– Раз, два, три! – считал Робин.
На счет сто эльф, наконец, спустил на воду – этот, по словам Робина, «неуклюжий рыбацкий корабль». Словно птичка, эльф впорхнул в лодку и отчалил от берега. Он даже зажмурился от удовольствия. Перед ним расстилалось море с зелеными островами, на одних из которых возвышались целые дворцы и массивные церкви; другие просто напоминали парки; третьи были похожи на грязные болота, которые почти поглотило море.
Робин расстегнул свой красный жилет, который сшила ему Эльфина, и предался мечтам о фиолетовых глазах своей стрекозы. «И почему все говорят, что она жирная и неповоротливая»? – с обидой думал эльф. «Она просто так сложена. И что на свете может сравниться с ее прозрачными как воздух крыльями, которые могут унести далеко-далеко, туда, где лежат вечные снега».
Неожиданно в поле зрения эльфа попала большая, красиво убранная, черная гондола, которая быстро приближалась к острову Бурано, расположенному недалеко от Жемчужного острова. В гондоле сидела дама средних лет в темно-коричневом строгом платье, такого же цвета дорожном камзоле и синей дорожной треуголке. Лицо дамы было некрасивым, очень строгим, с недовольно поджатыми красными губами, готовыми сделать замечание по поводу всего, что происходит, происходило, и будет происходить в этом неправильном мире. Возможно, она была права, но глядя на ее очаровательную спутницу, любой здравомыслящий человек, включая женщин, забывал о несовершенствах нашей планеты. Тоненькая, изящная, одетая в серенькое дорожное платье, она еще больше выигрывала на фоне своей неброской одежды. Волосы девушки были черными и крупными кудрями спускались по длинной белой шее к узеньким плечам. Небольшая серая шляпка, украшенная цветами, подчеркивала белизну ее лица и синеву больших озорных глаз. Ротик девушки был подобен бутону розы.
Робину стало любопытно, и он встал на рейд. Покачиваясь на волнах и жмурясь от теплого солнышка, он решил узнать, что за гости прибыли к ним на лагуну.
Между тем гондола причалила к деревянной пристани рыбацкого острова Бурано, больше известного как место, где плетут замечательное кружево, которое было столь изысканным, что приобреталось почти всеми европейскими дворами.
«Странно», – подумал Робин. «Эти люди явно чужестранцы. Обычно кружева увозят купцы, а эти явно прибыли с какой-то другой целью. И девушка чудо, как хороша».
Тем временем гондольер привязал лодку к ветхому столбу, перекинул к берегу узкий мосток, и гостьи, задрав пышные юбки, пища и визжа, стали выбираться из гондолы. На берегу их встречал одетый в парадный камзол и белый парик, управляющий острова, сеньор Гуарди. Потом подбежали другие гондольеры и стали вытаскивать из гондолы скромный багаж этих женщин, состоящий из двух коричневых сундуков с золотистыми замками.
«Видимо, это – высокие гости. И приехали они точно не за кружевами».
Тем не менее, женщинам не подали экипажа, и они в сопровождении управляющего, пошли по узкой, идущей вдоль главного канала, улице.
«Похоже, Европа не может справиться со своими проблемами без нашей Венеции», – с удовольствием подумал про себя Робин и развернул лодку. Ему не терпелось рассказать Эльфине о новых гостях, приехавших на кружевной остров.
Проворный эльф аккуратно пришвартовал лодку, спрятал ее в камнях, слегка присыпал песком, замаскировал ветками камыша, полюбовался на свою работу и, как всегда, превратился в невидимку.
– Тук, тук, тук! – весело пропел Робин, барабаня в дверцу деревянного сарайчика, где он жил вместе со своей стрекозой.
– Да не кричи ты! – со слезами в голосе ответила Эльфина, открывая дверь Робину. По ее дряблым щекам текли слезы, фиолетовые глаза потухли, а белый передник на массивном животе был заляпан грязными пятнами. В сарайчике пахло эссенциями и благовониями. – Лучше скорее заходи! – приказала Эльфина и закрыла за Робином дверь.
– Что случилось. Эльфина? Ты нездорова?
– Со мной все в порядке, только королевство это, кажется, разваливается на части.
– А что конкретно случилось, Эльфина?
– Во-первых, Фаустине стало хуже, и я пытаюсь приготовить ей эликсир по рецепту королевы Стрекоз. Это будет настоящий эликсир жизни, а не то, чем пичкает ее этот дворцовый лекарь в черной мантии.
– Про Фаустину я тебе уже все сказал. Ее может спасти только чудо.
– Вот я и делаю это чудо, не видишь? – И Эльфина, вытащив из печки дымящийся чугунок, ткнула его прямо в нос Робину.
– Ты осторожнее, любимая! У меня в носу расположены главные рецепторы!
– Чего? – не поняла Эльфина.
– Это я тебе по-научному толкую.
– А ты давай, по-нашенски, по волшебному! Наука – это самое большое суеверие.
– У меня очень тонкий слух и зоркий глаз.
– Так бы и сказал. Ладно, Фаустине я постараюсь помочь, но принц Перль пропал. Его искали везде, но не смогли найти. Даже на той стороне острова его нет. Я летала за кирпичную стену, но толком ничего не могла разглядеть.
– Подожди, дай я прислушаюсь, и Робин раскрыл свои зеленые уши-лопухи. – Я слышу его голос. Он жив и с кем-то разговаривает. Я слышу детский смех. Вот опять смеется принц. Он жив, и находится где-то неподалеку.
– У меня есть еще одна новость, от которой у тебя отпадут твои большие уши за ненадобностью.
– Какая? – удивился Робин.
– Сегодня ночью была погребена королева Маргарита. За какие-то три часа ее похоронили, соорудили надгробие с перламутровым камнем, а тронную залу сожгли дотла так, что она теперь годится только на расширение коридора. И никто ночью не слышал ни одного звука, даже сильфиды, которые живут в башнях замка и вся лесная братия в нашем, так называемом, афинском лесу! Разве это волшебный мир! Одно название! Мне кажется, граппа выбила из вас всю способность колдовать и выполнять свое предназначение! – совсем распалилась добрая Эльфина.
Робин сразу понял, что принц все-таки воспользовался ключом и был в тронной зале, но не стал распространяться об этом, ибо слишком запутанной была цепочка связей между этими событиями.
– Мне кажется, принц в курсе похорон королевы Маргариты. Я в этом уверен.
– Ну, а что же делать с Фаустиной? Она-то – невинная жертва похоти этого Кроуна!
– Вот с Кроуном дела обстоят похуже. Он тоже исчез, но я слышал его хриплый голос в одном из казино на Мерчерие. Он все заигрывал с юнцами. Но потом, сколько я не прислушивался, я не слышал его голоса. Боюсь, что он частый гость в аду или там, где нет места для жизни.
– Не пугай меня, Робин, – испугалась Эльфина и обняла Робина за плечи.
– Я все равно узнаю. Ведь я был самым лучшим эльфом-посланником у королевы Маргариты.
Робин отер слезы у Эльфины и крепко поцеловал ее в дряблые стрекозьи губы, которые ему казались верхом совершенства.
– Кстати на Бурано пожаловали заморские гости. Ну не совсем заморские. Видимо, приехали откуда-то из Северной Европы.
– Наверное, решили купить кружево, – предположила Эльфина, помешивая в горшочке благоухающую смесь.
– Думаю, что нет. Гости какие-то странные. Чопорная дама в темном платье и юная синеглазая красотка в дешевой шляпке с цветочками.
– Да они приехали туда работать, – сказала Эльфина.
– Вряд ли. Эти дамы одеты скромно, но манеры у них, как у королевских особ. В любом случае, у нас много своих дел. И прежде всего меня волнует, где Кроун.
– А принц тебя уже не волнует?
– Принц вернется. Я в этом не сомневаюсь. Он жив и здоров.
– Эх. Робин, – с грустью сказала Эльфина. – Ты опять что-то скрываешь.
Робин ответил молчанием, не желая продолжать разговор.
– Эльфина, я пойду, поброжу по окрестностям и заодно навещу Фаустину.
– Возьми для нее вот этот пузырек с лекарством, – сказала Эльфина и передала Робину небольшую баночку с прозрачной жидкостью. Пусть принимает три раза в день.
Это средство восстановит ей голос.
– Но не жизнь! – скорбно сказал Робин.
– Где твоя веселость, малыш Робин! – пристыдила его стрекоза. – Все. Иди, а то сам скоро закаркаешь, – и Эльфина, отвернувшись от Робина, продолжила смешивать какие-то травы.
Робин, как истинный житель Жемчужного королевства или просто обыкновенный человек, вышел через дверь и, смешно ступая своими желтыми ботинками, пошел по дороге, ведущей к старому кладбищу. Он шел, низко опустив голову, весь погруженный в невеселые мысли.
Вдали за пышной зеленью деревьев уже завиднелись обильно поросшие кустарником белые плиты, древние надгробия и грустные цветники, напоминавшие живым о навсегда ушедших людях и эпохах. Робин вместе с Эльфиной заботились об этом кладбище: подстригали траву, посыпали гравием дорожки, иногда сажали цветы, хотя в этом не было необходимости. Эти самые прекрасные создания природы как-то сами вырастали на этом скорбном месте.
Робин сразу увидел новое надгробие, поставленное в эту ночь королеве Маргарите. Оно находилось прямо в центре кладбища и отличалось богатством и величественностью, как и положено, быть королевской усыпальнице. При виде вертикального камня из перламутра, Робин зажмурил глаза, настолько ярко сиял он, озаряя лучами прозрачный воздух. Камень был округлый, с изящными неровностями и чем-то напоминал контуры фигуры королевы, а разросшиеся красные лилии и выложенная жемчугом надпись, казалось, отражали душу усопшей повелительницы.
