— Прости, что перебиваю, но можно об этом чуть подробнее? — попросила Настя.
Я перебрал пару-тройку подходящих примеров и озвучил один из самых мягких:
— Лет в восемь я поинтересовался у родителей, почему почти все взрослые курят, а они нет. Папа, отставной офицер какого-то хитрого спецподразделения, ушедший в отставку еще до моего рождения, дико не любил голословные объяснения. Поэтому пообещал показать и вышел из комнаты. Потом с кем-то долго говорил по телефону, а ближе к вечеру посадил меня в машину, отвез в какой-то военный госпиталь, завел на полостную операцию и показал, как в реальности выглядят прокуренные легкие и пропитая печень.
— И как ты это перенес⁈ — нервно поежившись, спросила она.
— Если ты спрашиваешь о реакции на саму операцию, то абсолютно нормально. Папа таскал меня в походы на выживание лет с пяти. То на Большой Кавказ, то в тайгу, то в степи. Учил ловить рыбу без снастей, продающихся в соответствующих магазинах, плести и ставить силки, убивать, разделывать и готовить добычу или есть то, что можно, сырым. Чем старше я становился, тем сложнее становились эти выходы. Так что к виду крови я привык еще в глубоком детстве, и в госпитале меня шокировало не операционное поле, а последствия употребления сигарет и алкоголя.
— Жестко. Но, пожалуй, действенно! — после коротенькой паузы признала девушка. А я продолжил рассказ о своем первом допросе:
— Так вот, о капитане Савельеве — этот урод издевался надо мной сутки с лишним. Не давал ни есть, ни пить, ни спать. Задавал одни и те же вопросы, но в разной последовательности, изображал то доброго, то злого полицейского и т. д. Пытался запретить походы по нужде. Но папины дрессировки помогли и с этим — услышав предложение мочиться в штаны, я сделал это, не меняясь в лице и не вставая с табурета. Потом отказался за собой убирать. А следующим утром, во время очередного похода в туалет, поймал за рукав какого-то подполковника и высказал ему все, что думаю о Савельеве и его методах общения с несовершеннолетними детьми. С этого момента ко мне начали относиться значительно лучше. Но только на словах: буквально на следующий день мне сообщили, что квартира, в которой я родился и вырос, нам не принадлежит, ибо папа ее, вроде как, снимал. Хотя я точно знал, что документы на право собственности хранятся в ячейке ближайшего отделения Сбербанка. Потом оказалось, что никакой ячейки у отца отродясь не было, а на трех его счетах в сумме не наберется и тысячи рублей. Ну, и для полного счастья, откуда-то нарисовались кредиты, которые, якобы, брала мама, в результате чего у меня отжали еще и дачу.
— Так, стоп: в твоем досье было что-то про кредитку, которой ты оплачивал дополнительное питание первые пару месяцев жизни в детском доме!
— Папа был параноиком. Оформил ее на левый паспорт. И каждый месяц закидывал туда намного больше денег, чем я мог потратить. Скажу больше, средств, которые были на счету на момент его гибели, запросто хватило бы на безбедную жизнь до совершеннолетия. Однако у меня увели и ее. Из палаты медблока, в который я попал после очередной драки со старшаками. Кстати, ключ от этого помещения был только у врача, завхоза и директора.
После этих слов Кравцова скрипнула зубами, не сразу, но взяла себя в руки и глухо поинтересовалась:
— А потом тебя начали прессовать после каждой драки…
— Ну да! Однако драться с парнями на три-четыре года старше, да еще и нападающими толпой, мне не понравилось. И для того, чтобы встречаться с ними пореже, я ломал им все, до чего дотягивался. Тем не менее, дрался не реже пары раз в неделю — когда большая часть самых буйных старшаков оказалась в больнице, меньшая начала таскать на разборки местную блатату. А тяжкие телесные повреждения, да еще и пачками, сильно портили статистику районному отделению милиции. Вот полицейские и зверели…
— Суть поняла… — вздохнула она, остановив машину на красный свет светофора. Потом потянулась ко мне губами, по-матерински чмокнула в лоб и решительно тряхнула волосами: — Ладно, давай о чем-нибудь хорошем.
— Легко! — улыбнулся я и тут же притворно нахмурился: — Хотя, о чем это я? Эти уроды лишили меня возможности полюбоваться тобой в каком-то розовом белье. И как теперь с этим жить?
— А вариант без белья тебя не устроит?
К сожалению, столь интересный разговор был прерван звонком Горина на телефон Насти. Она шустренько подключила трубку к акустической системе «Гелика», прижала к губам указательный палец и ткнула в сенсорный экран.
Алексей Алексеевич начал общение с похвалы — заявил, что материал, который она ему переслала, из категории «Лучше не бывает», поэтому пиарщики холдинга писают кипятком. Потом попросил передать мне, что он доволен как продемонстрированной выдержкой, так и идеальным следованием рекомендованному образу. Ну, и закончил легким разносом, вызванным задержкой какого-то отчета по «форме ЛГА».
Кравцова клятвенно пообещала закончить и отправить последний до десяти вечера, а после того, как Большое Начальство отключилось, недовольно поморщилась:
— Под первой буквой в названии типа требуемого отчета прячется слово «личный». Под второй — «горизонтальный»: не знаю, заметил ты или нет, но второе очень нравится Алексею Алексеевичу и употребляется им где ни попадя. Ну, а под оставшейся — условное обозначение отдела, которому срочно требуется эта информация. В данном случае это аналитический.
— Ты хочешь сказать, что описываешь аналитикам все, что вытворяешь со мной в постели⁈ — вспыхнув, как береста на ветру, гневно процедил я.
— То, что я вытворяю с тобой в постели, касается только тебя и меня… — абсолютно спокойно ответила она. — А в ежедневных отчетах сразу нескольких типов я последовательно заполняю лакуны в расчетно-аналитической модели, описывающей твой характер и наиболее вероятные реакции на те или иные раздражители. Да, можно подобрать оптимальный вариант твоей раскрутки и без этого. Но рисковать такими вложениями никто не собирается.
— Черт, опять эти вложения!!!
— А как ты хотел? — усмехнулась она. — Три квартиры, две машины, не самый низкооплачиваемый телохранитель, команда высококлассных тренеров, их ассистенты, аренда спортзалов и бассейна, питание… Да весь список того, что уже оплачено, замучаешься перечислять. А если добавить к нему то, что есть в планах…
— Все, проникся… — буркнул я. Видимо, как-то уж очень жалко, так как Настя дотянулась рукой до моей головы и ласково растрепала волосы:
— Не задуряйся — и ты, и я, и тренера, и аналитики просто делаем свою работу. Вот смотри, возьмем ту же «горизонталь», то есть, наиболее вероятные последствия твоего коротенького романа с какой-нибудь девицей из высшего света. Правильный выбор «жертвы» и правильная подача ей тебя-любимого дадут нужный выхлоп уже через несколько минут после публикации первого совместного селфи в социальных сетях. Ведь каждая из ее заклятых соперниц и каждый отвергнутый или брошенный ею ухажер рассмотрят фото чуть ли не в электронный микроскоп, а потом полезут в Сеть искать информацию о красавчике с ушами-пельменями. Обсуждение поведения с друзьями и подругами любой тональности однозначно вызовет первую волну слухов, способствующих росту твоей популярности. А через сутки-двое поднимется еще и вторая, ведь целенаправленный интерес детей к неизвестной личности заставит задергаться СБ-шников их родителей…
— Если я правильно понимаю, то все вышеперечисленное — далеко не единственная грань будущей раскрутки? — спросил я, включив голову и как следует обдумав то, что рассказывала Настя.
— Угу! А еще и не самая главная. Открою страшную тайну: Горин — перфекционист. И если за что-то берется, то всегда доводит дело до заранее запланированного результата!
В этот момент машина въехала в подземный гараж нашего дома, и личная помощница сосредоточилась на управлении. Впрочем, продолжения и не требовалось — уложив в голове новое знание, я почувствовал себя белкой в колесе. И решил бежать, пока бежится, не забивая себе голову анализом происходящего. Ведь после подписания контракта с Алексеем Алексеевичем обратного пути уже не было…
