глерр бросил на него недовольный взгляд.
– С Люциллой всё хорошо, ее приютила двоюродная сестра, а Мар устроился в какую-то мастерскую, там и живет, и совершенно доволен – целыми днями возится со всякими… механизмами.
В голосе юноши прозвучало такое искреннее непонимание, как можно радоваться чему-то столь приземленному, что я не удержалась от улыбки.
Чуть позже, когда я зашла узнать, как они с Тишей расположились и всё ли у них есть, Глерр задержал меня в своей комнате. И пока он возился, доставая что-то из сундука, я его спросила:
– А почему ты не оставил Тишу со своей мамой? Ведь она бы тоже смогла обучать ее живописи.
Глерр замер, слегка напрягшись, и после небольшой паузы ответил:
– Моя мать – прекрасная художница, но… чтобы она тебя заметила, нужно уметь обращать на себя внимание. А Тиша слишком… Тиша.
Наконец он осторожно достал из сундука большой прямоугольный сверток и сам его распаковал.
– Как и обещал, – сказал он и протянул мне картину.
Мое сердце ёкнуло.
Глерр воссоздал наш с Кьярой портрет, только теперь на мне было другое платье, не Лиллы.
– Как… мне тебя отблагодарить? – наконец смогла произнести я.
– Помимо того, что ты уже сделала? – Он обвел взглядом свою просторную комнату.
– Это всё дядя, я лишь попросила.
На миг я испугалась его задумчивого взгляда: он же не попросит меня позировать безо всяких условностей? Но Глерр меня удивил.
– Тогда я рассчитываю, что ты закажешь мне свой свадебный портрет.
Я почувствовала, что краснею.
– М-м, откуда ты?..
Он фыркнул:
– Твой дядя уже относится к Кинну как к будущему зятю – невозможно это не заметить.
– Свадьба будет еще не скоро… – Заметив его приподнятые брови, я торопливо сказала: – Но для меня будет большой честью, если именно ты напишешь наш портрет.
Довольно сверкнув синими глазами, он выглянул в окно и еле слышно проговорил:
– Глерр Ибейра. Скоро весь Зеннон узнает это имя.
