Ознакомительная версия.
Селезень стоял перед князем на коротких кривых ногах, такой же, как и восемь лет назад, бодрый, кряжистый, заросший сиво-седым волосом. Стоял, засунув большие пальцы под ремень, и смотрел на князя снизу вверх. Смотрел долго, удивленно, а под конец одобрительно кивнул.
– Приветствую, Расин, – хрипловатым голосом выговорил он. – Вот и привелось свидеться, хвала Рыболову. Как вас нынче величать, не знаю даже, – он кашлянул, скрывая смущение.
– Величают «его светлостью», а тебе можно, как раньше, – в тон ему ответил князь. – Король Аларих извещен о моем приезде?
– Он ждет в Арсенале. Вы, небось, забыли уже, где это?
– Башня-семерик неподалеку от Фонтана. Помню. Нет, провожать не надо.
– Погодите малость, – Леккад остановил князя. Взял Расина за пуговицу, потянув на себя, как делал всегда, желая, чтобы его выслушали внимательно. Дремучие брови сошлись над переносицей. – Уважьте просьбу. Дядя ваш нехорош…
– Я наслышан, – коротко ответил Расин.
– Это видеть надо. Он, видите ли… гм… некрасиво выходит…
– Говори уже как есть.
– Отношения все выясняет с привидением Серена, царствие ему небесное. Сам не раз слышал. Сначала-то король признавал, что с ним вроде не все гладко, к лекарям обращался. Теперь бросил это дело. А вы потише, Расин, старое не вспоминайте, спрашивайте поменьше…
– …уйдите побыстрее, да и вообще, сели бы на корабль и отправились бы назад, – раздражаясь, закончил князь. – Прости, Леккад, я устал с дороги. Благодарю за совет, – Расин отнял пуговицу и направился в парк.
Селезень долго смотрел ему вслед, пока Расин не скрылся за деревьями.
…Хвойный запах кедров мешался со старыми воспоминаниями и кружил голову, как «Люмийский исток» доброй выдержки – мягко, звеняще. Расин шел самой глушью, не торопясь, растягивая радость встречи.
В глубине парка куковала кукушка. Нежный и тоскливый голос далеко разносился вокруг. Дробно застучал дятел.
Повеяло прохладой. Расин знал, что сейчас деревья разойдутся, и покажется Фонтан, заросший листьями белокрыльника. Когда-то стояла здесь часовня, где был погребен король из прежней династии. Вроде грозой его убило… Часовню давным-давно разобрали за ветхостью, а Фонтан оставили. Он доживал свой век безо всякого пригляда – нынешние обитатели Ла-Монеды его не жаловали. В пожелтевшей чаше скапливалась вода – всегда холодная, как лед. А на поверхности появлялись иногда лепестки желтых роз. Расин еще ребенком знал об этой странности. Откуда они брались, было загадкой: желтые розы в королевском парке не разводили.
Между деревьями мелькнул светлый мрамор Фонтана. А рядом с ним стоял, склонив голову, кто-то чужой. Был он хрупкий и невеликого роста, больше издалека не углядишь. В руках незнакомец держал желтую розу. Осторожно взял цветок, сжав в ладони, поднес руку к воде, и на холодную гладь скользнули лепестки, как поминальные лодки. Постоял еще c минуту, поднял голову и встретился глазами с Расином.
«Это еще что за новости», – с неприятным удивлением подумал князь.
«Кого это принесло на ночь глядя», – мелькнуло у Лорана.
Его светлости было не с руки задерживаться, и он двинулся дальше. Асфеллот проводил князя подозрительным взглядом. Тонкая бровь дернулась от неприятного предчувствия.
Вечер сгущался, и к Арсеналу подступала тьма. Расин, увидев издали светящиеся стрельчатые окна, остановился, чтобы унять сердце. Десять лет назад эта семиугольная башня из грубого камня казалась ему осколком настоящей крепости и внушала страх перед царственным родственником, который имел обыкновение решать здесь важные дела. Теперь же эта садовая башенка с крохотными зубцами так хрупко смотрелась под огромными деревьями, что хотелось взять ее в ладони.
Князь, замедлив шаги, подходил к раскрытой двери. Галька, усыпавшая дорожку, шуршала под ногами, ветки задевали по лицу, и все казалось – кто-то крадется сзади. В парке такое бывало, Расин не обратил внимания. Вот он остановился на пороге, глядя на старого короля, сидевшего за столом. А на столе, как и прежде, лежали бумаги. В строжайшем порядке. Расин, глядя на них, уже мог понять, где письма провинций Лафии, где приказы, где казначейские бумаги, а где переписка с посланниками.
Расин все стоял, не решаясь переступить порог, и смотрел на дядю. А король брал одно письмо, откладывал, хватался за другое, и снова оно ложилось на место. В этот вечер дела не шли. Тут Аларих поднял голову. Тяжело поднялся, только скрипнуло в тишине старое кресло.
– Расин… Ты!
…Лоран вздрогнул. Королевский племянник! «Так скоро!» – прошептал Асфеллот, растеряв на мгновение всю спесь. Он прокрался сюда вслед за Расином, движимый внезапно привязавшимся чувством тревоги. Его шаги и слышал князь. Теперь Лоран стоял в тени, прижавшись к стене. Сколько же времени прошло с того разговора – день, два? Какой же поганый ветер принес сюда этого князька?
Стой, Змееныш, приказал себе Лоран. Еще увидим, чего он стоит, может, жидок на расправу окажется, послабее Алариха, с сомнением подумал Асфеллот, вспомнив взгляд его светлости. Ладно, там видно будет.
Асфеллот окольными тропами добрался до королевского дворца. В королевской башне его знали, а потому не спросили, зачем явился. Лоран взлетел наверх и в мгновение ока оказался у покоев Алариха. Резким движением сдернул с пояса связку ключей, нашел нужный и сунул в замочную скважину.
Войдя в королевские покои, Лоран плотно закрыл дверь и прислонился к ней, обводя взглядом комнату. В следующий миг он оказался у шкафчика, проворно выдвинул все ящики. Нигде не было того, что он искал. За шкафчиком последовали ящики стола, секретер. Бумаги, книги, письменные приборы…
«Да где же он их прячет? Поди, и сам уже забыл, старый дурак…»
Асфеллот обыскал все, и уже собирался уйти ни с чем, как вдруг поднял глаза и встретился взглядом со своим отражением в зеркале.
Зеркало было старинное, в оправе из черненого серебра, осыпанной гранатами. А на подзеркальнике рядком выстроились пузырьки, флаконы, склянки с лекарствами. Дурманы, пустырники, сонные пионы – все, чем снабжали короля лекари, которых нашел сам Лоран Ласси.
Змееныш улыбнулся своему отражению, подошел к зеркалу и сгреб все, внимательно оглядев, чтобы на подставке не осталось и следа.
– Ищите теперь, ваша светлость, – ядовито сказал он. – Может, чего и найдете.
– … и сразу за пограничным островом попали в шторм. По-моему, меня до сих пор качает, – Расин улыбался. От волнения он все не мог усесться, и мерил шагами Арсенал. Пол в нем был сделан как шахматная доска, в черно-золотую клетку. – Что смешного, дядя?
– Ты вышагиваешь только по светлым плитам, как делал в детстве.
Расин посмотрел под ноги.
– Да, правда. А шкипером нашего корабля – вот совпадение! – оказался Рельт Остролист, сын Рэнона. Того стражника, который меня ребенком спас, когда я чуть со скалы не слетел. Он еще служит?
Тень прошла по лицу Алариха. Король не ответил.
– Служит? – повторил Расин, думая, что дядя не расслышал.
– Его убили за неделю до твоего приезда, – стараясь казаться ровным, ответил король. – Между Старыми верфями и Приморским рынком. Тело нашли на мелководье. Он… был бы тебе рад.
Расин помолчал, приходя в себя от этой новости.
– Убийц нашли?
– Где их найдешь на Старых верфях…
– Так у него на Старых верфях врагов не было, – Расин тряхнул головой. – Остролиста там уважали, он из той же бедноты вышел, и жена его рыбачка… Нет, тут другое. А случалось еще, что стражей убивали?
– Тяжелый разговор заводишь, Расин. Не об этом я хотел говорить сегодня.
– Так случалось или нет?
– Случается. За последний месяц не стало троих.
«Селезень умом, что ли, тронулся, – с возрастающим возмущением подумал Расин. – Ведь не водилось за ним такого раньше!» А вслух спросил:
– И что Леккад?
– У него под началом дворцовая и городская охрана. Приморье отдано помощнику, Лорану Ласси.
– Имя-то какое… Будто на старом языке. Постой, а он часом не… – Расин прикусил язык, не желая высказывать свою мысль.
– Да, похоже, что Асфеллотских корней. Лишний раз не говорит, но и за тайну не держит. Ну, вот ты уже и вскипел! А ведь и в глаза его не видал, – упрекнул Аларих.
– И большого желания на то не имею, хотя, видно, придется.
– А вот Леккад говорил, что дело свое он знает.
– Оно и видно. Граф Леронт дело свое знает, зато у меня в Пяти колокольнях стражника пальцем тронуть не посмеют.
Дела… Беседа нравилась Расину все меньше. Похоже, будет им с Леронтом отдых – на целый год вперед.
Среди бумаг стоял узкогорлый флакон из бледно-голубого стекла, с остатками темного настоя на дне. В похожие склянки разливали бальзамы. Князь взял его, вытащил пробку и принюхался.
– Положи на место, тебе рано голову лечить, – сказал Аларих.
– Как пустырником отдает… – Расин наклонил флакон. Темный настой тягуче пополз к горлышку. – Это от чего?
Ознакомительная версия.
