и сомнений быть не могло. Я прожил с Хакаимоно достаточно, чтобы уяснить: он гораздо сильнее меня. Даже здесь, в царстве души, его воля и мощь поработили бы меня в один миг. Если бы мы сражались лицом к лицу, я бы проиграл и мне снова пришлось бы подчиниться.
Вот только теперь я был не один. Она пришла. Одно ее присутствие уже придавало сил не только для битвы, но и для победы. Она так и лучилась храбростью, в золотистых глазах читалась решимость. Лисьи ушки гордо навострились, хвост с белым кончиком вздыбился, напомнив об истинной природе Юмеко, но меня это нисколько не оттолкнуло – наоборот, обнадежило. Кицунэ не была ни воином, ни самураем, не владела священной магией и силой ками, зато была кицунэ, способной перехитрить любого врага. Она уже сотворила невозможное: одурачила Хакаимоно и освободила душу, которую он держал в плену. У нас был шанс справиться вдвоем.
Пускай нас ждала тяжелая битва.
На миг Хакаимоно застыл. Обсидиановый меч и темная кожа сливались с чернотой вокруг нас. Рога и глаза мерцали красным, а вокруг его фигуры сгущалась жуткая, зловещая сила. Я поднял меч и через силу расслабил мышцы, готовясь дать врагу отпор.
И едва успел среагировать. Всего секунду назад óни неподвижно стоял в пустоте, и вот он уже бросился в атаку, нацелив меч мне в лицо. Я инстинктивно отскочил, выставив перед собой клинок, и лезвия заскрежетали друг о друга. Волна дрожи пробежала у меня по позвоночнику. Хакаимоно не давал мне времени опомниться. Он продолжал наступать и так проворно наносил удары, что я был вынужден пятиться, отбивая их чуть ли не в последний миг. Мечи звенели, над лезвиями взвивались искры, отбрасывая свет на демоническую улыбку моего противника.
Тут за спиной Хакаимоно сверкнула яркая вспышка. О́ни обернулся и торопливо пригнул голову. Шар сине-белого огня пролетел меж его рогов и поджег несколько прядей. Демон снова повернулся ко мне, отразил мой меч, едва не ужаливший его в сердце, и махнул клинком, метя мне в голову. Я отступил на несколько шагов. В темноте опять загорелось лисье пламя, и на этот раз демону не хватило проворства. Пока он оборачивался, огненный шар врезался ему в руку, державшую меч, и взорвался.
О́ни заревел от боли, и это меня потрясло. Лисье пламя не более чем игра света, иллюзия, оно безобидно, если только не заманит тебя в неизвестность, – но, когда Хакаимоно опустил руку, я увидел, что над обожженной кожей поднимается дым. Демон скривился от боли. Уж не знаю, каким чудом, но лисье пламя Юмеко стало опасным оружием, способным оставить ожог на теле господина óни.
– Надо же, какой сюрприз, – тихо и угрожающе прорычал Хакаимоно, переключив на Юмеко все свое внимание. Его рука уже начала заживать. Ожог затягивался за считаные секунды, покрываясь здоровой кожей. – Освоила, значит, парочку новых трюков, лисичка? Видимо, нужно теперь относиться к тебе посерьезнее.
Юмеко смело глядела на него, прижав к голове уши. На ее ладонях мерцало лисье пламя. Жуткий оскал демона не испугал ее.
– Давай, Хакаимоно, – принялась подначивать она, и вдруг ее тело разделилось на части, и перед нами появилось сперва две, потом шесть, потом десять, а затем и двенадцать Юмеко. Они окружили нас. Хакаимоно вскинул брови, а кицунэ ухмыльнулись. – Поймай меня, если сможешь.
Я с ревом кинулся на óни, целясь в шею, – надеялся застать его врасплох. Тот раздраженно рыкнул, парировал мой удар и неожиданно выбросил вперед длинную руку, метя мне прямо в глаза. Я отшатнулся, но слишком медленно – кривые черные когти оставили на щеке четыре глубокие борозды.
Удар оказался настолько сильным, что меня отшвырнуло в сторону. Когда я поднялся, крови не было, но по коже разливалась пульсирующая боль, точно из тела выдрали лоскутья самой души. Я вытер лицо рукавом и поднял взгляд. Юмеко издали боевой клич и швырнули дюжину шаров кицунэ-би в óни. Хакаимоно ссутулился и закрыл лицо руками. Все шары собрались посреди круга и обрушились на демона. Первый О́ни исчез за стеной ослепительного пламени. Оно ревело и сияло во мраке, будто разъяренный феникс.
Я вздохнул и опустил руку. Кицунэ стали исчезать одна за другой, разлетаясь струйками дыма, и наконец осталась только одна Юмеко, настоящая. Огоньки лисьего пламени начали мерцать и гаснуть. Лисичка повернулась ко мне и торжествующе улыбнулась. В ее глазах плясали отсветы призрачного огня.
Мрак прорезал зловещий смешок. Мы так и обмерли. Хакаимоно вышел из пламени. Кицунэ-би льнул к нему, языки синевато-белого огня потрескивали на плечах и лизали руки. Вне всяких сомнений, ему было больно; от кожи поднимались струйки красного дыма – это дух понемногу сочился из тела и рассеивался в черноте. Однако сдаваться демон не собирался. Его ухмылка в зловещем свете трескучего лисьего пламени навевала жуть.
– Это все, на что ты способна? – спросил он у Юмеко. При виде Первого О́ни, выбравшегося из огня без серьезных увечий, она прижала уши. – Надо отдать тебе должное, мне чертовски больно. Но ты кое-что позабыла, лисичка. – Демон поднял руки. На них плясали языки кицунэ-би. – В жилах всех óни течет пламя Дзигоку. Оно напитывает силой наши души. Убить демона огнем невозможно, даже если это кицунэ-би, яркий до невозможности. С таким же успехом можно топить каппу. Поздравляю: теперь я с тобой миндальничать не стану.
Демон взмахнул мечом и выставил его вперед. Кицунэ-би, полыхавший на его плечах, неожиданно сделался красно-черным. Хакаимоно сделал глубокий вдох, а адское пламя вырвалось из-под его кожи, поглотило лисий огонь и окутало óни алым сиянием. Зловещие языки побежали по черному мечу, раскалив его докрасна. От Хакаимоно повеяло жаром. Он опустил голову и улыбнулся нам поверх пылающего клинка.
– У меня в рукаве тоже припрятана парочка фокусов, – признался Хакаимоно. Юмеко сделала несколько шагов назад, поближе ко мне. Кицунэ-би снова загорелся у нее в ладонях. – Проверим, чье пламя разгорится жарче? Ставлю на свое.
Я вскинул меч вне себя от ярости, а Юмеко прижалась ко мне. Отсветы лисьего огня скользили по ее лицу. Первый О́ни угрожающе навис над нами, словно пылающая скала. Адское пламя потрескивало у него на плечах, мерцало на рогах, искрилось в глазах.
Нас разделяли считаные ярды. Мы уже чувствовали жар, которым веяло от кожи óни. И тут черноту над нами вдруг прорезал свет.
Сверху спустился какой-то мерцающий шар, он парил в темноте, будто маленькая луна, окутывая все вокруг призрачной дымкой. Под нашими зачарованными, потрясенными взглядами шар подлетел ближе. За ним тянулся длинный
