***
— Петрушка и укроп? Разумеется, у нас это есть, но зачем вам… — старый деревенский священник был совсем сбит с толку.
Во-первых, его сходу поразил вид юного клирика: несмотря на юный возраст, выглядел Томас, мягко говоря, неважно. Темные круги под глазами, бледный вид, трясущиеся руки и хриплый голос. Он выглядел так, будто прошел через ад, и отец Джино предпочел не задавать вопросов.
Во-вторых, то, о чем попросил юный Томас, не имело никакого смысла. Петрушка и укроп? Соль и базилик? Это еще зачем?
— Прошу, просто принесите мне необходимые травы, без лишних вопросов, — Томас устало откинулся на спинку стула. Ему немного полегчало после происшествия в церкви, но он все еще неважно себя чувствовал.- И вот еще что, проведите службу и проследите, чтобы каждый житель деревни выпил святой воды. Дайте им ее с собой – пусть пьют утром натощак.
Томас взглянул на священника и внезапно ощутил к нему жалость. Бедный отец Джино ни в чем не виноват – и никто не вправе винить его, что он хочет знать, что происходит.
— Послушайте,- сжалился Томас, — в девочке сидел бес, здоровенный и злобный. Чтобы снизить риск одержимости, поможет святая вода. Понимаете? А травы мне нужны для… личных целей. Когда я был маленький, моя матушка заваривала мне отвар из этих трав, мне это всегда помогало. Хочу взять с собой в дорогу, чтобы набираться сил. Но прошу вас никому не говорить об этом, не хочу казаться ребенком, я ведь и так слишком молодо выгляжу…
Томас неловко, через силу улыбнулся, а старик тут же закивал головой и накрыл своей сухонькой рукой руку Томаса.
— А моя матушка всегда угощала меня медом, — пустился он в воспоминания. — Бывало, прибегаю домой поздно вечером, а на столе соты – такое вот угощение. Как же я любил их разламывать, вы не представляете…. Думал, что держу в руках жидкое золото… Луиза! Луиза! – позвал он хозяйку дома. — Дашь сеньору все, что он попросит, si? А я пока пойду проверю, как дела в церкви. Нам еще нужно хоронить несчастных, упокой Господи их души…
Старик, бормоча себе под нос, тяжело поднялся со скамьи и вышел из дома. До Томаса донесся голос Дарио, бормочащий что-то своей любимой лошади.
— Прошу, — тихая как тень Луиза положила перед Томасом пахучий сверток. — Тут все, что вы просили. И я добавила розмарин.
— Розмарин? Но я…
«Какая умная женщина», восхитился демон.
Луиза вдруг наклонилась вплотную к лицу Томаса и горячо зашептала:
— Я знаю, зачем вам эти травы, сеньор. Не знаю, откуда вы знаете, только моя матушка научила меня всему. Вы спасли мою дочь, поэтому я доверяю вам. В этом свертке все необходимое. Только прошу, остановите эту заразу любыми силами!
Она резко поцеловала его в лоб жаркими губами и тут же отошла назад, к своим кастрюлям и сковородкам. А Томас сидел, ошарашенный, и на его лбу клеймом горела метка женской веры и надежды.
«Она ведьма», понял он.
«И что?», Астарота это, казалось, совсем не волновало. «Люди в деревнях склонны полагаться на силы природы, чем на невидимую и далекую церковь, и это естественно. Куда проще положить под дерево горбушку хлеба и кружку молока и получить долгожданный урожай, чем возносить молитвы в бездушном каменном здании, без надежды на ответ».
«Господь всегда рядом с нами», заученно парировал Томас, стараясь не вникать в слова демона.
«Уж от тебя это слышать просто смешно», Астарот, как всегда, проигнорировал сказанное. «Пошли наверх, в комнату. Приготовим все, а потом поговорим с Дарио».
Томас попросил Луизу передать Дарио, что ему нужен час-другой, чтобы поспать и восстановить силы. Понятливая хозяйка тут же вышла во двор, а Томас поднялся наверх, в темную комнату, которую ему отвели в качестве спальни.
Закрыв за собой дверь, молодой священник облегченно выдохнул и бережно положил сверток на кровать. Аккуратно развернул его, и ему в нос тут же ударил пахучий сильный аромат свежих трав. Все, что он просил: петрушка, укроп, розмарин и несколько лоскутков и шнурков. Луиза подготовила все.
Помня указания Астарота, Томас брал каждый лоскут и скручивал его, чтобы получился мешочек. Потом, он насыпал в мешочек немного соли, клал туда травы, шептал слова на латыни и завязывал получившееся творение шнуром. На все про все у Томаса ушло чуть меньше часа, но ему казалось, что он провозился гораздо дольше.
«Ведьмин мешок», сказал Астарот, направляя его действия. «В зависимости от того, что ты положишь внутрь, получишь желаемое. Можно привлечь любовь, усилить власть, преумножить богатство… А можно отогнать злых духов».
— Это можно сделать и при помощи молитвы, — буркнул Томас. Ему было все еще непривычно и даже неприятно заниматься ведьмовством.
«Молитва? Не смеши меня. Она может отогнать кого-то, кто присутствует рядом с тобой, но она не собьет со следа, не спрячет тебя».
— А петрушка спрячет?
«Поверь мне. Жаль, у нас нет черной соли – хотя мы могли бы спросить хозяйку. Бьюсь об заклад, у нее в доме есть много интересного».
— Обойдемся тем, что есть, — Томас, наконец, закончил. — Что дальше?
«Один клади во внутренний карман рясы и не расставайся с ним. Второй подложи в сумку Дарио. Придумай что-нибудь, чтобы он не выкинул мешок по дороге. Один оставь в церкви, там наш след сильнее всего. А остальные просто положи в сумку про запас».
— Так странно, — сказал Томас, пряча мешочек в карман рясы. — Несмотря на гонения церкви, знахарство и ведьмовство все еще процветают. И если твой совет сработает, я буду вынужден признать, что какой-то смысл в этом есть. Хотя может, это все еще воля Господа?
«А ты не думал, что в мире есть сила помимо твоего Бога?», задал вопрос Астарот. «Есть Господь, а есть падшие ангелы. Есть духи-домовые, а есть хранители лесов. И прав будет лишь тот, кто откроет разум новому, а не будет закрываться от него в попытке защитить старое».
Томас вздохнул. Как это чаще всего и случалось, Астарот вновь одержал победу в споре.
Спустившись вниз, обратно на кухню, Томас застал там Дарио. Его спутник нервно постукивал пальцами по столешнице и обрадовался, увидев, что юноша цел и невредим.
— Святой отец! – Дарио вскочил и обнял Томаса, от чего тот пошатнулся. — Я волновался, все ли с вами в порядке. Как вы себя чувствуете?
— Гораздо лучше. Выйдем. Я хочу спокойно подышать свежим воздухом.
На деревню опустились сумерки. Отовсюду раздавались негромкие голоса людей, фырканье коров и лошадей, шелест листвы. Обычные деревенские звуки сплетались в единую мелодию, полную спокойствия и гармонии. Томас вдохнул свежий вечерний воздух – прохладный, с нотками фруктов и зелени, напоминающий, что следующий день снова принесет привычный зной, наполненный солнцем, радостью и жизнью.
Каштан, мерин Томаса, стоял неподалеку, привязанный к изгороди, и пощипывал траву. Увидев хозяина, он только фыркнул, повел ушами и вернулся к своему прерванному занятию. Белла, напротив, вытянула шею и раздула ноздри, пытаясь выяснить, не принес ли ей Дарио яблоко или горбушку хлеба.
— Там, в церкви… — начал Томас, — ты знаешь, что произошло?
— Люди говорят, вы изгнали демона из девочки, — Дарио с уважением посмотрел на клирика. — Так все и было, верно?
— Верно.
Томас умолк. Он не был уверен, о чем можно было говорить своему спутнику, а о чем стоило умолчать. Что он мог сказать? Что он одержим одним из принцев Ада, и за ним охотится еще более могущественное зло? Что он только что готовил ведьминское снадобье, чтобы сбить со следа тех, кто попытается его выследить? Все это звучало нелепо и смешно, особенно из уст священника. Он не деревенская полоумная бабка, он – представитель Церкви, тот, кто несет Его волю и слово в народ! И, вместо молитвы и поста, он распихивает по мешкам петрушку с укропом!
— Та девочка, в церкви… Это как-то связано с мальчиком из Ареццо? — вдруг спросил Дарио.
«А он куда более проницательный, чем мне казалось», в голосе Астарота послышалась нотка уважения.
