Аратим спешно дожевал кусок сыра, запил его содержимым другой бутылки, которую он прихватил для себя, и заговорщицки взглянул на Джога.
— В общем, я не доволен. — Браво самодовольно захихикал.
— Вот я же говорил тебе, что с ней не выйдет, как с другими тупыми суками. А ты меня не слушаешь, тупорылая ты обезьяна.
— Дослушай, знаток! И скажи мне, где я облажался. — Аратим глубоко вздохнул, сделал внушительный глоток, слегка поморщился и продолжил. — Мне нужно, чтобы боец делал свою работу добровольно, потому как, если она будет продолжать трудиться по принуждению — ничего хорошего из этого не выйдет. Я был душкой. Был? — захмелевший специальный поверенный оглянулся на браво.
— Ну, как тебе сказать? Для меня ты всегда душка. — Охотно поддержал его Джог, предвкушая занимательную беседу. Девушек коллеги обсуждали очень редко и только в ключе разочарований и непонимания их сучьей природы.
— Казалось бы, боец практически в штате. Я душка. Ты… — Аратим осмотрел браво с головы до ног. — …тоже старался. Но я в очередной раз был послан по назначению. — Специальный поверенный непонимающе развел руками, глядя в землю прямо перед собой. Лицо Джога удивленно вытягивалось по мере того, как он додумывал себе возможные варианты дальнейшего развития событий.
— Ты её бил? — глаза браво округлились. Аратим перевел разочарованный взгляд на коллегу, всем своим видом показывая, что умственные способности браво весьма и весьма его разочаровывают.
— Нет. Я решил уладить все миром, поскольку, повторюсь, мне нужен послушный боец, который действует по собственной воле. Я был душкой…
— Тима. Поясни мне за «душку».
— Начнем с того, что я извинился за грубость…
— Едрит твою в дышло! — несказанно удивился Джог, поскольку сам никогда не слышал просьб о прощении от специального поверенного. Даже когда тот был виноват. Самая большая уступка с его стороны звучала как «я был не прав». Далее обычно следовали уверения собеседника в том, что он сам виноват, ибо не обезображен интеллектом и не сверкает талантами.
— …объяснил ситуацию. Порекомендовал остаться во дворце, придумал несуществующее условие договора, чтобы оставить её под присмотром. Не придерешься. Потом, конечно, сорвался на шантаж. — Джог моментально вскинул упрекающий взгляд на специального поверенного, потому как прекрасно знал, как могут звучать слова принуждения из его уст.
Аратим поймал негласный укор и поспешил оправдаться.
— Ничего такого. Просто сказал, что придворные её порешат, если вздумает рыпаться. Так сказать, проявил заботу. И что?
— И что? — заинтересовался Джог.
— Меня послали в задницу и попытались немедленно дезертировать. — Смех браво был слышен даже у дальнего пруда. Спугнутые громовым хохотом птахи стайкой слетели с куста кизильника и скрылись за яблоневой рощицей. Кошка, охотившаяся на них, молниеносно шмыгнула на дерево и затаилась в черешневой листве, сверкая опалами настороженных глаз.
Джог отсмеялся, прокашлялся, затопил внезапный приступ сливовой водкой и приготовился слушать дальше. Откалывать комментарии, которые естественно крутились у него на языке, браво пока не торопился, решив оставить самое интересное на потом.
— Как ты понимаешь, после этого меня понесло…
— Теперь ты её бил.
— Пальцем не тронул. В общем, пришлось включить мерзавца. Прозрачные намеки на предательство и мученическую смерть на эшафоте. Как ни странно, это возымело эффект — боец отступил и согласился на предоставленные условия. Видимо, не захотела усугублять положение. — Аратим обреченно опрокинул еще один глоток из бутылки, зажевал виски сыром и перевел вопросительный взгляд на Джога.
— Так. Тупая живность имеет зачатки интеллекта. Ты облажался, Тима…
— Вот только не понимаю, где.
— Там, где ты вообще решил с ней связаться! Я предлагал оставить её в лесу…
— Джог, твою мать! — Аратим сокрушенно развел руками.
— Понял. — Мгновенно осекся браво. — Значит, ты хочешь сделать из неё бойца доброй воли. У тебя только один вариант.
— Я уже понял. Поэтому Вороний мыс я передам ей. Посмотрим, что из этого получится.
Тем более, когда мы знаем, что она склонна делать выбор в свою пользу.
— Как бы не завалила. — Обеспокоился Джог за успех предприятия, вместо того, чтобы думать о благосостоянии нового бойца.
— Любой исход положителен. Если выживет, надеюсь, это приведет её к осознанию необходимости дополнительного обучения.
— Тима, ты скотина. — Джог сделал победный глоток, потряс пустую флягу, проверяя её на наличие остатков содержимого, после чего с явной досадой протянул сосуд обратно Аратиму.
— Должность обязывает. — Грустно улыбнулся специальный поверенный, распихивая бутылки по карманам и собирая остатки сыра в мешочек.
Для Цесы эта ночь также была полна неожиданных событий, открытий и переживаний.
Как только Аратим покинул её комнату, у ведьмы возникло трудно преодолимое желание залить и заесть свое горе, учитывая тот факт, что на ужине она не успела притронуться к еде. Осторожно выглянув за дверь и проверив коридор на отсутствие нежелательных спутников, Цеса быстро пробралась вниз и прошмыгнула на кухню.
Страсти здесь уже улеглись. Ужин практически закончился, осталось только разнести остатки десерта и перемыть посуду. Появление Цесы, как и предполагалось, не вызвало ни у кого бури эмоций, и ведьма безнаказанно смогла залезть в пару кастрюль и сунуть нос в сковородку. Не найдя ничего стоящего внимания, девушка решила обратиться к кому-нибудь из знакомых и испросить долю остатков былой роскоши. Как нельзя, кстати, на глаза ей попалась миловидная повариха по имени Лотта.
Относительно молодая пышная женщина, с румяными пухлыми щеками и кудрявыми волосами, корпела над каким-то дополнительным варевом.
— Эм-м-м… Лотта? — Цеса аккуратно протиснулась в пространство между кухонным столом и пятой точкой поварихи и заглянула через её плечо в кастрюлю.
— Да, Миледи? — женщина даже не обернулась, продолжая подбрасывать в бурлящую жидкость приправы и специи.
— У меня тут с ужином слегка не заладилось… — извиняющимся тоном произнесла ведьма, принюхиваясь к загадочному вареву.
— Минуточку! — Лотта подняла вверх указательный палец, помедлила несколько секунд, а потом быстро, схватившись прямо голыми руками за ручки, перенесла кастрюлю с огня на стол. — Готово!
Сияющая повариха взглянула на Цесу и торжественно произнесла:
— Могу предложить тыквенный суп с копченой рыбой! — Лотта приглашающим жестом указала на кастрюлю, подмигнула и шепотом добавила, — думаю, Её Величество не расстроится.
Цеса улыбнулась в ответ и охотно закивала. Сейчас она была согласна даже на обычную уху, лишь бы только в желудок что-нибудь попало. Лотта выкроила ведьме место за кухонным столом, налила суп в миску и снабдила порцию внушительным куском еще горячего хлеба. Ведьма с удовольствием втянула запах свежих кушаний и услышала неодобрительный рык желудка, который заставляют ждать.
Повариха с улыбкой понаблюдала, как девушка уплетает суп, и, чтобы не мешать, скрылась за дверцей серванта, составляя уже чистую посуду до следующего использования. Через несколько минут сытая Цеса откинулась на спинку стула, с блаженством осознавая, что жизнь все-таки хорошая штука. Посидев какое-то время и подождав, когда наступит сытость, ведьма встала и пошла мыть тарелку. Стоя у бадейки с водой и намыливая посудину, она вдруг услышала позади себя знакомый голос.
— Ты, видимо, и правда, из какого-то другого мира. — Увлеченная Цеса вовсе не осознавала своего внеземного происхождения, а потому ответила весьма скромно.
— Да, да. Все люди из пиписьки вылезли, а я из задницы. — Однако повернувшись за полотенцем, чтобы вытереть тарелку, поняла свою ошибку. Облокотившись на кухонный стол, за ведьмой пристально наблюдал не кто иной, как Джером. А теперь еще и сдерживал истерический смех, — такой удачной показалась ему шутка Цесы. А ведьма готова была провалиться куда-нибудь очень глубоко, потому как до последнего была уверена, что это кто-то из прислуги пытается так остроумно скрасить кухонный быт.
— Надо будет воспользоваться при случае. — Смахивая выступившую слезу, проговорил Джером.
— Прости. Я не… в общем, я думала, это кто-то из челяди. — Цеса быстро надела на себя маску примерной придворной дамы, которой не полагается знать такие выражения, а уж тем более произносить их в приличном обществе.
— Все нормально. Передо мной можешь не извиняться. Я — свой. — Ободряюще улыбнулся Джером.
— Мне действительно стыдно.
— Хватит. Мыть за собой тарелку тебе не стыдно? — Цеса на пару секунд задумалась о том, почему ей нельзя мыть испачканную ей же тарелку, а потом вдруг вспомнила, что ей вообще по должности не положено здесь находиться. Но кто же знал, что вездесущий субъект явится сюда в такой неподходящий момент?
