по дорожке к дому.
— Как тебе идет это платье! Я и забыл, оно совершенно такого же цвета, как твои глаза.
Рита ничего не ответила, просто уткнулась носом в его брезентоловую куртку.
Новый Матвей легко перепрыгнул живую изгородь из низких цветущих кустов и пошел прочь от дома, в котором прожил первые полгода своей жизни. Он был счастлив.
Старший брат вернулся и освободил его от ответственности за свою семью. Теперь перед ним открыт весь мир. Свобода!
А еще он радовался своему открытию. Оказывается, в каждом человеке есть что-то такое, что нельзя ни скопировать, ни переписать. Оно делает человека самим собой, в нем заключены радость и горе, страх и вера, и любовь. А еще оно дарит надежду, что все еще будет…
Белые шарики одуванчиков чуть шевелились на ветру, но не облетали. Здесь, между ангарами, их никто не косил. Да и, пожалуй, тому, кто решил бы покуситься на это пушистое великолепие, не поздоровилось. Люди, вернувшиеся из дальних полетов, особенно бережно относятся к таким мелочам, частичкам родной, своей жизни. Лопатин, балансируя на редких плитках дорожки и стараясь не давить цветы, осторожно пробрался к двери, распахнул её и был встречен радостными воплями собравшихся. Здесь его всегда ждали.
В "Космическом волке", как обычно по субботам, мест не было. Вся компания свободных от полетов пилотов и механиков собралась в выстроенном из пластикатовых блоков сарайчике, гордо именовавшемся рестораном. Особенных удобств "Космический волк" обеспечить не мог, но зато и чужих здесь никогда не водилось.
— Ваня, тебе, конечно, минералку? — спросил Лопатина бармен Федор.
— Да, пожалуй, — ответил тот. — Будем соблюдать режим.
— Ты же только вернулся, — с завистью пробасил Федор.
— Какие наши годы?! Рано мне градусы потреблять, — Лопатин радостно улыбнулся и стукнул кулаком по столу. — Тащи две бутылки. Буду расслабляться.
— А мне шоколад по-мексикански, — попросил пилот Петр Качан.
— Петя, это ж гадость! — Федор вопросительно взглянул на Качана, но тот был тверд в своем решении.
— Что значит "по-мексикански"? — спросил Качана Гаврилов.
— У тебя, Гаврилов, как у механика, нет второй специальности. Серый ты человек. Вот получил бы образование — знал бы, что была в древности такая страна — Мексика.
— Ну и хвастун ты, Качан. Это какое образование надо получить, чтобы про шоколад? — обиделся Гаврилов.
— Петя, ты уж поясни, что за шоколад такой, — попросил Лопатин.
Качан почесал в затылке.
— Это шоколад особенный. По правде говоря, хитрая штука. Древние мексиканцы, не помню уж, почему, считали, что у шоколада есть дух, и весь он в пене. Сахар они в шоколад не клали, зато добавляли острый перец, специи разные. И взбивали специальной такой деревяшкой, молинилло называется. В других странах не так делали, это индейская традиция. Или индеанская. Шут ее знает.
— На этом и проколоться можно, — задумчиво произнес Лопатин.
— В каком смысле? — спросил Гаврилов.
— Пойдемте за столик к Архипычу, расскажу.
За столиком у окна сидел седой загорелый человек небольшого роста в летной форме старого образца — Константин Архипович, пилот в отставке, завсегдатай "Космического волка".
— Архипыч, здорово! Мы к тебе идем. Лопатин собирается байку травить, — крикнул Качан, подходя к столику.
— Садитесь, ребята, — приветливо сказал Архипыч, — давай, Ваня, рассказывай. Люблю тебя слушать.
— Ну да, как соловей заливает, — пробурчал все еще обиженный Гаврилов. — Давайте хоть напитков дождемся.
Бармен не заставил себя ждать, он тоже не хотел пропускать Ванино вранье.
— Дело было так, — присаживаясь, начал Лопатин, — выдалось у меня пару лет назад несколько недель отпуска. Болтался я без дела, туда-сюда, и познакомился с новым пилотом. Имя у него было такое странное — Зукираран Смирнов. Ничего особенного, конечно. Родители, бывает, называют отпрысков в честь тренера футбольной команды или героя стереофильма. Мы его для простоты Кирой звали. Я его как-то спросил, где родители такое имечко ему откопали, а он обиделся. Так уж я больше и не спрашивал. Ну, не в имени дело.
Парень оказался хороший. Мы с ним одновременно на Гее околачивались. У меня был перерыв между полетами, а он ждал набора экипажа. Его в новый экипаж определили. Мы подружились и буквально не расставались пару недель. Такой компанейский парень оказался! Мы на рыбалку на Тенеиду сгоняли. Зукираран там отличного матадора поймал. Для тех, кто не знает — это рыба такая.
— Подожди, Ваня, ведь тогда нуль-транспортировщик был сломан.
— Да нет, Архипыч. Его уже починили к тому времени. Так вот, про Киру. Уху он сварил отличную. Хобби у него такое было — кулинария. Приготовит что-нибудь и всех угощает. А похвалишь его стряпню — светится весь от удовольствия. И готовил чудно! Полно у него всяких было пакетиков с травами и даже с минералами. Он все по щепоткам отмерял. Когда он готовил, близко не подходи, свирепел прямо. Зато и результат!
Родители у него на Луне, отец профессор темпорологии, мать тоже преподает. Так он с детства синтезаторы ненавидел. Потому и готовить сам выучился. Его прямо трясло, как только про готовую пищу услышит. Представляете, у них в семье еще восемь несовершеннолетних детей — Кирюхины младшие сестры и братья. Живут все в научном городке при Университете. Где уж матери при таких делах кулинарией заниматься? И девчонка там у него есть — Линда. Кира фотографию показывал. Ничего, хорошенькая.
— Блондинка? — тут же заинтересовался Качан.
— Блондинка, брюнетка… Тебе хоть пятиногую каракатицу в юбке покажи, все равно привяжешься, — снова разворчался Гаврилов.
— Рыженькая. — Лопатин отхлебнул прямо из бутылки. Ледяные пузырьки обожгли язык, аж дыхание перехватило. Пришлось сделать паузу.
— Поэтому, кстати, он на наших девчонок из космопорта особого внимания не обращал. К примеру, мы с ним к Аллочке с биостанции на день рождения ходили. Он там шутил, смеялся, но шашней ни с кем не заводил. Объяснял всем, что у него есть невеста. Кстати, все у девчонок рецепты выспрашивал. Ленка ему рассказала, как борщ варит. А Аллочка не пожалела, дала рецепт бабушкиных пирожков с капустой. Он полчаса у нее выспрашивал, какую капусту брать, да сколько тушить.
Так время и прошло. Приближался день моего отлета. Вы все знаете, принято у нас за день до старта собираться всем вместе, по пиву. В этот день никто и слова не скажет — святое.
И вдруг меня вызывают в Службу межгалактической безопасности (СМБ). Там суровый мужик в серой униформе встретил меня по-военному. Сказал, что проведет со мной инструктаж на случай контакта с инопланетянами. Вот ты, Гаврилов, инопланетян встречал?
— А то, — удивился Гаврилов. — Вон выйди в центр, там их
