– Примерно, – тихо ответила Кристина, начиная чувствовать свою вину.
– Пока вы развлекались в гондоле, в колодце всплыла отрезанная человеческая голова… Как его звали-то? – неожиданно спокойным голосом спросила Фредерика.
– Кроун, бывший регент принца Перля и по совместительству его родной отец, – ответила Феодора.
– Что! – заорала Фредерика, медленно, словно рысь, подкрадываясь к племяннице. – Мало того, что ведьмак, да еще и плебей! Позор! – И Фредерика отвесила Кристине звонкую пощечину.
Кристина прикусила губу, но не заплакала.
– Я все равно люблю его, тетушка.
– Тогда где же он? Может, у меня под юбкой спрятался? – съязвила Фредерика и для пущей наглядности подняла свою юбку и показав миру свои жирные ноги в кружевных панталонах. – Или может он сидит под юбкой у сеньоры Феодора? – продолжала следствие Фредерика и уже направилась к ведунье, чтобы точно так же показать и ее ноги, но Феодора строго пригрозила ей пальцем.
– Я уверена, что принц приедет за мной, и мы будем счастливо жить на Жемчужном острове! – заявила Кристина.
– Никаких Жемчужных островов! Сначала ты будешь наказана, а потом мы уедем отсюда навсегда!
Фрау Фредерика выпустила весь свой пар, села на стул и стала неистово обмахиваться веером. Потом она попыталась разреветься, но у нее ничего не получилось.
– Эй, принцесса Жемчужного острова, – позвала Кристину совершенно пьяная Маркиза. – Подойди ко мне.
Кристина несмело подошла к пьяной русалке, а та недолго думая ударила хвостом по воде и окатила Кристину морской пеной. Одежда Кристины свалилась на пол, пена обволокла ее стан, застыла и превратилась в невесомое кружевное платье с венчальной фатой.
– Теперь она невеста! – взвизгнула маркиза. – Посмотрите, какая красавица!
Некоторое время все присутствующие, словно зачарованные, смотрели на Кристину, а потом фрау Фредерика встрепенулась и сказала:
– А я придумала наказание для этой распутнице! У вас в магазинчике есть стеклянная витрина для манекенов. Поставьте Кристину туда, и пусть на нее любуются покупатели. Выходить будет только по нужде. Кормить будем раз в день. А ночью, так уж и быть, пусть спит в своей блудной постели!
– Это жестоко, Фредерика, – заметила сеньора Феодора, – хотя… Порок должен быть наказан, и вина искуплена!
– Я пошутила! – прошамкала Маркиза. Не надо ее так мучить.
Кристина выпрямилась, окинула всех взглядом и гордо заявила:
– Я готова вынести любые страдания!
Уже через полчаса посетители магазинчика Феодоры любовались стоящей за стеклянной витриной красавицей-принцессой, одетой в венчальное платье из кружева, напоминающего застывшую морскую пену. Только синие глаза принцессы были грустны. Наказания, порицания и презрение мало интересовали Кристину. Она думала только о принце Перле.
Прошло несколько дней. Приходившая раз в день Млада, приносила Кристине скудную еду, но она часто отказывалась есть. Один раз на своем изумрудном хвосте к ней даже приползла виновница этого наказания Маркиза и дружелюбно предложила выпить с ней граппы. Потом сеньора Феодора будто бы проснулась от тяжелого сна и, видя, как девушка тает на глазах, приказала Фредерике снять столь тяжкое наказание, но статс-дама оставалась непреклонной.
– Эта девица опозорила весь наш род! Она заслуживает большего! Пусть постоит месяц и подумает, как ей себя вести. Вы разве не слышали, что говорят посетители вашего магазина?
– А что они могут сказать? – удивилась Феодора.
– На нее тычут пальцем и говорят, что это она отрезала голову Кроуну! Поэтому пусть себе стоит за стеклом. Глядишь, и выручка увеличится, – сделала вывод Фредерика и удалилась в свою спальню. Там она плюхнулась на диван и погрузилась в кукольные страсти очередного французского романа. В отличие от сеньоры Феодоры, ее мало интересовали чувства племянницы. Ей нужен был спектакль с наигранными страстями и пустыми разговорами.
Видя всю искренность чувств Кристины, Феодора не одобряла подобные действия по отношению к девушке. Да и сам сеньор Гуарди подтвердил, что Перль и Кристина действительно повенчались на Торчелло. Но у Кристины был свой надсмотрщик. Первая статс-дама королевы Бельгии.
– Это очень хорошо, принц, что вы рассказали мне вашу историю, – сказал строгий падре. Вы не виноваты, что были зачаты феей и безбожным человеком.
– Не называйте так моего отца, – строго сказал принц.
– Простите, ваше высочество, – извинился падре, – но ваш остров заселен существами, которых церковь считает порождениями ада, хотя вы лично не виноваты в том, что родились здесь. А решение жениться на девушке, с которой у вас были близкие отношения, свидетельствует о вашем благородстве. К сожалению, за все в этой жизни надо расплачиваться.
– Вы постоянно толкуете мне о каком-то искуплении.
– Совершенно верно, принц.
– Но вы ходите вокруг, да около и не говорите ничего конкретного.
– Боюсь, что вы не примите мои слова, принц.
– Говорите, падре. Я вас слушаю.
– Вам следует временно оставить ваши титул и регалии и принять послушание.
– Зачем? – не понял принц. Они беседовали с падре уже три дня, и некоторые вещи были совершенно чужды ему, монарху, который привык к мгновенному исполнению своих приказов, желаний и капризов. Пока в принце проснулись только искренняя жалость к людям, желание справедливости и нежное чувство к Кристине. Он не представлял себе, что когда-нибудь ему придется принять на себя жизнь, полную лишений, тяжелого труда и призрачного будущего.
– Вы должны искупить преступления своего отца, и тогда ваше потомство будет счастливо, – четко, почти по слогам сказал падре и серьезно посмотрел на принца.
– Я только что женился и хотел бы наслаждаться семейным счастьем, жить на этом острове, управлять им честно и снова сделать из него процветающее королевство, которое всегда было украшением венецианской лагуны.
– Вы снова идете по пути земных радостей, – нахмурил брови падре.
– Какие могут быть радости, если я собираюсь трудиться ради своих подданных?
– Это все пылкие речи неопытного юноши. Надо стремиться к жертвенности и слушаться Бога.
– Как вообще можно сохранить святость в Венеции? – не очень удачно заметил принц и отпил глоток Кьянти. За все время беседы он почти ничего не ел, хотя для аудиенции с падре было приготовлено отменное угощение, включая жаркое, угрей, несколько видов сыра, не говоря уже о фруктах и всевозможных сладостях.
– Если вы захотите, принц, то у вас получится. Нет такого испытания, которое не может выдержать человек. Главное – иметь цель.
– Что же вы мне предлагаете, падре? – спросил принц, переходя на певучий, грустный голос, который просыпался в нем, когда его душа кричала от отчаяния.
– Вы можете уйти в монастырь, стать ныряльщиком за жемчугом или пойти гребцом на военную галеру. В общем, выбор неограничен. Я все сказал, ваше высочество, – сказал падре и встал из-за стола. – Подойдите ко мне.
Принц подошел к падре и сел перед ним на одно колено. Священник перекрестил его и сказал:
– Я отпускаю вам ваши грехи, принц, и уверен, что вы сделаете правильный выбор.
– Спасибо, падре, – ответил, принц, целую руку священника. – Прощайте, падре и не покидайте мой остров.
– Прощайте, принц. – Двое лакеев распахнули белые двери, и суровый падре покинул мраморную гостиную принца.
– Принц сел на бархатный диван и задумался. Расстаться с Кристиной ему не представлялось возможным. Он не знал, любил он ее или нет, но присутствие этой девушки придавало смысл его жизни и наводило порядок в его мятежной душе. К тому же Кристина была безумно красива, и принц постоянно видел перед собой ее озорные васильковые глаза. Но он не понимал, почему он должен расплачиваться за грехи своего отца, о котором узнал только после гибели последнего. И почему он виноват в том, что его мать, всеми любимая королева Маргарита, была феей? Венеция с ее морским ландшафтом и бесконечной сетью каналов вообще располагает к сказочности и романтике, потому здесь и нашли приют существа из неведомых миров. Однако душа говорила принцу, что падре был прав, и нет ему счастья без искупления.
Принц немного подкрепился мясом, потом попробовал десерт и выпил немного граппы. Потом он встал, вышел из залы, прошел к себе в спальню и вышел на балкон, где благоухали цветы его любимой сирени, наполняя терпким ароматом прозрачный воздух. Он нарвал большой букет и спустился вниз по той же лестнице, на тот же пляж. Его торжественный и взволнованный вид говорил о том, что он вот-вот примет решение. Неслышно ступая по белому песку, он даже не заметил, что у берега его верный Робин что-то горячо обсуждал с приплывшей на Жемчужный остров русалкой Маркизой, волосы которой были всклокочены, а толстые рыбьи губы подергивались от волнения.
